И смешное есть: Об А. Межирове: "Его противник, сбежавший с поля духовной брани, умер в далёкой Америке, и пепел его, перевезённый в урне из Бронкса, зарыт в переделкинской почве. Будут ли поколения, следующие за ними, продолжать их спор? Не знаю. Евтушенко, правда, пророчествовал, что “В переулок Лебяжий вернётся когда-нибудь в бронзе из Бронкса автор стихотворения “Коммунисты, вперёд!”. Но я не верю в такой исход, потому что видел, как этот автор, услышав команду “Коммунисты, вперёд!”, один раз уже сбежал с поля брани. Я помню, как в шестидесятых годах прошлого века в ресторане Центрального Дома литераторов постоянно пьянствовала шумная парочка: маленький - полтора метра с кепкой детский писатель Юрий Коринец, человек с бугристым смуглым лицом, ёжиком волос и стоящими торчком усиками, и громадный, похожий на бабелевского биндюжника, старый лагерник Юрий Домбровский… Терять им было нечего. Замечательный писатель Домбровский отсидел семнадцать лет, Коринец вырос в казахской ссылке, - и махнувшие рукой на всякие условности советской и литературной жизни друзья постоянно напивались и вели себя, как душе было угодно.
В узком проходе, соединяющем Пёстрый зал с Дубовым, величественно шествуют двое - впереди маленький Коринец с тарелкой, на которой закуска, а за ним, покачиваясь, мохнатый, словно снежный человек, с волосами чуть ли не до плеч, в расстёгнутой до брючного ремня рубахе, с двумя фужерами водки в обеих руках - Юрий Домбровский.
Навстречу им со стороны Дубового зала появляется трезвый Межиров. Завидев его, - благополучного, вылощенного поэта, официально названного надеждой советской поэзии в тех же самых статьях и докладах 1947 года, которые выбрасывали из литературной жизни Ахматову, и конечно же, презирая его, умного дельца и одного из влиятельнейших боссов переводческого клана, автора знаменитого стихотворения “Коммунисты, вперёд!” - два бесстрашных литературных бомжа, не сговариваясь, рявкнули в два пропитых голоса: - Коммунисты! - Назад!
Александра Петровича как ветром сдуло. Он шарахнулся, а точнее шмыгнул куда-то за дощатую перегородку, отделявшую коридорчик от кухни, и затаился в ожидании, пока отчаянная пара, забыв о нём, не усядется где-нибудь в Дубовом зале, к ужасу метрдотеля Антонины Ивановны…
Вот так на моих глазах разрушилась коммунистическая броня, чуть ли не полвека оберегавшая поэта и помогавшая ему и его чадам с домочадцами жить безбедно, пользоваться всеми благами советской жизни со всеми её гонорарами, дачами, тиражами, банкетами, биллиардами, цирками и прочими причиндалами бытия".
"Его противник, сбежавший с поля духовной брани, умер в далёкой Америке, и пепел его, перевезённый в урне из Бронкса, зарыт в переделкинской почве. Будут ли поколения, следующие за ними, продолжать их спор? Не знаю. Евтушенко, правда, пророчествовал, что “В переулок Лебяжий вернётся когда-нибудь в бронзе из Бронкса автор стихотворения “Коммунисты, вперёд!”. Но я не верю в такой исход, потому что видел, как этот автор, услышав команду “Коммунисты, вперёд!”, один раз уже сбежал с поля брани. Я помню, как в шестидесятых годах прошлого века в ресторане Центрального Дома литераторов постоянно пьянствовала шумная парочка: маленький - полтора метра с кепкой детский писатель Юрий Коринец, человек с бугристым смуглым лицом, ёжиком волос и стоящими торчком усиками, и громадный, похожий на бабелевского биндюжника, старый лагерник Юрий Домбровский… Терять им было нечего. Замечательный писатель Домбровский отсидел семнадцать лет, Коринец вырос в казахской ссылке, - и махнувшие рукой на всякие условности советской и литературной жизни друзья постоянно напивались и вели себя, как душе было угодно.
В узком проходе, соединяющем Пёстрый зал с Дубовым, величественно шествуют двое - впереди маленький Коринец с тарелкой, на которой закуска, а за ним, покачиваясь, мохнатый, словно снежный человек, с волосами чуть ли не до плеч, в расстёгнутой до брючного ремня рубахе, с двумя фужерами водки в обеих руках - Юрий Домбровский.
Навстречу им со стороны Дубового зала появляется трезвый Межиров. Завидев его, - благополучного, вылощенного поэта, официально названного надеждой советской поэзии в тех же самых статьях и докладах 1947 года, которые выбрасывали из литературной жизни Ахматову, и конечно же, презирая его, умного дельца и одного из влиятельнейших боссов переводческого клана, автора знаменитого стихотворения “Коммунисты, вперёд!” - два бесстрашных литературных бомжа, не сговариваясь, рявкнули в два пропитых голоса: - Коммунисты! - Назад!
Александра Петровича как ветром сдуло. Он шарахнулся, а точнее шмыгнул куда-то за дощатую перегородку, отделявшую коридорчик от кухни, и затаился в ожидании, пока отчаянная пара, забыв о нём, не усядется где-нибудь в Дубовом зале, к ужасу метрдотеля Антонины Ивановны…
Вот так на моих глазах разрушилась коммунистическая броня, чуть ли не полвека оберегавшая поэта и помогавшая ему и его чадам с домочадцами жить безбедно, пользоваться всеми благами советской жизни со всеми её гонорарами, дачами, тиражами, банкетами, биллиардами, цирками и прочими причиндалами бытия".
Reply
Бушин тоже.
А с них как с гуся вода.
Reply
Leave a comment