Портрет четы Арнольфини
История портрета
Ван Эйк датировал портрет 1434 годом. До 1516 года картиной владел Дон Диего де Гевара (ум. в 1520), испанский придворный. Он прожил большую часть жизни в Нидерландах и мог быть знаком с Арнольфини. В 1516 году де Гевара подарил портрет Маргарите Австрийской, штатгальтеру Испанских Нидерландов, проживавшей в Мехелене. В инвентаре имущества Маргариты от 17 июля этого года отмечено по-французски:
«Большая картина, называемая Эрнул-ле-Фин со своей женой в комнате, подаренная Мадам Доном Диего, которого герб на крышке упомянутой картины; сделано художником Иоганном.»
На полях добавлено примечание о необходимости прикрепить к картине пару створок, «которые Её Высочество уже распорядилась сделать». Это первое задокументированное свидетельство о том, кто изображён на портрете. Hernoult-le-Fin - это французская форма итальянской фамилии Арнольфини. Арнольфини были большой купеческой и банкирской семьёй, имевшей в то время отделение в Брюгге. Между 9 июля 1523 года и 17 апреля 1524 года появляется следующая запись о портрете в инвентаре Маргариты Австрийской: «…ещё одна очень изысканная картина, которая закрывается двумя створками, где нарисованы мужчина и женщина, стоящие, держась за руки, выполнена рукой Иоганна, герб и девиз покойного Дона Диего на указанных двух створках, имя персонажа Арнольфин» (Arnoult Fin). Как отмечает Эдвин Холл, то обстоятельство, что имя изображённого пишется в различных инвентарях по-разному, указывает, что оно, скорее всего, сохранилось в устной традиции.
В 1530 году портрет унаследовала племянница Маргариты и следующий штатгальтер Нидерландов Мария Венгерская, которая в 1556 году переехала в Испанию и перевезла туда произведение ван Эйка. По новой инвентарной записи, сделанной в 1558 году, известно, что картина принадлежала уже Филиппу II, получившему её после смерти Марии Венгерской. На двойном портрете, созданном Санчесом Коэльо, где изображены дочери Филиппа, Изабелла и Каталина Микаэла, позы моделей повторяют позы персонажей ван Эйка. В 1599 году Якоб Келвиц из Лейпцига видел портрет во дворце Алькасар в Мадриде. На раме была надпись из Овидия (лат. Promittas facito, quid enim promittere laedit? Pollicitis diues quilibet esse potest) (Будь осторожен в обещаниях: хоть что плохого в обещаниях? Любой в обещаниях может стать богатым). Вероятно, Веласкесу была известна эта работа ван Эйка: испанский художник повторил мотив отражения в зеркале в своей картине «Менины».
В 1700 году, судя по записи в инвентарной книге, сделанной после смерти короля Карла II, картина была всё ещё во дворце, створки и строка из Овидия упоминаются в записи (в последний раз, между 1700 и 1842 годами рама с надписью была утрачена), отмечено также, что женщина, изображённая на портрете, беременна. Алькасар был уничтожен пожаром в 1734 году, и в 1794 году картина уже находилась в Королевском дворце в Мадриде, построенном на месте погибшего старого дворца. Далее её следы теряются на два десятилетия.
В 1815 году полковник британской армии Джеймс Хей лечился в Брюсселе после ранения, полученного в битве при Ватерлоо. По его словам, картина висела в комнате, которую он занимал. Хею так понравился портрет, что он упросил владельца продать картину. Вероятно, рассказ этот является выдумкой Хея. Скорее всего, картина попала в его руки в Испании в 1813 году после битвы при Витории. Тогда войска Жозефа Бонапарта отступили, потерпев поражение от соединённых сил британцев, испанцев и португальцев под командованием герцога Веллингтона. Британцы захватили обоз с произведениями искусства, в основном картинами, которые французы вывезли из королевского дворца в Мадриде. Около 90 трофейных полотен легли в основу коллекции лондонского Эпсли-хауса, резиденции Веллингтона. Джеймс Хей, полковник-лейтенант 16-го полка лёгких драгун, был участником битвы при Витории.
В 1816 году Хей привёз «Портрет четы Арнольфини» в Лондон и преподнёс его «для апробации» при посредничестве Томаса Лоуренса принцу-регенту, будущему Георгу IV. Портрет значится в описи предметов из Карлтон-хауса[en] от 10 октября 1816 года, он висел некоторое время в личных покоях принца-регента и был возвращён Лоуренсу в апреле 1818 года.
Около 1828 года Джеймс Хей передал картину на хранение другу, и по крайней мере 13 лет о ней ничего не было известно. В 1842 году она была куплена только что основанной Лондонской национальной галереей за 730 фунтов, до 1856 года экспонировалась под названием «Фламандский мужчина и его жена».
Некоторые исследователи считают, что у картины существовала верхняя крышка с изображением обнажённой женщины (вероятно, сюжетом её было ритуальное омовение новобрачной). Эта картина, согласно сообщению историка Бартоломео Фацио, хранилась в коллекции кардинала Оттавиани как работа ван Эйка, в настоящее время она утрачена. Фацио подробнейшим образом описал её в De viris illustribus. Действительно, ранние европейские портреты часто снабжались створками или крышками, подобно складным алтарным образам. Возможно, что пропавшая крышка с ню кисти ван Эйка была изображена В. ван Хехтом на картине «Кабинет искусств Корнелиуса ван дер Геста» (1628, Нью-Йорк, собрание Берг). Однако это могло быть и другое произведение, так как «картина в картине» ван Хехта не соответствует описанию, данному Бартоломео Фацио, хотя и повторяет некоторые мотивы.
Что проиходит?
Суть сцены, свидетелями которой мы становимся, до конца не ясна. По одной версии, это обряд заключения брака, и тогда картина - брачный портрет, который традиционно дарился с пожеланием благополучия и плодовитости. По другой, - это автопортрет художника с женой (ни подтвердить, ни опровергнуть ее мы не можем, поскольку неизвестно, как выглядел ван Эйк).
Единственная свеча в люстре трактуется как знак того, что к моменту завершения работы над картиной женщина скончалась при родах.
Зеркало
Помещенное в центр композиции зеркало делает зрителей соучастниками происходящего действа. Глядя на него, мы невольно ожидаем увидеть в нем свое отражение. Зеркало обрамлено медальонами со страстями Христа. Это был символ брака.
Собака
Символ преданности и признак благосостояния.
Обувь
Деревянные башмаки отсылали к Ветхому Завету: "И сказал Бог: не подходи сюда; сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая". Поэтому и мужчина изображен стоящим босиком.
Также они говорили о не аристократическом происхождении мужчины. Господа передвигались по улицам верхом. Люди же попроще носили деревянные башмаки, чтобы не испачкаться в уличной грязи.
Метелка или розги?
Относительно этой детали также нет единого мнения. С одной стороны, это может быть метелка, символизирующая очаг. С другой, - розги, что должно подчеркнуть мотив девственной чистоты.
Святая Маргарита
Фигура святой Маргариты, поражающей дракона, могла быть как пожеланием благополучных родов (что подтверждает версию о беременности женщины), так и символом очага (что подкрепляется метёлочкой, висящей рядом).
Экзотические фрукты
О богатстве и благополучии семьи говорят небрежно разложенные фрукты, которые в то время были большой редкостью. По всей видимости, это апельсины. Название цитрусового на фламандском языке буквально переводится как «яблоко из Китая». Поэтому апельсины символизировали чистоту и невинность Эдемского сада.
Фруктовый сад
За окном мы видим вишневые деревья, усыпанные плодами. Это противоречит одеянию пары, облаченной в теплые платья. По всей видимости, вишня - это пожелание плодовитости в браке.
Платье
Женщина изображена в очень дорогом одеянии. Мало того, что на его пошив пошло более 30 метров материала, оно еще и оторочено мехом. При этом синий и зелёный цвета символизируют молодость, красоту и верность.
Длина шлейфа говорит о том, что самостоятельно передвигаться в таком наряде она не смогла бы - только при поддержке других людей и при соответствующем навыке, который был возможен только в среде аристократов.
Живот
Выпуклый живот женщины трактуется двояко. С одной стороны, она может быть беременна. С другой, - ван Эйк мог изобразить ее по готической моде в виде изогнутой фигуры.
Источники - Википедия и Дилетант
Метки: XV век, Деталь, История картины, Нидерландская школа, Нидерланды, Портрет