Грозный, Чечня, 25 лет назад. Ад.
25 лет назад, 11 ноября 1991-го года был убит ректор Чечено-Ингушского Государственного университета Виктор Кан-Калик.
На самом деле - никто не знает, когда.
11 ноября, в половине четвертого дня, вооруженные люди затолкали ректора ЧИГУ Кан-Калика в автомобиль. Так говорит википедия, а я могу добавить, что это было после трех, наверное полчетвертого, потому что там стояли смеющиеся и курящие студиозусы, но никто ничего не понял, да и не успел бы понять, потому что все случилось быстро: Виктор Абрамович беседовал с проректором, может, направлялись в другой корпус, не знаю. И потом вот - это все.
В проректора Бислиева, который пытался помешать им, разрядили автомат: Абудлхамид Махмудович умер сразу. Изуродованное тело Виктора Абрамовича нашли в пригороде Грозного в марте следующего года.
Человека, стоявшего за похищением - так и не нашли.
Но это была точка невозврата для всех. Просто мы тогда еще ничего не поняли
После будет много страшного и невозможного вчера.
Из города как будто выкачали воздух. После августа 91-го у меня почти нет фотографий, снятых на улице. Только домашние снимки, на которых четыре неулыбчивые студентки упорно цепляются за свою учебу. От их прежней солнечной жизни, в которой были поездки, прогулки, кафе-мороженое и бесконечная болтовня «а я ему говорю - а он мне говорит!» не осталось ничего.
В том ноябре мне прислали автореферат из библиотеки якутского университета. Тогда еще работала почта, и можно было выписывать себе книги и пособия «на почитать» из других вузов СССР. Я выписала три работы: Якутск и Рига откликнулись сразу. Киев проблемами хронотопа в романах Андрея Платонова «Ювенильное море» и «Котлован» уже не интересовался. Хронотоп, думаю я сейчас о себе, той. Хронотоп!
Помните, у Фадеева была Валя Борц? Ну, когда пришли в город немцы, она решила, что будет жить своей обычной жизнью. Вымыла голову, постелила плед в саду и читала книгу за забором. Вот мы с вами - точь в точь та Валя. Пытаемся жить обычной жизнью. Но у нее не получилось» - сказала Каринка, заворачиваясь в пальто (городское отопление приказало долго жить в то же время, что и наша родина - СССР). Я делала выписки - уносить автореферат из читалки было запрещено. Я хотела написать хороший диплом, я уже на третьем курсе знала, о чем буду писать: Платонов тогда был совсем еще свежим писателем для нас, его только разрешили.
Прошло всего четыре месяца после ГКЧП, но новейшая история страны писалась с бешеной скоростью. Помню, как в один вечер по всему немаленькому городу заговорили автоматы.«Склады с оружием грабили, - сообщила флегматично Маремочка на следующее утро. - Наш сосед, дурак, туда поперся на машине. Набрал полные руки калашниковых, загрузил в багажник. А потом побежал за второй порцией. Вернулся - ни машины, ничего. Сидит теперь, пьет от злости и орет на жену». Помню, как перестали вывозить мусор и по нашему чистому и красивому городу забегали крысы.
Помню, что почти сразу после августа 91-го начались длительные отключения воды. Мы набирали техническую воду в подвале и несли ее наверх, в квартиры - лифт стоял глухой и бесполезный, некому было его обслуживать.
Помню, как перестали ходить поезда: махачкалинский состав пустили в обход мятежных земель, и чтобы добраться до своего вагона, надо было сначала доехать из Махачкалы до Кизляра.
Помню, как ЧИАССР перестала таковой быть и превратилась в Чечню - чужую и опасную.
Цивилизация заканчивалась не постепенно. Ее снесло почти сразу. Как и пенсии-зарплаты и ваучеры. Первые не выплачивали, а вторые жителям немирных территорий не предлагали. 19 августа 1991 года - случился путч 27 октября 1991 года Джохар Дудаев стал президентом. 11 ноября 1991 года был похищен и убит Виктор Кан-Калик. 25 лет я помню эту дату. И испуганный голос в телефонной трубке - Лиза всегда узнавала все раньше всех.
Помню, как на следующий день все говорили только об этом и почему-то шепотом. Мы слонялись по университету, в котором автоматически читали какие-то лекции и проверялись какие-то курсовые.
Помню своего враз постаревшего преподавателя Владимира Ильича Хазана - они с Кан-Каликом были друзья и соавторы.
Помню, как в моем кармане поселился газовый баллончик. Их раздобудет Лизка через неделю после похищения ректора. Четыре штуки, наполненные какие-то ирритантом. Мы испробуем их на курице в маремкином доме: бедная наседка, вертевшаяся как одержимая, прости нас, мы не хотели. Просто нам надо было точно знать - стоит ли игра свеч.
Лиза, соседку которой пытались затащить в машину средь бела дня, разработала собственную инструкцию. «Если я пшикну на него - я не должна никуда уходить. Я буду вынуждена его убить, потому что потом он очнется и убьет меня. Или найдет и убьет» - «А если в лифте? Если кто-то вбегает в лифт за тобой?!»
Девушки исчезали.
Русские, чеченки, ингушки. Разные девушки.
Кого-то возвращали спустя недели, и они молчали о том, что случилось. Но чаще всего - исчезали бесследно.
Мы проживем два года с баллончиком в кармане. Это не просто фигура речи. Ходить строго по двое, лучше вчетвером. Первой посадить в автобус ту, что едет в другую сторону. Правую руку на улице из кармана не вынимать. Если машина рядом замедляла ход - указательный палец в кармане ложился на диффузор, а шаг ускорялся до спортивной ходьбы или бега. У Лизы в сумке лежал выкидной нож, мы вожделели такой же, прекрасно понимая, что никогда не сможем пустить его в ход.
После лекций мы учились в читалке, постоянно глядя в окно - из университета надо было выйти до темноты.
Я не очень хочу все это помнить. Но совсем забыть у меня не получилось.
Вчера, копаясь в фотографиях фб- группы, посвященной пионерским лагерям ЧИАССР (в смутной надежде, что найду там себя, прежнюю) - увидела снимок: Виктор Абрамович и студенты.
Я не очень хорошо его знала. Лекции по педагогике он читал четверокурсникам, а в 91-м я училась на третьем. Но помню, меня поразило, как он остановил на лестнице парня с вопросом: «Муслим, как твоя нога, зажила?», и что вообще многих студентов звал по имени. А еще у него была машина. «Чайка» или «Победа»? Не помню, но он давал ее студентам-новобрачным на свадьбу, я видела ее однажды: уродливая кукла в белой фате и много красных шаров.
Когда я пишу о том, что происходило в Грозном четверть века назад, мне тяжело дается каждое слово. Написанное кажется мне лишенным смысла и цены.
Я скажу сейчас о ректоре ЧИГУ Викторе Кан-Калике: «его уважали коллеги и студенты», и это будет штамп и пафос. И при этом - чистая правда. Виктор Абрамович пробыл ректором не очень долго. И кого-то его ректорство сильно раздражало. Однажды ему подбросили деньги в кабинет. Разлили ртуть, от чего у него ухудшилось зрение.
А потом наступило 11 ноября 1991 года.
И это была точка невозврата.
Заира Абдуллаева.
На самом деле - никто не знает, когда.
11 ноября, в половине четвертого дня, вооруженные люди затолкали ректора ЧИГУ Кан-Калика в автомобиль. Так говорит википедия, а я могу добавить, что это было после трех, наверное полчетвертого, потому что там стояли смеющиеся и курящие студиозусы, но никто ничего не понял, да и не успел бы понять, потому что все случилось быстро: Виктор Абрамович беседовал с проректором, может, направлялись в другой корпус, не знаю. И потом вот - это все.
В проректора Бислиева, который пытался помешать им, разрядили автомат: Абудлхамид Махмудович умер сразу. Изуродованное тело Виктора Абрамовича нашли в пригороде Грозного в марте следующего года.
Человека, стоявшего за похищением - так и не нашли.
Но это была точка невозврата для всех. Просто мы тогда еще ничего не поняли
После будет много страшного и невозможного вчера.
Из города как будто выкачали воздух. После августа 91-го у меня почти нет фотографий, снятых на улице. Только домашние снимки, на которых четыре неулыбчивые студентки упорно цепляются за свою учебу. От их прежней солнечной жизни, в которой были поездки, прогулки, кафе-мороженое и бесконечная болтовня «а я ему говорю - а он мне говорит!» не осталось ничего.
В том ноябре мне прислали автореферат из библиотеки якутского университета. Тогда еще работала почта, и можно было выписывать себе книги и пособия «на почитать» из других вузов СССР. Я выписала три работы: Якутск и Рига откликнулись сразу. Киев проблемами хронотопа в романах Андрея Платонова «Ювенильное море» и «Котлован» уже не интересовался. Хронотоп, думаю я сейчас о себе, той. Хронотоп!
Помните, у Фадеева была Валя Борц? Ну, когда пришли в город немцы, она решила, что будет жить своей обычной жизнью. Вымыла голову, постелила плед в саду и читала книгу за забором. Вот мы с вами - точь в точь та Валя. Пытаемся жить обычной жизнью. Но у нее не получилось» - сказала Каринка, заворачиваясь в пальто (городское отопление приказало долго жить в то же время, что и наша родина - СССР). Я делала выписки - уносить автореферат из читалки было запрещено. Я хотела написать хороший диплом, я уже на третьем курсе знала, о чем буду писать: Платонов тогда был совсем еще свежим писателем для нас, его только разрешили.
Прошло всего четыре месяца после ГКЧП, но новейшая история страны писалась с бешеной скоростью. Помню, как в один вечер по всему немаленькому городу заговорили автоматы.«Склады с оружием грабили, - сообщила флегматично Маремочка на следующее утро. - Наш сосед, дурак, туда поперся на машине. Набрал полные руки калашниковых, загрузил в багажник. А потом побежал за второй порцией. Вернулся - ни машины, ничего. Сидит теперь, пьет от злости и орет на жену». Помню, как перестали вывозить мусор и по нашему чистому и красивому городу забегали крысы.
Помню, что почти сразу после августа 91-го начались длительные отключения воды. Мы набирали техническую воду в подвале и несли ее наверх, в квартиры - лифт стоял глухой и бесполезный, некому было его обслуживать.
Помню, как перестали ходить поезда: махачкалинский состав пустили в обход мятежных земель, и чтобы добраться до своего вагона, надо было сначала доехать из Махачкалы до Кизляра.
Помню, как ЧИАССР перестала таковой быть и превратилась в Чечню - чужую и опасную.
Цивилизация заканчивалась не постепенно. Ее снесло почти сразу. Как и пенсии-зарплаты и ваучеры. Первые не выплачивали, а вторые жителям немирных территорий не предлагали. 19 августа 1991 года - случился путч 27 октября 1991 года Джохар Дудаев стал президентом. 11 ноября 1991 года был похищен и убит Виктор Кан-Калик. 25 лет я помню эту дату. И испуганный голос в телефонной трубке - Лиза всегда узнавала все раньше всех.
Помню, как на следующий день все говорили только об этом и почему-то шепотом. Мы слонялись по университету, в котором автоматически читали какие-то лекции и проверялись какие-то курсовые.
Помню своего враз постаревшего преподавателя Владимира Ильича Хазана - они с Кан-Каликом были друзья и соавторы.
Помню, как в моем кармане поселился газовый баллончик. Их раздобудет Лизка через неделю после похищения ректора. Четыре штуки, наполненные какие-то ирритантом. Мы испробуем их на курице в маремкином доме: бедная наседка, вертевшаяся как одержимая, прости нас, мы не хотели. Просто нам надо было точно знать - стоит ли игра свеч.
Лиза, соседку которой пытались затащить в машину средь бела дня, разработала собственную инструкцию. «Если я пшикну на него - я не должна никуда уходить. Я буду вынуждена его убить, потому что потом он очнется и убьет меня. Или найдет и убьет» - «А если в лифте? Если кто-то вбегает в лифт за тобой?!»
Девушки исчезали.
Русские, чеченки, ингушки. Разные девушки.
Кого-то возвращали спустя недели, и они молчали о том, что случилось. Но чаще всего - исчезали бесследно.
Мы проживем два года с баллончиком в кармане. Это не просто фигура речи. Ходить строго по двое, лучше вчетвером. Первой посадить в автобус ту, что едет в другую сторону. Правую руку на улице из кармана не вынимать. Если машина рядом замедляла ход - указательный палец в кармане ложился на диффузор, а шаг ускорялся до спортивной ходьбы или бега. У Лизы в сумке лежал выкидной нож, мы вожделели такой же, прекрасно понимая, что никогда не сможем пустить его в ход.
После лекций мы учились в читалке, постоянно глядя в окно - из университета надо было выйти до темноты.
Я не очень хочу все это помнить. Но совсем забыть у меня не получилось.
Вчера, копаясь в фотографиях фб- группы, посвященной пионерским лагерям ЧИАССР (в смутной надежде, что найду там себя, прежнюю) - увидела снимок: Виктор Абрамович и студенты.
Я не очень хорошо его знала. Лекции по педагогике он читал четверокурсникам, а в 91-м я училась на третьем. Но помню, меня поразило, как он остановил на лестнице парня с вопросом: «Муслим, как твоя нога, зажила?», и что вообще многих студентов звал по имени. А еще у него была машина. «Чайка» или «Победа»? Не помню, но он давал ее студентам-новобрачным на свадьбу, я видела ее однажды: уродливая кукла в белой фате и много красных шаров.
Когда я пишу о том, что происходило в Грозном четверть века назад, мне тяжело дается каждое слово. Написанное кажется мне лишенным смысла и цены.
Я скажу сейчас о ректоре ЧИГУ Викторе Кан-Калике: «его уважали коллеги и студенты», и это будет штамп и пафос. И при этом - чистая правда. Виктор Абрамович пробыл ректором не очень долго. И кого-то его ректорство сильно раздражало. Однажды ему подбросили деньги в кабинет. Разлили ртуть, от чего у него ухудшилось зрение.
А потом наступило 11 ноября 1991 года.
И это была точка невозврата.
Заира Абдуллаева.