начало октября.
7 октября - МХТ им. Чехова «Обрыв» (по И.А.Гончарову; реж. А.Шапиро). Спектакль добротный, крепко сколоченный, но периодически не покидало ощущение, будто где-то что-то подобное я уже видела. По темпоритму почти «Белая гвардия», по сценографии - что-то похожее на оба виденных в Александринке спектакля. Не случилось ни разочарования, ни радости. Что, в принципе, хорошо: не так уж и много спектаклей в МХТ вызывают положительные эмоции в принципе.
Первое действие получилось несколько схематичным, это действие явлений - каждый персонаж «вводится», появляется на сцене и схематично в паре слов описывает, кто он, собственно, такой и какой позиции в жизни придерживается. В спектакле, кажется, именно «идеологический» конфликт становится доминирующим - столкновение мировоззрений Райского (Белый) и Волохова (Быстров). Место действия - красивый белый дом над обрывом; но чем дальше идёт спектакль, тем яснее понимание, что дом этот - пустой, схематичный; не знаю, недостаток ли это актёрского ансамбля или режиссёрский замысел - актёры словно разобщены, они говорят не друг другу, а себе, и не слышат собеседника будто. Второй акт - уже обострение конфликта, драма, действие, разговоры над пропастью; развязка - не совсем естественная, кажется, схематичная, но почти такая она у самого Гончарова - кажется, чем-то очень логичная развязка именно для этих характеров.
Про актёрский ансамбль я уже написала. Были удачи и неудачи. Белый в принципе мне очень импонирует во всех спектаклях, но здесь - многие его истерики казались неуместными, неудобными, излишними. Оппонент Быстров - качественный негодяй, Игорь даже сказал, что он как-то слишком гад, не могла Вера такого полюбить (но, видимо, это наглядная иллюстрация к расхожему мнению о том, что женщины любят подонков). Хорошие получились женские образы - Вера (Кудряшова) и Татьяна Марковна (Яковлева). Последняя приятно удивила отсутствием излишнего мелодраматизма и советских интонаций - этим частенько грешат возрастные актёры старых школ, выбиваясь своим «бахрушинским музеем» из общей манеры играемого спектакля. Зато совершенно жуткая вышла Марфинька (Жарычева) - персонаж, по сути, проходной, но за своё короткое время раздражала неимоверно. Молодая девушка, но играет с таким непроходимым бабством! Ну кто сказал, что если героиня молода, то нужно непременно жеманиться, пищать и «порхать» по сцене? Стереотипное мышление какое-то!
Было, кстати, странно - откуда же у Гончарова такое количество диалогов и монологов, одним словом - прямой речи, - выискалось? Оказалось, что это пьеса, сочинённая Шапиро по мотивам романа. Что ж, получился недурственный дубликат, не отвращающий от оригинала.
10 октября - РАМТ «Лифтоненавистник» (Бенгт Альфорс, реж. Галина Зальцман). Моноспектакль Алексея Блохина в рамках фестиваля моноспектаклей SOLO.
«Я надеюсь, что на мои похороны зайдёт кто-нибудь с улицы - и священнику не придётся стоять там одному».
Спектакль про большое одиночество маленького человека, на котором я поймала себя на мысли, что и сама была на верном пути к такому существованию - на седьмом этаже с собакой, а потом без неё; любя Грейс Келли или какую-нибудь другую условность и разговаривая с лифтом. На самом деле, в таком вот одиночестве, наверное, есть какая-то предопределённость - с детства, с семьи, со школьных лет. Когда ты уже взрослый, а всё, что делаешь - это строишь дружбу или не совсем дружбу с собственным лифтом, которого с детства привык называть именем, да заходишь на похороны к незнакомым людям.
Блохина я люблю ещё с других спектаклей РАМТа. В особенности в роли Эгля в «Алых парусах» - актёр этот какой-то удивительной доброты. Да и герой его оказывается очень добрым и человечным - именно таким, наверное, и уготована одинокая жизнь. В спектакле много интерактива - неожиданно-удачного. Он, например, даёт посмотреть фотокарточки своей умершей собачки Кафки зрителям - правда, потом забирает обратно, но я свою карточку не отдала, сохранила на память. На самом деле, страшновато слушать его монологи - страшно, что ведь такая жизнь, она действительно у кого-то есть, это не выдумка и не художественная условность. Кто-то тоже так же разговаривает с предметами и однажды решается посмотреть женский стриптиз и полаять вместо собаки на почтальона.
Правда, финал у этой истории кажется надуманно-счастливым: лифтоненавистник обретает себе молоденькую красивую спутницу жизни и новую весёлую собаку. Так не бывает - может, будь ему 15-20 лет, что-то могло измениться, но он уже слишком взрослый, чтобы с ним случались чудеса. Хотя впрочем… должна же быть хоть какая-то надежда у одиноких зрителей, смотрящих спектакль о собственной жизни.
«И должен же быть какой-то смысл в том, что она оказалась у моей двери».
10 октября - «Я скучаю по тебе» (по А.Володину; реж. Г.Бызгу). Моноспектакль Розы Хайруллиной в рамках фестиваля моноспектаклей SOLO.
«Я еду однажды в трамвае и думаю: вот бы вот так всегда ехать и никуда не приезжать».
Для меня всегда крайне важно, чтобы тот или иной спектакль, книга, музыкальное произведение - одним словом всё то, что каким бы то ни было образом на чувства и мысли имеет своё влияние, нашло меня в нужное время. Вот этот спектакль - он, кажется, чуточку опоздал. Но он - о том страшном, холодном, странном времени, которое было ещё полгода назад. И отголоски этого времени нет-нет, да и всплывут в каком-нибудь обрывке памяти, пока ждёшь трамвай у Павелецкого вокзала.
Мне кажется, в восприятии моноспектакля Хайруллиной конкретно у меня было куда больше субъективного, нежели объективного, и отстранится никак не получалось. Улыбалась, плакала; и, наверное, благодаря этой близости я не задумываясь скажу, что это лучший моноспектакль из виденных когда-либо. Хайруллина - удивительная. Она зал захватывает с первой же минуточки и не отпускает, а чем? Сначала, наверное, своей самоиронией, а потом - удивительной искренностью, неподдельностью: вся эта боль её героини, очень женская, она без ненужного и пустого пафоса, без стремления надавить на жалость, и она очень, очень, очень своя. «Нет, это не Иокаста. Не мировая премьера!», - говорит она, появляясь на сцене. Странная женщина, похожая на мальчика (разумеется, и над этим она может посмеяться: «Травести, травести, не с кем время провести?»). Поначалу она рассказывает о своей жизни, о том, что она коммунист, что работает агитатором, что коллектив женский, что у неё сестра Таня за перегородкой живёт («А может, вынесем её, эту перегородку?» - ведь и так одиноко). Уставшая, одинокая «коммунист». И кажется она такой прозаичной, обыкновенной мужичкой, которая пьёт водку (настоящую, до первых рядов запах доходит), напевает песню про отравившуюся девушку и ходит в гости к зрителям (второй случай за день удачного интерактива - редчайшего вообще явления). А потом она вдруг выходит - закутанная в зябкую шальку, в варежках, и уже - Офелия, да такая тонкая Офелия, какую и не увидишь у молодых актрис репертуарных театров. Офелия, которая сажает безлистое деревце в мёрзлую землю и уходит в снег.
«Очень страшно. Очень. А если жить больше невмоготу, тогда как?!»
Вот удивительный спектакль - и смешно, и грустно. С одной стороны - большое такое письмо Гамлета, целый свиток до пола и дальше. С другой стороны - любила она его, любила, а он взял да и заколол шпагой её отца. А любовь-то уже не отменишь. Назад не повернёшь.
«Гамлет как-то сказал: «Я не флейта. На мне играть нельзя». А на мне - можно?».
Потом становится Агафьей Тихоновной. Уморительно, конечно, невеста-подлец выгоняет этот разношёрстный табор женихов из своего дома; но, подумайте, разве это смешно - жених от неё, и в окно? Это ведь только по написанному смешно выходит, а он расшибся в кровь, лежит. И снова одна - с бубенчиками на шее, с образком в руке и фатой на пальчике - кукольной.
К финалу она примеряет ещё один образ - Кати из «С любимыми не расставайтесь». Которая тоже ждёт, ждёт. И он всё-таки приходит. Всё-таки вовремя заходит в нужную дверь. И тогда остаётся только сидеть друг напротив друга, курить и смотреть - совсем ведь нельзя насмотреться, тянуться друг к другу, чтобы только дотронуться до.
Наверное, это очень важно - не разминуться, входя и выходя в одну и ту же дверь. Важно вовремя приходить в какое-то определённое место, и столь же важно не уходить оттуда, ждать. Даже когда расстояния умножены в несколько раз, даже когда между городом N. и Петербургом километров оказалось гораздо больше, чем между городом N. и Москвой. Да и что сложнее: дожидаться или сделать шаг навстречу тому, кто ждёт?
Хотя, впрочем, может и вовремя меня нашёл этот спектакль. Если бы полгода назад - удалось бы его вообще пережить?
Я скучаю по тебе. Я очень-очень скучаю. Всегда.
(с) я
14 октября - театр Практика «Пиноккио» (Карло Коллоди\Жоэль Помра; реж. Ж.Помра). Для детей от 10 лет.
«Наш "Пиноккио" - страшная сказка.
Сказка, разыгранная в воображении слепого мальчика.
Мальчика, который никогда не видел ни света, ни игрушек. Мальчика, который слушал наказы взрослых, не-любящих взрослых, рос без ласки и прятался в мире, который сам придумал.
Мальчика, у которого не было друзей.
Мальчика, который мечтал о чуде и думал, что мир мертвых - это самое спокойное и светлое место». - из ЖЖ Алисы Гребенщиковой.
Это очень страшный и красивый спектакль. Он ни капельки не похож на то, что представляешь себе при словах «спектакль для детей» - никаких убого-пышных костюмов и размалёванных улыбок, никакого раздражающего бездарного интерактива, никаких сюсюканий с самыми маленькими. «Пиноккио» - это спектакль для всех и спектакль, который учит. В первую очередь не «быть честным и любить родителей», нет. Он учит тем эмоциям, которых приходящие в театр дети ещё не испытали. Темноте. Холоду. Ужасу. Боли. Готовит ко всему этому. И показывает красоту - не какое-то условно-красивое нечто, не сорокалетнюю пьющую актрису в роли Царевны-Лягушки. А именно ту красоту, которая может спасти.
Удивительная, кстати, Алиса Гребенщикова. Мне она давно уже нравилась, но тут - нетипично-хороша.
Первое действие получилось несколько схематичным, это действие явлений - каждый персонаж «вводится», появляется на сцене и схематично в паре слов описывает, кто он, собственно, такой и какой позиции в жизни придерживается. В спектакле, кажется, именно «идеологический» конфликт становится доминирующим - столкновение мировоззрений Райского (Белый) и Волохова (Быстров). Место действия - красивый белый дом над обрывом; но чем дальше идёт спектакль, тем яснее понимание, что дом этот - пустой, схематичный; не знаю, недостаток ли это актёрского ансамбля или режиссёрский замысел - актёры словно разобщены, они говорят не друг другу, а себе, и не слышат собеседника будто. Второй акт - уже обострение конфликта, драма, действие, разговоры над пропастью; развязка - не совсем естественная, кажется, схематичная, но почти такая она у самого Гончарова - кажется, чем-то очень логичная развязка именно для этих характеров.
Про актёрский ансамбль я уже написала. Были удачи и неудачи. Белый в принципе мне очень импонирует во всех спектаклях, но здесь - многие его истерики казались неуместными, неудобными, излишними. Оппонент Быстров - качественный негодяй, Игорь даже сказал, что он как-то слишком гад, не могла Вера такого полюбить (но, видимо, это наглядная иллюстрация к расхожему мнению о том, что женщины любят подонков). Хорошие получились женские образы - Вера (Кудряшова) и Татьяна Марковна (Яковлева). Последняя приятно удивила отсутствием излишнего мелодраматизма и советских интонаций - этим частенько грешат возрастные актёры старых школ, выбиваясь своим «бахрушинским музеем» из общей манеры играемого спектакля. Зато совершенно жуткая вышла Марфинька (Жарычева) - персонаж, по сути, проходной, но за своё короткое время раздражала неимоверно. Молодая девушка, но играет с таким непроходимым бабством! Ну кто сказал, что если героиня молода, то нужно непременно жеманиться, пищать и «порхать» по сцене? Стереотипное мышление какое-то!
Было, кстати, странно - откуда же у Гончарова такое количество диалогов и монологов, одним словом - прямой речи, - выискалось? Оказалось, что это пьеса, сочинённая Шапиро по мотивам романа. Что ж, получился недурственный дубликат, не отвращающий от оригинала.
10 октября - РАМТ «Лифтоненавистник» (Бенгт Альфорс, реж. Галина Зальцман). Моноспектакль Алексея Блохина в рамках фестиваля моноспектаклей SOLO.
«Я надеюсь, что на мои похороны зайдёт кто-нибудь с улицы - и священнику не придётся стоять там одному».
Спектакль про большое одиночество маленького человека, на котором я поймала себя на мысли, что и сама была на верном пути к такому существованию - на седьмом этаже с собакой, а потом без неё; любя Грейс Келли или какую-нибудь другую условность и разговаривая с лифтом. На самом деле, в таком вот одиночестве, наверное, есть какая-то предопределённость - с детства, с семьи, со школьных лет. Когда ты уже взрослый, а всё, что делаешь - это строишь дружбу или не совсем дружбу с собственным лифтом, которого с детства привык называть именем, да заходишь на похороны к незнакомым людям.
Блохина я люблю ещё с других спектаклей РАМТа. В особенности в роли Эгля в «Алых парусах» - актёр этот какой-то удивительной доброты. Да и герой его оказывается очень добрым и человечным - именно таким, наверное, и уготована одинокая жизнь. В спектакле много интерактива - неожиданно-удачного. Он, например, даёт посмотреть фотокарточки своей умершей собачки Кафки зрителям - правда, потом забирает обратно, но я свою карточку не отдала, сохранила на память. На самом деле, страшновато слушать его монологи - страшно, что ведь такая жизнь, она действительно у кого-то есть, это не выдумка и не художественная условность. Кто-то тоже так же разговаривает с предметами и однажды решается посмотреть женский стриптиз и полаять вместо собаки на почтальона.
Правда, финал у этой истории кажется надуманно-счастливым: лифтоненавистник обретает себе молоденькую красивую спутницу жизни и новую весёлую собаку. Так не бывает - может, будь ему 15-20 лет, что-то могло измениться, но он уже слишком взрослый, чтобы с ним случались чудеса. Хотя впрочем… должна же быть хоть какая-то надежда у одиноких зрителей, смотрящих спектакль о собственной жизни.
«И должен же быть какой-то смысл в том, что она оказалась у моей двери».
10 октября - «Я скучаю по тебе» (по А.Володину; реж. Г.Бызгу). Моноспектакль Розы Хайруллиной в рамках фестиваля моноспектаклей SOLO.
«Я еду однажды в трамвае и думаю: вот бы вот так всегда ехать и никуда не приезжать».
Для меня всегда крайне важно, чтобы тот или иной спектакль, книга, музыкальное произведение - одним словом всё то, что каким бы то ни было образом на чувства и мысли имеет своё влияние, нашло меня в нужное время. Вот этот спектакль - он, кажется, чуточку опоздал. Но он - о том страшном, холодном, странном времени, которое было ещё полгода назад. И отголоски этого времени нет-нет, да и всплывут в каком-нибудь обрывке памяти, пока ждёшь трамвай у Павелецкого вокзала.
Мне кажется, в восприятии моноспектакля Хайруллиной конкретно у меня было куда больше субъективного, нежели объективного, и отстранится никак не получалось. Улыбалась, плакала; и, наверное, благодаря этой близости я не задумываясь скажу, что это лучший моноспектакль из виденных когда-либо. Хайруллина - удивительная. Она зал захватывает с первой же минуточки и не отпускает, а чем? Сначала, наверное, своей самоиронией, а потом - удивительной искренностью, неподдельностью: вся эта боль её героини, очень женская, она без ненужного и пустого пафоса, без стремления надавить на жалость, и она очень, очень, очень своя. «Нет, это не Иокаста. Не мировая премьера!», - говорит она, появляясь на сцене. Странная женщина, похожая на мальчика (разумеется, и над этим она может посмеяться: «Травести, травести, не с кем время провести?»). Поначалу она рассказывает о своей жизни, о том, что она коммунист, что работает агитатором, что коллектив женский, что у неё сестра Таня за перегородкой живёт («А может, вынесем её, эту перегородку?» - ведь и так одиноко). Уставшая, одинокая «коммунист». И кажется она такой прозаичной, обыкновенной мужичкой, которая пьёт водку (настоящую, до первых рядов запах доходит), напевает песню про отравившуюся девушку и ходит в гости к зрителям (второй случай за день удачного интерактива - редчайшего вообще явления). А потом она вдруг выходит - закутанная в зябкую шальку, в варежках, и уже - Офелия, да такая тонкая Офелия, какую и не увидишь у молодых актрис репертуарных театров. Офелия, которая сажает безлистое деревце в мёрзлую землю и уходит в снег.
«Очень страшно. Очень. А если жить больше невмоготу, тогда как?!»
Вот удивительный спектакль - и смешно, и грустно. С одной стороны - большое такое письмо Гамлета, целый свиток до пола и дальше. С другой стороны - любила она его, любила, а он взял да и заколол шпагой её отца. А любовь-то уже не отменишь. Назад не повернёшь.
«Гамлет как-то сказал: «Я не флейта. На мне играть нельзя». А на мне - можно?».
Потом становится Агафьей Тихоновной. Уморительно, конечно, невеста-подлец выгоняет этот разношёрстный табор женихов из своего дома; но, подумайте, разве это смешно - жених от неё, и в окно? Это ведь только по написанному смешно выходит, а он расшибся в кровь, лежит. И снова одна - с бубенчиками на шее, с образком в руке и фатой на пальчике - кукольной.
К финалу она примеряет ещё один образ - Кати из «С любимыми не расставайтесь». Которая тоже ждёт, ждёт. И он всё-таки приходит. Всё-таки вовремя заходит в нужную дверь. И тогда остаётся только сидеть друг напротив друга, курить и смотреть - совсем ведь нельзя насмотреться, тянуться друг к другу, чтобы только дотронуться до.
Наверное, это очень важно - не разминуться, входя и выходя в одну и ту же дверь. Важно вовремя приходить в какое-то определённое место, и столь же важно не уходить оттуда, ждать. Даже когда расстояния умножены в несколько раз, даже когда между городом N. и Петербургом километров оказалось гораздо больше, чем между городом N. и Москвой. Да и что сложнее: дожидаться или сделать шаг навстречу тому, кто ждёт?
Хотя, впрочем, может и вовремя меня нашёл этот спектакль. Если бы полгода назад - удалось бы его вообще пережить?
Я скучаю по тебе. Я очень-очень скучаю. Всегда.
(с) я
14 октября - театр Практика «Пиноккио» (Карло Коллоди\Жоэль Помра; реж. Ж.Помра). Для детей от 10 лет.
«Наш "Пиноккио" - страшная сказка.
Сказка, разыгранная в воображении слепого мальчика.
Мальчика, который никогда не видел ни света, ни игрушек. Мальчика, который слушал наказы взрослых, не-любящих взрослых, рос без ласки и прятался в мире, который сам придумал.
Мальчика, у которого не было друзей.
Мальчика, который мечтал о чуде и думал, что мир мертвых - это самое спокойное и светлое место». - из ЖЖ Алисы Гребенщиковой.
Это очень страшный и красивый спектакль. Он ни капельки не похож на то, что представляешь себе при словах «спектакль для детей» - никаких убого-пышных костюмов и размалёванных улыбок, никакого раздражающего бездарного интерактива, никаких сюсюканий с самыми маленькими. «Пиноккио» - это спектакль для всех и спектакль, который учит. В первую очередь не «быть честным и любить родителей», нет. Он учит тем эмоциям, которых приходящие в театр дети ещё не испытали. Темноте. Холоду. Ужасу. Боли. Готовит ко всему этому. И показывает красоту - не какое-то условно-красивое нечто, не сорокалетнюю пьющую актрису в роли Царевны-Лягушки. А именно ту красоту, которая может спасти.
Удивительная, кстати, Алиса Гребенщикова. Мне она давно уже нравилась, но тут - нетипично-хороша.