За что хотят посадить Сурена Газаряна. За надпись на заборе Ткачева - не получилось...
Оригинал взят у gazaryan_suren в Федеральный розыск за прогулки по пляжу Путина
В моей жизни произошло важное событие. Из предыдущих подобных событий можно отметить свадьбу, рождение детей, защиту диссертации, победу на Утрише и первый условный срок за повреждение забора губернатора Ткачёва.
Адвокат сообщил - меня объявили в федеральный розыск.
Следователь Герман Гордеев из Геленджика еще в начале ноября прислал мне телеграмму на адрес, по которому я не живу. Приглашал 13 ноября стать обвиняемым. Телеграмму потом жена получила на почте.
13 ноября он мне звонил и спрашивал, когда я приеду в Геленджик. Я честно ответил, что телеграмму не получал и поэтому не приеду. Обвиняемым быть не желаю
Напомню суть дела.
2 августа мы пытались осмотреть место незаконного строительства причала для яхт возле дворца Путина в Прасковеевке. Когда мы приблизились к каменной стене, окружающей дворец, я попросил ребят оставаться в стороне и пошел по дороге, чтобы сфотографировать незаконную стройку крупным планом. Я прошел всего метров 50, когда сзади на мопеде меня обогнал будущий потерпевший - охранник Денис Пирогов, на боку у которого висела резиновая дубинка.
При обгоне Пирогов так разволновался, что упал с мопеда и сразу схватился за рацию. «Тут этот, Газарян, пришел...» - сообщил Пирогов начальству и получил приказ - «немедленно задержать и доставить на КПП». Я объяснил охраннику, что иду по дороге общего пользования и нет никаких оснований этому препятствовать.
Тем временем со стороны дворца на помощь выдвинулись еще два охранника. Увидев их, осмелевший Пирогов напал на меня и попытался отнять телефон. На мою просьбы показать свои документы он только ухмылялся, молча заламывая мне руку. Взгляд у него был примерно как на этих фото ("Одноклассники").
Я не люблю, когда меня трогают руками такие люди. Поэтому вырвался, сделал шаг назад, поднял с дороги камень и попросил Пирогова держаться на расстоянии трех метров. Чтобы не видеть его мерзкую физиономию, отвернулся и пошел в сторону моря. Пирогов шел следом, и руками меня больше не хватал. На берегу к нему присоединись еще двое - некто толстый, имя которого осталось неизвестным, и Олег Дегтярев, который судя по всему, был старшим в их охранной иерархии.
Мы поговорили.
Я объяснял, что нахожусь на общедоступной береговой полосе и что действия охранников незаконны. Впрочем, они и сами об этом знали, не в первый раз встречаемся.
Дегтярев настойчиво звал меня пройти за стены дворца, где меня «ждет Тахир». Этот Тахир - тот самый мутный тип по фамилии Байрактари, который в феврале 2011 руководил нашим ограблением возле главного здания дворца. При ограблении присутствовали ФСОшники и геленджикские полицейские Свечник (см. ниже) и Цындрин.
От приглашения я отказался и спокойно ушел по берегу.Когда мы на следующий день снова пытались пройти по берегу, чтобы дойти до будущего причала, нас ждали уже 7 охранников.
Потерпевший Пирогов постоянно чесал волосатый живот, а Олег Дегтярев разнервничался так, что пообещал Ане Михайловой разбить голову фотоаппаратом.
Когда 26 августа меня задержали Геленджике и на допросе вручили постановление о возбуждении дела, выяснилось, что на Пирогова было оказано «устрашающее психологическое воздействие», причем осознал он это спустя 6 дней после нашей встречи.
Свидетелями «устрашения» стали Дегтярев и толстый охранник, которые сначала говорили, что я «неоднократно замахивался камнем», а потом в ходе следствия дали показания, что я еще и «кидал камни». 2 сентября мы обратились в полицию и прокуратуру с просьбой провести проверку законности действий охранников, приложив видеозаписи событий 3 августа.
В заявлениях было указано, что 2 августа Пирогов напал на меня на дороге общего пользования «Прасковеевка-Молоканова Щель», кстати, построенной "Спецстроем" за бюджетные деньги. Землю под дорогой даже не удосужились вывести из состава земель государственного лесного фонда, и она не передана в аренду каким-либо лицам. В соответствии с Лесным Кодексом, любой гражданин может свободно находится на этой дороге и в прилегающем лесу, а действия охранников были заведомо незаконными.
Что касается береговой полосы возле дворца Путина, где охранники остановили нас 3 августа, то она, как выяснилось, относится к землям военных объектов, на которых частная охрана запрещена законом.
Прошло три месяца, ответа на наши заявления нет ни из полиции, ни из прокуратуры
В начале октября следователь Следственного управления СК РФ по Геленджику Герман Гордеев допросил пятерых свидетелей защиты, четверо из которых видели, как на меня напал охранник и подтвердили, что никаких угроз убийством в отношении Пирогова не было.
22 октября меня выбрали в Координационный совет оппозиции, а 23 утром следователь пригласил на допрос в качестве обвиняемого. Перед этим я получил из геленджикской полиции отказ в возбуждении дела в отношении охранников. Отказ не по нашим заявлениям, а по материалам, которые в полицию направил сам следователь на основании допросов свидетелей.
Можно подумать, что майор Свечник, состряпавший эту бумагу, страдает полным отсутствием логики. В начале письма он указывает, что заявление касается событий 3 августа, произошедших в 14 часов 35 минут, но охранников опрашивает (ну или пишет, что опросил) только по событиям 2 августа. Причем приходит к выводу, что отношения между мной и Пироговым носят «гражданско-правовой характер», хотя на этот момент я уже являлся подозреваемым по уголовному делу.
Тем не менее, формальный ответ Свечник дал, а большего от него и не требовалось. Майор Свечник входит в команду силовиков, посвященных в тайны дворца в Прасковеевке. Только после его приезда охранники начали нас грабить в феврале 2011, а когда после ограбления нас привезли в отделение, именно в его кабинет косяком шли люди в штатском. Он же принял (скорее, продиктовал) заявление Пирогова об угрозе убийством.
В общем, всем миром «сшили» для меня новое дело. По убедительной просьбе нашего губернатора Ткачева и с молчаливого согласия администрации Президента, в которую дважды обращались члены Совета по правам человека, и которая хорошо знает о происходящем.
Много раз меня судили в мировом суде и не сомневаюсь, что он с удовольствием заверит обвинительное заключение, с любовью подправленное и подписанное прокурором. Показания свидетелей защиты судья сочтет не заслуживающими доверия - ведь они мои друзья и знакомые, а охранники люди незаинтересованные. Прибавит скоромные полгода к трем условным, которые в следствие рецидива станут реальными. Губернатор Ткачёв будет доволен, а США мировые судьи бывают редко и "закон Магницкого" вряд ли их испугает.
Я решил, что снова проходить через это бессмысленное унижение - отказываюсь. Пока Путин может себе позволить дворцы из итальянского мрамора в стране разрушенных школ, больниц и дорог, надеяться на чудо внезапного правосудия нелепо.
P.S. Когда нас осудили за то, что мы пытались вернуть незаконно захваченный лес и берег вокруг резиденции Ткачева, общество, можно сказать, промолчало. Теперь людям дают понять - к дворцам опасно даже приближаться...
В моей жизни произошло важное событие. Из предыдущих подобных событий можно отметить свадьбу, рождение детей, защиту диссертации, победу на Утрише и первый условный срок за повреждение забора губернатора Ткачёва.
Адвокат сообщил - меня объявили в федеральный розыск.
Следователь Герман Гордеев из Геленджика еще в начале ноября прислал мне телеграмму на адрес, по которому я не живу. Приглашал 13 ноября стать обвиняемым. Телеграмму потом жена получила на почте.
13 ноября он мне звонил и спрашивал, когда я приеду в Геленджик. Я честно ответил, что телеграмму не получал и поэтому не приеду. Обвиняемым быть не желаю
Напомню суть дела.
2 августа мы пытались осмотреть место незаконного строительства причала для яхт возле дворца Путина в Прасковеевке. Когда мы приблизились к каменной стене, окружающей дворец, я попросил ребят оставаться в стороне и пошел по дороге, чтобы сфотографировать незаконную стройку крупным планом. Я прошел всего метров 50, когда сзади на мопеде меня обогнал будущий потерпевший - охранник Денис Пирогов, на боку у которого висела резиновая дубинка.
При обгоне Пирогов так разволновался, что упал с мопеда и сразу схватился за рацию. «Тут этот, Газарян, пришел...» - сообщил Пирогов начальству и получил приказ - «немедленно задержать и доставить на КПП». Я объяснил охраннику, что иду по дороге общего пользования и нет никаких оснований этому препятствовать.
Тем временем со стороны дворца на помощь выдвинулись еще два охранника. Увидев их, осмелевший Пирогов напал на меня и попытался отнять телефон. На мою просьбы показать свои документы он только ухмылялся, молча заламывая мне руку. Взгляд у него был примерно как на этих фото ("Одноклассники").
Я не люблю, когда меня трогают руками такие люди. Поэтому вырвался, сделал шаг назад, поднял с дороги камень и попросил Пирогова держаться на расстоянии трех метров. Чтобы не видеть его мерзкую физиономию, отвернулся и пошел в сторону моря. Пирогов шел следом, и руками меня больше не хватал. На берегу к нему присоединись еще двое - некто толстый, имя которого осталось неизвестным, и Олег Дегтярев, который судя по всему, был старшим в их охранной иерархии.
Мы поговорили.
Я объяснял, что нахожусь на общедоступной береговой полосе и что действия охранников незаконны. Впрочем, они и сами об этом знали, не в первый раз встречаемся.
Дегтярев настойчиво звал меня пройти за стены дворца, где меня «ждет Тахир». Этот Тахир - тот самый мутный тип по фамилии Байрактари, который в феврале 2011 руководил нашим ограблением возле главного здания дворца. При ограблении присутствовали ФСОшники и геленджикские полицейские Свечник (см. ниже) и Цындрин.
От приглашения я отказался и спокойно ушел по берегу.Когда мы на следующий день снова пытались пройти по берегу, чтобы дойти до будущего причала, нас ждали уже 7 охранников.
Потерпевший Пирогов постоянно чесал волосатый живот, а Олег Дегтярев разнервничался так, что пообещал Ане Михайловой разбить голову фотоаппаратом.
Когда 26 августа меня задержали Геленджике и на допросе вручили постановление о возбуждении дела, выяснилось, что на Пирогова было оказано «устрашающее психологическое воздействие», причем осознал он это спустя 6 дней после нашей встречи.
Свидетелями «устрашения» стали Дегтярев и толстый охранник, которые сначала говорили, что я «неоднократно замахивался камнем», а потом в ходе следствия дали показания, что я еще и «кидал камни». 2 сентября мы обратились в полицию и прокуратуру с просьбой провести проверку законности действий охранников, приложив видеозаписи событий 3 августа.
В заявлениях было указано, что 2 августа Пирогов напал на меня на дороге общего пользования «Прасковеевка-Молоканова Щель», кстати, построенной "Спецстроем" за бюджетные деньги. Землю под дорогой даже не удосужились вывести из состава земель государственного лесного фонда, и она не передана в аренду каким-либо лицам. В соответствии с Лесным Кодексом, любой гражданин может свободно находится на этой дороге и в прилегающем лесу, а действия охранников были заведомо незаконными.
Что касается береговой полосы возле дворца Путина, где охранники остановили нас 3 августа, то она, как выяснилось, относится к землям военных объектов, на которых частная охрана запрещена законом.
Прошло три месяца, ответа на наши заявления нет ни из полиции, ни из прокуратуры
В начале октября следователь Следственного управления СК РФ по Геленджику Герман Гордеев допросил пятерых свидетелей защиты, четверо из которых видели, как на меня напал охранник и подтвердили, что никаких угроз убийством в отношении Пирогова не было.
22 октября меня выбрали в Координационный совет оппозиции, а 23 утром следователь пригласил на допрос в качестве обвиняемого. Перед этим я получил из геленджикской полиции отказ в возбуждении дела в отношении охранников. Отказ не по нашим заявлениям, а по материалам, которые в полицию направил сам следователь на основании допросов свидетелей.
Можно подумать, что майор Свечник, состряпавший эту бумагу, страдает полным отсутствием логики. В начале письма он указывает, что заявление касается событий 3 августа, произошедших в 14 часов 35 минут, но охранников опрашивает (ну или пишет, что опросил) только по событиям 2 августа. Причем приходит к выводу, что отношения между мной и Пироговым носят «гражданско-правовой характер», хотя на этот момент я уже являлся подозреваемым по уголовному делу.
Тем не менее, формальный ответ Свечник дал, а большего от него и не требовалось. Майор Свечник входит в команду силовиков, посвященных в тайны дворца в Прасковеевке. Только после его приезда охранники начали нас грабить в феврале 2011, а когда после ограбления нас привезли в отделение, именно в его кабинет косяком шли люди в штатском. Он же принял (скорее, продиктовал) заявление Пирогова об угрозе убийством.
В общем, всем миром «сшили» для меня новое дело. По убедительной просьбе нашего губернатора Ткачева и с молчаливого согласия администрации Президента, в которую дважды обращались члены Совета по правам человека, и которая хорошо знает о происходящем.
Много раз меня судили в мировом суде и не сомневаюсь, что он с удовольствием заверит обвинительное заключение, с любовью подправленное и подписанное прокурором. Показания свидетелей защиты судья сочтет не заслуживающими доверия - ведь они мои друзья и знакомые, а охранники люди незаинтересованные. Прибавит скоромные полгода к трем условным, которые в следствие рецидива станут реальными. Губернатор Ткачёв будет доволен, а США мировые судьи бывают редко и "закон Магницкого" вряд ли их испугает.
Я решил, что снова проходить через это бессмысленное унижение - отказываюсь. Пока Путин может себе позволить дворцы из итальянского мрамора в стране разрушенных школ, больниц и дорог, надеяться на чудо внезапного правосудия нелепо.
P.S. Когда нас осудили за то, что мы пытались вернуть незаконно захваченный лес и берег вокруг резиденции Ткачева, общество, можно сказать, промолчало. Теперь людям дают понять - к дворцам опасно даже приближаться...