17 мая - День Борьбы с Гомофобией
А вот вам история про семейные ценности. Настоящие. Про которые многим из нас, гетеросексуалов, не мешало бы напрячься и вспомнить.
Галя и Гася…
Мужчины в моем роду по отцовской линии обычно становились военными. Женщины - актрисами. Занятно, что на моем отце кончились военные, а на мне - актрисы. Военные из моих прадедов получались лучше, чем актрисы из прабабок, но речь не о том. Это история про Гасю, Галину Павловну, мою двоюродную бабку, про тетю Галю, Галину Петровну, и про любовь.Галя и Гася (чтобы не путать, их так и звали всегда - бабку мою - Гасей, тетю Галю - Галей) познакомились на войне. У Гаси были муж и сын, у Гали никогда и никого не было. Гася была актрисой. Едва ли она была уж очень талантливой, но очень красивой была точно. Брови, взгляд чуть мимо, завиток…
Галя в мирное время была театроведом. Потом случилась война, и она организовывала фронтовые агитбригады и концерты для солдат. Гася пела и плясала в этих агитбригадах.
Я не знаю, как вышло, что сын и муж Гаси погибли одновременно. Об этом со мной никогда не говорили. То ли жалели по малолетству, то ли слишком больно было.
С войны Галя и Гася вернулись вместе. Гасин дом разбомбили, а Галин - нет. Они поселились на углу Суворовского бульвара в Галиной комнате в коммуналке.Наверное, в чем-то они были классической парой. Я помню их со своих лет эдак 11-12. Галя была стрижена ежиком, непрерывно курила, и носила пиджаки. Гася была кокетка и хохотушка. Галя ее оберегала. После Галиной смерти я нашла в ее бумагах тетрадку стихов. Конечно, чудовищных. Конечно, все - про Гасю…
Я ничего не понимала про их отношения. Знаю только, что в семье принято было почему-то поджимать губы, и пускали меня к ним не слишком охотно. Поэтому вышло так, что Гасю, свою бабушку, я знала и помню хуже, чем Галю, «чужую». Мама часто повторяла это слово: «Она тебе чужая. Нечего лишний раз туда мотаться».
Гася умерла, когда мне было 15 лет. Внезапно. На сцене. Играла какую-то роль, поклонилась, и упала, не дойдя до кулисы. К тому времени Галя и Гася переехали в однокомнатную квартиру на Малой Никитской. Я хочу, чтобы вы это поняли - с 1945 по 1979 год они жили вместе. 34 года. Они вместе купили эту кооперативную квартиру в доме ВТО. Они вместе собрали библиотеку. У них были не только общие тряпки и кастрюли. Вообще говоря, у них была общая жизнь. Настолько общая, что Галя, узнав о Гасиной смерти, попала в больницу с инфарктом. А пока Гасю хоронили, а Галя лежала при смерти, мои не очень щепетильные родственники забрали из их дома все, что они сочли Гасиным, то есть своим, то есть - доставшимся им «по наследству». Слава Богу, что квартира по документам принадлежала Гале. Галя выжила. Она так и не поправилась окончательно, но прожила еще три года. Когда я привезла ее из больницы в разоренный дом, с порога едва не упала в обморок я, а не она. Помню, я кричала и возмущалась, я помчалась к своему домовитому дядюшке, и отобрала со скандалом назад Шекспира и какие-то чашки, привезенные из Германии… Галя быстро прекратила мою возню. «Этим Гасю не вернешь». Все.
«Но мы же должны сделать что-нибудь?!» - вопила я. А Галя, куря беломорину за беломориной, утешала меня: «Ну, не реви. Хочешь, я их прокляну?». (Вероятно, мне следует заметить в скобочках, что в настоящий момент семья моего корыстолюбивого дядюшки выглядит так: жена спилась и попала под электричку, сын сидит в тюрьме, а дядя возит ему передачи, хотя ничто, просто НИЧТО не предвещало).
Мы очень подружились с Галей. Я ее очень любила. Думаю, и она меня, хотя Гасю я, увы, ничем не напоминаю. Она водила меня по театрам, учила «правильно смотреть», объясняла, чем хорошая постановка отличается от плохой, рассказывала, что такое «просцениум» и «колосники»...
Она все время болела. После Гасиной смерти она как-то «рухнула» и «рассыпалась». А потом попала в онкологию. Умирая, Галя оставила меня «душеприказчицей». Попыталась завещать мне квартиру, книги… Условие поставила: «Если ты ИМ хоть трусы мои отдашь - из гроба встану, задницу надеру!» Я пыталась шутить: «На фига им, тетка, твои драные мужские трусы?»Когда она умерла, мне было 18. Завещание я выполнила - не без драки, но выполнила. Кстати, до сих пор думаю, что это было едва ли не первое мое «взрослое» действие…
Татьяна Краснова
Галя и Гася…
Мужчины в моем роду по отцовской линии обычно становились военными. Женщины - актрисами. Занятно, что на моем отце кончились военные, а на мне - актрисы. Военные из моих прадедов получались лучше, чем актрисы из прабабок, но речь не о том. Это история про Гасю, Галину Павловну, мою двоюродную бабку, про тетю Галю, Галину Петровну, и про любовь.Галя и Гася (чтобы не путать, их так и звали всегда - бабку мою - Гасей, тетю Галю - Галей) познакомились на войне. У Гаси были муж и сын, у Гали никогда и никого не было. Гася была актрисой. Едва ли она была уж очень талантливой, но очень красивой была точно. Брови, взгляд чуть мимо, завиток…
Галя в мирное время была театроведом. Потом случилась война, и она организовывала фронтовые агитбригады и концерты для солдат. Гася пела и плясала в этих агитбригадах.
Я не знаю, как вышло, что сын и муж Гаси погибли одновременно. Об этом со мной никогда не говорили. То ли жалели по малолетству, то ли слишком больно было.
С войны Галя и Гася вернулись вместе. Гасин дом разбомбили, а Галин - нет. Они поселились на углу Суворовского бульвара в Галиной комнате в коммуналке.Наверное, в чем-то они были классической парой. Я помню их со своих лет эдак 11-12. Галя была стрижена ежиком, непрерывно курила, и носила пиджаки. Гася была кокетка и хохотушка. Галя ее оберегала. После Галиной смерти я нашла в ее бумагах тетрадку стихов. Конечно, чудовищных. Конечно, все - про Гасю…
Я ничего не понимала про их отношения. Знаю только, что в семье принято было почему-то поджимать губы, и пускали меня к ним не слишком охотно. Поэтому вышло так, что Гасю, свою бабушку, я знала и помню хуже, чем Галю, «чужую». Мама часто повторяла это слово: «Она тебе чужая. Нечего лишний раз туда мотаться».
Гася умерла, когда мне было 15 лет. Внезапно. На сцене. Играла какую-то роль, поклонилась, и упала, не дойдя до кулисы. К тому времени Галя и Гася переехали в однокомнатную квартиру на Малой Никитской. Я хочу, чтобы вы это поняли - с 1945 по 1979 год они жили вместе. 34 года. Они вместе купили эту кооперативную квартиру в доме ВТО. Они вместе собрали библиотеку. У них были не только общие тряпки и кастрюли. Вообще говоря, у них была общая жизнь. Настолько общая, что Галя, узнав о Гасиной смерти, попала в больницу с инфарктом. А пока Гасю хоронили, а Галя лежала при смерти, мои не очень щепетильные родственники забрали из их дома все, что они сочли Гасиным, то есть своим, то есть - доставшимся им «по наследству». Слава Богу, что квартира по документам принадлежала Гале. Галя выжила. Она так и не поправилась окончательно, но прожила еще три года. Когда я привезла ее из больницы в разоренный дом, с порога едва не упала в обморок я, а не она. Помню, я кричала и возмущалась, я помчалась к своему домовитому дядюшке, и отобрала со скандалом назад Шекспира и какие-то чашки, привезенные из Германии… Галя быстро прекратила мою возню. «Этим Гасю не вернешь». Все.
«Но мы же должны сделать что-нибудь?!» - вопила я. А Галя, куря беломорину за беломориной, утешала меня: «Ну, не реви. Хочешь, я их прокляну?». (Вероятно, мне следует заметить в скобочках, что в настоящий момент семья моего корыстолюбивого дядюшки выглядит так: жена спилась и попала под электричку, сын сидит в тюрьме, а дядя возит ему передачи, хотя ничто, просто НИЧТО не предвещало).
Мы очень подружились с Галей. Я ее очень любила. Думаю, и она меня, хотя Гасю я, увы, ничем не напоминаю. Она водила меня по театрам, учила «правильно смотреть», объясняла, чем хорошая постановка отличается от плохой, рассказывала, что такое «просцениум» и «колосники»...
Она все время болела. После Гасиной смерти она как-то «рухнула» и «рассыпалась». А потом попала в онкологию. Умирая, Галя оставила меня «душеприказчицей». Попыталась завещать мне квартиру, книги… Условие поставила: «Если ты ИМ хоть трусы мои отдашь - из гроба встану, задницу надеру!» Я пыталась шутить: «На фига им, тетка, твои драные мужские трусы?»Когда она умерла, мне было 18. Завещание я выполнила - не без драки, но выполнила. Кстати, до сих пор думаю, что это было едва ли не первое мое «взрослое» действие…
Татьяна Краснова