Любви, надежды...
Оригинал взят у tafen в post
В 1837 году Чаадаев писал своему давнишнему другу М. Ф. Орлову : "Да,
друг мой, сохраним нашу прославленную дружбу, и пусть мир себе катится к
своим неисповедимым судьбинам. Нас обоих треплет буря, будем же рука об руку
и твердо стоять среди прибоя. Мы не склоним нашего обнаженного чела перед
шквалами, свистящими вокруг нас. Но главным образом не будем более надеяться
ни на что, решительно ни на что для нас самих. Ничто так не истощает, ничто
так не способствует малодушию, как безумная надежда . Надежда , бесспорно,
добродетель, и она одно из величайших обретений нашей святой религии, но она
может быть подчас и чистейшей глупостью. Какая необъятная глупость, в самом
деле, надеяться, когда погружен в стоячее болото, где с каждым движением
тонешь все глубже и глубже! А потому из трех богословских добродетелей будем
прилежать к двум первым, любви и вере, и станем молить Бога простить нам,
что мы отвыкли от третьей... Что до нас, то если земля нам неблагоприятна,
то что мешает нам взять приступом небо?.. Правда, что по этому вопросу мы с
вами расходимся во взглядах. Вы по несчастию верите в смерть... вы
полагаете, что между вами и небом лопата могильщика. Печальная философия, не
желающая понять, что вечность -- не что иное, как жизнь праведника, жизнь,
образец которой завещал нам Сын Человеческий; что она может, что она должна
начинаться еще в этом мире и что она действительно начнется с того дня,
когда мы взаправду пожелаем, чтоб она началась; философия, воображающая, что
мир, окружающий нас, таков в своем реальном бытии, и что его следует
принять, и не видящая, что это нами созданный мир и что его следует
уничтожить..."
В 1837 году Чаадаев писал своему давнишнему другу М. Ф. Орлову : "Да,
друг мой, сохраним нашу прославленную дружбу, и пусть мир себе катится к
своим неисповедимым судьбинам. Нас обоих треплет буря, будем же рука об руку
и твердо стоять среди прибоя. Мы не склоним нашего обнаженного чела перед
шквалами, свистящими вокруг нас. Но главным образом не будем более надеяться
ни на что, решительно ни на что для нас самих. Ничто так не истощает, ничто
так не способствует малодушию, как безумная надежда . Надежда , бесспорно,
добродетель, и она одно из величайших обретений нашей святой религии, но она
может быть подчас и чистейшей глупостью. Какая необъятная глупость, в самом
деле, надеяться, когда погружен в стоячее болото, где с каждым движением
тонешь все глубже и глубже! А потому из трех богословских добродетелей будем
прилежать к двум первым, любви и вере, и станем молить Бога простить нам,
что мы отвыкли от третьей... Что до нас, то если земля нам неблагоприятна,
то что мешает нам взять приступом небо?.. Правда, что по этому вопросу мы с
вами расходимся во взглядах. Вы по несчастию верите в смерть... вы
полагаете, что между вами и небом лопата могильщика. Печальная философия, не
желающая понять, что вечность -- не что иное, как жизнь праведника, жизнь,
образец которой завещал нам Сын Человеческий; что она может, что она должна
начинаться еще в этом мире и что она действительно начнется с того дня,
когда мы взаправду пожелаем, чтоб она началась; философия, воображающая, что
мир, окружающий нас, таков в своем реальном бытии, и что его следует
принять, и не видящая, что это нами созданный мир и что его следует
уничтожить..."