Волшебной палочки не будет!
Волшебной палочки не будет!
В прошлом номере «Честного слова» в рубрике «Семья» мы писали об опасности сложившейся в Новосибирске тенденции депопуляции населения. Увы, сегодня демографический кризис характерен не только для столицы Сибири, но и для России в целом. По предварительной оценке Федеральной службы государственной статистики, на 1 августа 2007 года превышение числа умерших над числом родившихся составило 1,4 раза, причем в 11 субъектах Российской Федерации оно составило 2,0 -- 2,6 раза.
Почему это происходит с нами? Ответ попробуем найти вместе с Владимиром Павловичем Фофановым, доктором философских наук, профессором НГУ.
-- Сегодня, -- говорит Владимир Павлович, -- даже на уровне обыденного сознания все понимают, что превышение смертности над рождаемостью, противоречие между количеством людей и территорией, которой мы обладаем, означает угрозу выживания нашего народа, нашего суперэтноса.
Многие наши политики вслед за Западом говорят, что мы не умеем распоряжаться нашей землей. Ельцинские реформы начинались именно с того, что целый ряд идеологов убеждали нас, что надо жить как все цивилизованные люди, то есть согласно западной логике развития. При этом исходили из нашей «как бы неполноценности». Я не согласен с этой оценкой, но фактически она звучала и лежала в основе той политики, которая была нам дана под именем ельцинские реформы. И одно из последствий этих реформ -существенное сокращение численности населения в стране.
Вплотную этой проблемой руководство страны смогло заняться только в последние год-два. Сначала шла борьба за власть, потом решалась проблема укрепления государства и некоторой стабилизации экономики.
-- Сегодня предпринимается целый ряд мер по стимулированию рождаемости, но соответствуют ли они сути проблемы? Ведь именно от этого зависит их эффективность.
-- Самое ядро проблемы, о которой мы говорим, -- это разрушение семьи. Философы это описывают понятием «отчуждение». Это некий тип отношений между людьми, не только в семье, в основе которого лежит борьба друг с другом и если не явное противоречие, то, как минимум, разобщенность интересов, личных ценностей и жизненных целей. Люди стали чужими друг для друга.
-- На всех ли поколениях проявляется это отчуждение?
-- Отчуждение в той или иной степени есть в обществе всегда. А в нашей стране в ходе ельцинских реформ оно стало резко нарастать и охватило все общественные отношения. Конкуренция переросла в борьбу за выживание. Стерты моральные границы, разрушены дружественные и семейные связи, которые удерживали людей от крайности такой борьбы.
Сейчас на карту ставится все. Обыденными стали, например, убийства, связанные с переделом собственности
-- При чем не редко заказчиками выступают дети, супруги.
-- Да, конкурентная борьба часто переходит внутрь семьи. И пока одни делят наследство, бизнес, другие делят оставшиеся полбутылки, и при этом могут этой же бутылкой ударить по голове. Это то же самое. Только на другом полюсе общества.
Семьи разрушаются по-разному. Внешне это выражается в том, что у нас в мирное время по официальным данным два миллиона брошенных детей, огромное количество абортов, растет алкоголизация среди женщин. Меняется наша нравственность. Каждый борется за себя, не желая ни в чем уступать другому.
Но даже если дело не доходит до конкуренции, то отчуждение все равно присутствует.
Возьмем идеальную ситуацию. Муж, успешный бизнесмен, заботится о семье, любит свою жену, но так поглощен бизнесом… Я даже не говорю о риске жизни, но капиталом он рискует всегда. Реформы прошли так, что никто не может быть уверенным в устойчивости своего положения. Он (муж) боится государства, других бизнесменов, обыкновенных бандитов.
И он настолько поглощен этой борьбой, что для семьи у него ничего не остается: ни времени, ни сил.
-- Но и в бедных семьях эта проблема есть: недостаток времени и сил на простые человеческие чувства.
-- Совершенно верно. Только там другая ситуация.
Глава семейства, который тоже любит свою семью, точно также «выкладывается» физически и психологически, только без этих больших денег.
И жена обижается, что он семью не может прокормить, такой неудачник. Или жалеет его, любит, но видит, что денег-то мало, тоже пытается что-то заработать…
-- Еще более усугубляя ситуацию, потому что теперь времени и сил на семейные отношения нет у обоих супругов.
-- Психологическое напряжение в нашем обществе растет под влиянием очень многих причин. И материальное положение семьи -- одна из главных. Высокое оно или низкое -- оно все равно действует негативно.
Вторая причина -- сложившийся тип общественных отношений, эта болезненная, патологическая конкуренция. В условиях теневой экономики, неустойчивости собственности, отсутствия возможности участвовать в конкуренции своим трудом. У бедного человека нет элементарной защищенности с точки зрения жизненных условий. Он не может получить работу, на которой он бы по своим профессиональным и личностным характеристикам мог заработать.
Когда я оглядываюсь назад, я понимаю, что главное, что потеряло наше общество и каждый человек с распадом Советского Союза, -- это высокая степень защищенности.
…Недавно я смотрел советский фильм «Люди и звери». Начинается он с того, что мама с дочкой едут на юг в машинешке типа «москвич», по дороге она ломается. Дело к вечеру. И вот мама отправляет дочку: «Иди, тут километра три до гостиницы, оформи нам места. Я сейчас быстро починю и подъеду».
И я подумал, чтобы нынешняя мама дочку, когда уже начинает темнеть, вот так спокойно отправила… Вот она -- степень защищенности. А у той советской женщины это более чем естественно. Это соответствовало тому образу жизни.
Мы получили то, к чему стремились, но в более вульгарной, примитивной, разрушительной форме.
Сейчас в Европе пошли сокращения рабочих мест, в частности авиационной корпорации и т.д. Знаете почему?
В свое время под влиянием ряда обстоятельств, в том числе и успеха Советского Союза, европейская буржуазия совершила очень важный стратегический поворот. Она стала больше делиться прибылью со своим народом, со своим рабочим классом, чтобы сохранить систему и стабильность своего общества. То же самое сделали США.
В результате на Западе и в Америке довольно долго существовал высокий жизненный уровень, чему завидовали наши советские люди. Мы хотели жить как на Западе, при этом не думая, что советские люди имеют многое такое, чего в Европе не имеют -- ту высокую степень защищенности.
Были в западной системе развития и минусы, мы их не увидели, там конкуренция была приглушена за счет высокой оплаты. Но высокая оплата -- это низкая конкурентоспособность.
И когда в конкуренцию стали включаться страны третьего мира, население которых за крайне низкую заработную плату готово было выполнять любую работу, ситуация стала меняться. Долгое время западная система держалась за счет занижения платы рабочим в этих странах. Возникло общество двух третей. Две трети общества жили волне прилично, и оставшаяся одна треть уже не могла перевернуть систему. В СССР эту концепцию критиковали за то, что она защищает это общество. Ну конечно защищает! А что она должна еще делать?
А потом конкуренция стала достигать такого уровня, когда развившиеся экономики Азии стали поджимать Европейскую и в целом западную экономику. Китай и другие страны заполонили Европу и Америку более высокими качественными товарами и давят их собственное производство.
И сегодня Европа так много платить своим рабочим уже не может. Производство выносится за ее пределы. Товар становится дешевле, конкурентоспособнее, но при этом люди остаются без работы. Заметьте, люди, которые привыкли к довольно высокому уровню жизни. И это грозит серьезными последствиями. Устойчивость западной экономики и стабильность в западном обществе начинают разрушаться.
Тем не менее, западная экономика всегда основывалась на труде. А наш обыватель, разумеется, хотел сохранить все лучшее, что было у нас (правда, он не осознавал, что именно он имеет, и не ценил), хотел работать как в Советском Союзе и жить так, как живут за границей, на таком же высоком жизненном уровне.
А производительность труда в СССР была очень низкая.
Гораздо ниже, чем на западе.
-- Но у нас же лентяев не было, у нас с этим активно боролись?!
-- У нас не было лентяев? Ну что вы! -- спокойно и уверенно, с улыбкой говорит Владимир Павлович, -- Ну да, мы говорили так: «Пьяницу и лентяя нельзя увольнять, его надо воспитывать». Это разве борьба? Это поощрение под маской борьбы. Поощряли лодырей. Активным людям зарабатывать не давали.
-- Им только грамоты периодически вручались.
-- Абсолютно верно. Реально на верху сидели люди, которые не умели работать, и они поощряли всех, кто не умел работать. Поддерживали друг друга сверху и до низу. И эта система поощрения иждивенчества победила окончательно в ходе Ельцинских реформ. А мотивация была такая: заживем хорошо, но подразумевалось, что работая как прежде.
В результате сегодня мы имеем дело с имитацией капитализма, и конкуренция идет не трудовая, а паразитическая, построенная на насилии. На Западе этот силовой момент тоже был, но там уже отстрелялись, лет 300 -- 400 назад. А мы пытаемся повторить, но не можем, потому что там была установка на труд, так называемая протестанская этика, а у нас не работать модно, почетно.
-- Но у нас есть православие…
-- Да, православие тоже не поощряет паразитический образ жизни…
Но! Наша религия во время СССР игнорировалась, многие поколения выросли без веры. Сегодня люди пытаются ее искать, интересуются, ходят в церковь, но они не есть верующие в прямом смысле слова.
Да, есть такая тенденция, но это тоже скорее вульгаризация веры.
-- То есть вы не надеетесь, что вера в Бога может…
возродить нашу нравственность, помочь нам понять, что любое убийство -- грех, что рождение ребенка -- это бесценный дар свыше?
-- Нет, не надеюсь. Тем более, что Церковь истинную нравственность связывает только с религиозной верой.
Но я верю, что возродиться мы сможем только через нравственность, через русскую душу и сердце.