Смешать, но не взбалтывать. Мультикультурализм в действии
Арина Холина27/07/2013
В Дубае гражданке Норвегии дали 16 месяцев за то, что ее изнасиловали. Окей, ее уже освободили («помиловали» - после переговоров между двумя странами), но все-таки обвиняли в разврате и пьянстве. Потому что она занималась сексом с гражданином страны, за которым не была замужем. Насильнику, кстати, за то же самое дали год и один месяц.
Это символично, что в Скандинавии самый радикальный феминизм, который изнасилованием считает любое прикосновение против воли. А в Дубае - не менее радикальный исламизм, который не позволяет пожарным спасать женщин из горящего дома, если те не успели надеть хиджабы.
И как решить, что хорошо и плохо - и для кого?
Вот мы живем в такой миленькой европейской толерантности, где вроде бы нет национальностей - все просто граждане Германии, или Швеции, или России. И так хорошо уживаемся друг с другом. Мы даже рады, что ливанцы содержат рестораны своей кухни и что круглосуточно можно купить у черных траву где-нибудь в Кройсберге.
Лично я уже с преогромным удивлением смотрю на одинаковые бледные лица и светлые волосы где-нибудь на севере Германии, где нет приезжих.
Но я, как все мы в едином порыве, привыкла к тому идейному и честному лицемерию, которое стало нашим девизом.
А правда в том, что есть «свои», а есть «чужие». И мы всегда будем на стороне этих «своих». Арабы с соседней улицы будут милы ровно до тех пор, пока не начнется очередной конфликт в Газе.
Отчуждение расслаивается на миллионы оттенков.
Пусть турки живут рядом. Они милые люди. Но если твоя дочь, иудейка, встречается с мальчиком, мусульманином, тебе все равно? Что они будут делать, когда родятся дети? Кем будут эти дети? Мусульманами? Иудеями? Протестантами (хаха)?
Давайте, конечно, делать вид, что все это не существенно.
Брат моего друга, еврей, иудей, женился на немке, протестантке. Детей крестили. Разумеется, никто ни слова не сказал, но неужели кто-то полагает, что спертая, как воздух в метро, тоска, не повисла дымкой над всей этой ситуацией?
- Скажи, - спросила я своего нерелигиозного, некошерного друга. - А вот ты совсем не расстроился? Тебя это волнует?
Он подумал.
- Оно всплывет, - произнес он аккуратно.
Если честно, то нас всех это волнует. Это наша кровь. Наша религия. Мы держимся вместе. Не нарочно. Просто у нас одни корни, похожий темперамент, схожие взгляды, интересы. Мы громкие, шумные, импульсивные восточные люди, которые веками умирали за свою веру и нацию, потому что нас за нее душили, давили, взрывали, сжигали, расстреливали, рубили, морили голодом. Это в крови.
Мы можем быть секулярными, православными, атеистами или агностиками, но мы - евреи. Точно так же мы - русские евреи в любой стране. А русские - это русские, а не граждане Германии. Потому что саксы не считывают славян. Славяне кажутся им безалаберными, нервными, шумными, безрассудными.
Есть толерантная западная вежливость, а есть то, что люди думают и чувствуют на самом деле.
Можно сколько угодно говорить, что американский китаец - это американец, но он все равно китаец. Я знаю, что он китаец, он тоже знает. Это жесты, это манера речи, это философия, религия, сексуальность, традиции.
Черные другие в сексе. Азиаты другие. И евреи. Белые - другие для азиатов.
Арабы не хотят, чтобы к ним приезжали норвежки и занимались сексом с их парнями. Германцы не хотят, чтобы к ним приезжали арабки и ходили в хиджабах.
При этом моя подруга - еврейка не хочет выходить больше замуж за евреев, потому что им надо «давать мамочку»: готовить, убирать и все такое. А моя русская подруга хочет замуж за еврея, потому что ей кажется, что они заботливые мужья.
Родители мужа еще одной знакомой до сих пор в ужасе (семь лет прошло), что их сын женился на еврейке. Она родила им «жиденышей». Окей, это их точка зрения. Антисемитизм, как и проституция, - неизбежное зло. Пока ты не выходишь замуж за человека с такими родителями. И тогда понимаешь, что они - «чужие».
Безусловно, жители страны понемногу перенимают ее уставы. И русский таджик не будет обычным таджиком. Точно так же как есть большая разница между йеменскими, русскими, испанскими или грузинскими евреями. Порой это различие доходит до абсурда. Но при этом все русские - они вместе. Или армяне. Или африканцы. Кровь зовет.
Белый Джордж Цуккерман застрелил черного мальчика Трейвора Мартина. Человек убил человека. На протест вышли черные. Это их дела. Их обижают. Белые сочувствуют молча, сидя дома. Где же эти лозунги о том, что все - американцы?
Эй, парни, американец убил американца.
До первой беды.
При этом после Второй мировой войны евреи возвращались в Германию. Они хотели жить в стране, где по триста или шесть сотен лет жили их предки. Евреи возвращались в Россию из Эрец-Израиля во время революции, потому что надеялись построить другую, счастливую и свободную, страну на том месте, где они родились.
Вместе и порознь, между небом и землей, так далеко, так близко.
Кажется, что для этого вопроса нет ответа. Его и правда нет. Надо принимать все как есть. Мы, христиане, не поймем исламистов. Нас, евреев, с нашими вечными драмами, никто не поймет, кроме других евреев. Нас, русских, трудно понять, потому что мы то в апатии, то в истерике.
Просто не надо делать вид, что какое-либо решение существует сегодня. Мы не знаем, что будет - возможно, через двести или триста лет все смешается, не будет четких религий, наций и границ.
Но пока мы и свои, и чужие сразу. И то, что работает в Норвегии, не работает в Дубае. Это побочный эффект открытого мира. Не нравится - захлопни дверь.
Отсюда:https://snob.ru/selected/entry/63026/
В Дубае гражданке Норвегии дали 16 месяцев за то, что ее изнасиловали. Окей, ее уже освободили («помиловали» - после переговоров между двумя странами), но все-таки обвиняли в разврате и пьянстве. Потому что она занималась сексом с гражданином страны, за которым не была замужем. Насильнику, кстати, за то же самое дали год и один месяц.
Это символично, что в Скандинавии самый радикальный феминизм, который изнасилованием считает любое прикосновение против воли. А в Дубае - не менее радикальный исламизм, который не позволяет пожарным спасать женщин из горящего дома, если те не успели надеть хиджабы.
И как решить, что хорошо и плохо - и для кого?
Вот мы живем в такой миленькой европейской толерантности, где вроде бы нет национальностей - все просто граждане Германии, или Швеции, или России. И так хорошо уживаемся друг с другом. Мы даже рады, что ливанцы содержат рестораны своей кухни и что круглосуточно можно купить у черных траву где-нибудь в Кройсберге.
Лично я уже с преогромным удивлением смотрю на одинаковые бледные лица и светлые волосы где-нибудь на севере Германии, где нет приезжих.
Но я, как все мы в едином порыве, привыкла к тому идейному и честному лицемерию, которое стало нашим девизом.
А правда в том, что есть «свои», а есть «чужие». И мы всегда будем на стороне этих «своих». Арабы с соседней улицы будут милы ровно до тех пор, пока не начнется очередной конфликт в Газе.
Отчуждение расслаивается на миллионы оттенков.
Пусть турки живут рядом. Они милые люди. Но если твоя дочь, иудейка, встречается с мальчиком, мусульманином, тебе все равно? Что они будут делать, когда родятся дети? Кем будут эти дети? Мусульманами? Иудеями? Протестантами (хаха)?
Давайте, конечно, делать вид, что все это не существенно.
Брат моего друга, еврей, иудей, женился на немке, протестантке. Детей крестили. Разумеется, никто ни слова не сказал, но неужели кто-то полагает, что спертая, как воздух в метро, тоска, не повисла дымкой над всей этой ситуацией?
- Скажи, - спросила я своего нерелигиозного, некошерного друга. - А вот ты совсем не расстроился? Тебя это волнует?
Он подумал.
- Оно всплывет, - произнес он аккуратно.
Если честно, то нас всех это волнует. Это наша кровь. Наша религия. Мы держимся вместе. Не нарочно. Просто у нас одни корни, похожий темперамент, схожие взгляды, интересы. Мы громкие, шумные, импульсивные восточные люди, которые веками умирали за свою веру и нацию, потому что нас за нее душили, давили, взрывали, сжигали, расстреливали, рубили, морили голодом. Это в крови.
Мы можем быть секулярными, православными, атеистами или агностиками, но мы - евреи. Точно так же мы - русские евреи в любой стране. А русские - это русские, а не граждане Германии. Потому что саксы не считывают славян. Славяне кажутся им безалаберными, нервными, шумными, безрассудными.
Есть толерантная западная вежливость, а есть то, что люди думают и чувствуют на самом деле.
Можно сколько угодно говорить, что американский китаец - это американец, но он все равно китаец. Я знаю, что он китаец, он тоже знает. Это жесты, это манера речи, это философия, религия, сексуальность, традиции.
Черные другие в сексе. Азиаты другие. И евреи. Белые - другие для азиатов.
Арабы не хотят, чтобы к ним приезжали норвежки и занимались сексом с их парнями. Германцы не хотят, чтобы к ним приезжали арабки и ходили в хиджабах.
При этом моя подруга - еврейка не хочет выходить больше замуж за евреев, потому что им надо «давать мамочку»: готовить, убирать и все такое. А моя русская подруга хочет замуж за еврея, потому что ей кажется, что они заботливые мужья.
Родители мужа еще одной знакомой до сих пор в ужасе (семь лет прошло), что их сын женился на еврейке. Она родила им «жиденышей». Окей, это их точка зрения. Антисемитизм, как и проституция, - неизбежное зло. Пока ты не выходишь замуж за человека с такими родителями. И тогда понимаешь, что они - «чужие».
Безусловно, жители страны понемногу перенимают ее уставы. И русский таджик не будет обычным таджиком. Точно так же как есть большая разница между йеменскими, русскими, испанскими или грузинскими евреями. Порой это различие доходит до абсурда. Но при этом все русские - они вместе. Или армяне. Или африканцы. Кровь зовет.
Белый Джордж Цуккерман застрелил черного мальчика Трейвора Мартина. Человек убил человека. На протест вышли черные. Это их дела. Их обижают. Белые сочувствуют молча, сидя дома. Где же эти лозунги о том, что все - американцы?
Эй, парни, американец убил американца.
До первой беды.
При этом после Второй мировой войны евреи возвращались в Германию. Они хотели жить в стране, где по триста или шесть сотен лет жили их предки. Евреи возвращались в Россию из Эрец-Израиля во время революции, потому что надеялись построить другую, счастливую и свободную, страну на том месте, где они родились.
Вместе и порознь, между небом и землей, так далеко, так близко.
Кажется, что для этого вопроса нет ответа. Его и правда нет. Надо принимать все как есть. Мы, христиане, не поймем исламистов. Нас, евреев, с нашими вечными драмами, никто не поймет, кроме других евреев. Нас, русских, трудно понять, потому что мы то в апатии, то в истерике.
Просто не надо делать вид, что какое-либо решение существует сегодня. Мы не знаем, что будет - возможно, через двести или триста лет все смешается, не будет четких религий, наций и границ.
Но пока мы и свои, и чужие сразу. И то, что работает в Норвегии, не работает в Дубае. Это побочный эффект открытого мира. Не нравится - захлопни дверь.
Отсюда:https://snob.ru/selected/entry/63026/