о сборе подписей в штабе ЯБЛОКА
Оригинал взят у dillendorf в о сборе подписей в штабе ЯБЛОКА
Культурный феномен, как и было сказано
Оригинал взят у rimona в Газета "Большой город" о сборе подписей в штабе ЯБЛОКА
Кандидатский минимум
Практически никто в стране не верит, что Путин может проиграть на грядущих выборах. БГ выяснил, чем в отсутствие политики и при едва ли не полном отсутствии шансов на победу занимаются в предвыборных штабах других кандидатов в президенты - и зачем они это делают
Штаб Григория Явлинского
Признаюсь, раньше бывать в штабе «Яблока» мне не доводилось. Разглядывая невзрачный квадратик на «Яндекс.Картах», я представлял себе что-то вроде набитого офисной техникой полуподвала, населенного развязными пиарщиками, нечесаными активистами и парочкой анемичных секретарш. Действительность посрамила мои фантазии. Для начала - дом по адресу Пятницкая, 31/2, оказался могучим купеческим особняком
ХVIII века. С пилястрами. Вдобавок выяснилось, что «Яблоко» не ютится во флигеле или погребе, как можно было бы предположить, исходя из политического веса партии, - оно занимает особняк целиком.
Впрочем, несмотря на столь буржуазный антураж, внутри все вполне демократично. Политика наваливается на посетителя с порога: в застекленном предбанничке прямо на полу разложены чистые подписные листы - стопками, по областям, - на случай если поддержать выдвижение Явлинского придет кто-то с региональной пропиской. В холле первого этажа поставлено несколько столов, за которыми идет сбор подписей. Любезный и румяный пресс-секретарь «Яблока» Игорь Яковлев ведет меня вверх по широкой лестнице. Вслед за нами в образованную пролетами акустическую трубу взмывает перепалка сборщиков подписей:
- Послушайте, так ведь тоже нельзя - почему Москва все столы заняла? Мне же совершенно некуда посадить область! - увещевает энергичное контральто.
- Ну что вы, все поместимся, я вас умоляю! - мягко успокаивает баритон.
«Я вас умоляю». Круто.
На втором этаже информационный стенд «Навсегда в «Яблоке» - портреты и биографии погибших от рук убийц членов партии: Лариса Юдина, Александр Карасев, Юрий Щекочихин, Фарид Бабаев. Чуть ниже разложены буклетики с последним словом Ходорковского и высказываниями общественных деятелей в его защиту. Остальное - «кабинеты руководства». На третьем этаже - чей-то забытый на подоконнике обед, несколько фикусов и вновь пустынные коридоры, ведущие к таинственным каби-нетам.
Многолюдно лишь под самой крышей. Надо полагать, при купце Матвееве это и этажом-то не считалось, так, склад для ненужного барахла. Зато теперь здесь сердце предвыборного штаба и вовсю кипит жизнь.
- А правда ли, что за отведенное время собрать два миллиона подписей без огрехов и брака практически невозможно? - спрашиваю я у Игоря.
- Совершенно верно. Однако это не так уж и важно, поскольку решение о регистрации партий или кандидатов - вопрос исключительно политический. Мы знаем множество примеров того, как ЦИК регистрирует махровых нарушителей и в то же время выбраковывает самых добросовестных кандидатов. Однако таковы сегодня правила игры, и мы вынуждены по ним играть.
- То есть эти люди вокруг нас сейчас так стараются, осознавая, что их рвение может быть перечеркнуто волей одного-двух человек?
- А что им остается? Мало того, полагаю, что те два миллиона россиян, которые поставили за нас свои подписи, также прекрасно это понимают…
- Многие считают, что к этим выборам «Кремль достал Явлинского из нафталина» и использует в своих целях. Не будет ли подтверждением такой теории вариант, при котором Григория Алексеевича легко и без придирок допустят до выборов - несмотря на то что, как вы сами подтвердили, подписи будут небезупречны?
- Наоборот, это будет подтверждением нашей силы: значит, власть признает нашу политическую самостоятельность и опасается, что снятие Явлинского с выборов повлечет за собой серьезное противостояние с гражданским обществом.
Игорь отбывает проводить пресс-конференцию, посвященную окончанию сбора подписей, а я остаюсь наблюдать за работой штаба. На превращенном в опен-спейс чердаке все поверхности покрыты толстым слоем заполненных подписных листов. Между столами снуют сотрудники, которые перекладывают стопки с места на место и передают их друг другу, руководствуясь каким-то недоступным непосвященному наблюдателю алгоритмом. Со стороны похоже на танец пчел: ясно, что все взаимодействия в улье логичны и подчинены какому-то высшему закону, понять который чужаку не дано.
Тщетно пытаясь разобраться, брожу между столами.
- Надо бороться за каждый голос, за каждую подпись, - по-видимому, в преддверии похода в ЦИК увещевает дама в красном даму в синем. - Они говорят: «Мы вычеркиваем», а вы не соглашайтесь, возражайте всеми возможными аргументами.
Сидящий неподалеку от меня мужчина громко чихает.
- Будьте здоровы, - говорю я.
- Премного благодарен, - кивает он.
«Премного благодарен».
Круто.
Присаживаюсь за «питерский» стол, увенчанный папкой с надписью «Другие хорошие регионы». Проверяющих здесь двое, оба видные партийцы: Майя Завьялова из Москвы и Кирилл Страхов из Петербурга. Кирилл рассказывает, что во время прошедших думских выборов он защищал наблюдателей от произвола избирательных комиссий и пришел к выводу, что некоторые члены избиркомов были рады возможности обойтись без фальсификаций.
- Для многих из них настойчивость наблюдателя оказывалась хорошим поводом саботировать предписания начальства. Они звонили «наверх» и, подняв глаза к потолку, прочувствованно объясняли, что не могут фальсифицировать, - «смотрят», мол. В этом смысле они хоть и разбойники, но все же благородные. Жаль, не все там такие.
- Да, власти мало кто от души симпатизирует. Я уж не говорю про интеллигенцию - вон у нас подписи Басилашвили, Стругацкого, Горбачева, Шевчука, жены Солженицына. Но даже когда меня на днях после митинга забрали в отделение милиции - оштрафовали как организатора за превышение заявленной численности, - так я и там умудрилась две подписи за Явлинского собрать.
Майя усердно изучает подписные листы - говорит, что это уже третья проверка. Рефлекторно умножаю два с лишним миллиона подписей на три проверки и делю на девять (максимальное число подписей на одном листе). Получается чуть меньше семисот тысяч страниц - почти полторы тысячи стандартных офисных пачек! И это притом что изучается все подробно - не дай бог пропустишь описку или помарку.
- ЦИК такую подпись запросто может признать недействительной, и она увеличит процент брака, - объясняет Майя. - Так что «неблагонадежные» автографы лучше вычеркивать собственноручно, хотя то, к чему они там придираются, - это просто немыслимо. Например, не должно быть сокращений: никаких «пр-т», «пр-д», «ул.», «пер.». Даже из-за города «СПб», случалось, забраковывали.
В этот момент Майя обнаруживает в подписном листе строку «Михаил Алексеевич Ходорковский». После краткого совещания с коллегами «неправильную» фамилию мужчины 1949 года рождения все-таки вычеркивают.
- От греха. Кто их знает в этом ЦИКе, - неуверенно говорит Майя.
- А мне кажется, в этот раз можно было бы коробки со старыми газетами вместо подписных листов сдать, как Прохоров сделал, - все равно приняли бы. Такая сейчас ситуация, - задумчиво оппонирует Кирилл, но, впрочем, немедленно погружается в подписные листы в поисках клякс и сокращений.
Вообще, похоже, что «яблочники» живут, руководствуясь логикой просвещенного фатализма: «Делай что можешь - и будь что будет». Судя по всему, не чужды им и обывательские споры о том, каковы отношения между Кремлем и руководством «Яблока», и о том, на какие пожертвования существуют многочисленные отделения партии, многие годы не попадающей не только в Госдуму, но и в подавляющее большинство региональных парламентов. Бесспорно только одно: «Яблоко» - самая хорошо воспитанная партия в России. Даже в штабном туалете висит замечательно куртуазное объявление:
«Уважаемые господа! Поведение некоторых из вас, а именно создание засора раковин путем выливания в них отходов от благородных напитков (чай, кофе), приведет к затоплению, что недопустимо. (…) Благодарю за понимание и сохранение памятника архитектуры. В.Н.Слесарев».
Ну ведь круто же, правда?
http://www.bg.ru/stories/9957/?chapter=3
Культурный феномен, как и было сказано
Оригинал взят у rimona в Газета "Большой город" о сборе подписей в штабе ЯБЛОКА
Кандидатский минимум
Практически никто в стране не верит, что Путин может проиграть на грядущих выборах. БГ выяснил, чем в отсутствие политики и при едва ли не полном отсутствии шансов на победу занимаются в предвыборных штабах других кандидатов в президенты - и зачем они это делают
Штаб Григория Явлинского
Признаюсь, раньше бывать в штабе «Яблока» мне не доводилось. Разглядывая невзрачный квадратик на «Яндекс.Картах», я представлял себе что-то вроде набитого офисной техникой полуподвала, населенного развязными пиарщиками, нечесаными активистами и парочкой анемичных секретарш. Действительность посрамила мои фантазии. Для начала - дом по адресу Пятницкая, 31/2, оказался могучим купеческим особняком
ХVIII века. С пилястрами. Вдобавок выяснилось, что «Яблоко» не ютится во флигеле или погребе, как можно было бы предположить, исходя из политического веса партии, - оно занимает особняк целиком.
Впрочем, несмотря на столь буржуазный антураж, внутри все вполне демократично. Политика наваливается на посетителя с порога: в застекленном предбанничке прямо на полу разложены чистые подписные листы - стопками, по областям, - на случай если поддержать выдвижение Явлинского придет кто-то с региональной пропиской. В холле первого этажа поставлено несколько столов, за которыми идет сбор подписей. Любезный и румяный пресс-секретарь «Яблока» Игорь Яковлев ведет меня вверх по широкой лестнице. Вслед за нами в образованную пролетами акустическую трубу взмывает перепалка сборщиков подписей:
- Послушайте, так ведь тоже нельзя - почему Москва все столы заняла? Мне же совершенно некуда посадить область! - увещевает энергичное контральто.
- Ну что вы, все поместимся, я вас умоляю! - мягко успокаивает баритон.
«Я вас умоляю». Круто.
На втором этаже информационный стенд «Навсегда в «Яблоке» - портреты и биографии погибших от рук убийц членов партии: Лариса Юдина, Александр Карасев, Юрий Щекочихин, Фарид Бабаев. Чуть ниже разложены буклетики с последним словом Ходорковского и высказываниями общественных деятелей в его защиту. Остальное - «кабинеты руководства». На третьем этаже - чей-то забытый на подоконнике обед, несколько фикусов и вновь пустынные коридоры, ведущие к таинственным каби-нетам.
Многолюдно лишь под самой крышей. Надо полагать, при купце Матвееве это и этажом-то не считалось, так, склад для ненужного барахла. Зато теперь здесь сердце предвыборного штаба и вовсю кипит жизнь.
- А правда ли, что за отведенное время собрать два миллиона подписей без огрехов и брака практически невозможно? - спрашиваю я у Игоря.
- Совершенно верно. Однако это не так уж и важно, поскольку решение о регистрации партий или кандидатов - вопрос исключительно политический. Мы знаем множество примеров того, как ЦИК регистрирует махровых нарушителей и в то же время выбраковывает самых добросовестных кандидатов. Однако таковы сегодня правила игры, и мы вынуждены по ним играть.
- То есть эти люди вокруг нас сейчас так стараются, осознавая, что их рвение может быть перечеркнуто волей одного-двух человек?
- А что им остается? Мало того, полагаю, что те два миллиона россиян, которые поставили за нас свои подписи, также прекрасно это понимают…
- Многие считают, что к этим выборам «Кремль достал Явлинского из нафталина» и использует в своих целях. Не будет ли подтверждением такой теории вариант, при котором Григория Алексеевича легко и без придирок допустят до выборов - несмотря на то что, как вы сами подтвердили, подписи будут небезупречны?
- Наоборот, это будет подтверждением нашей силы: значит, власть признает нашу политическую самостоятельность и опасается, что снятие Явлинского с выборов повлечет за собой серьезное противостояние с гражданским обществом.
Игорь отбывает проводить пресс-конференцию, посвященную окончанию сбора подписей, а я остаюсь наблюдать за работой штаба. На превращенном в опен-спейс чердаке все поверхности покрыты толстым слоем заполненных подписных листов. Между столами снуют сотрудники, которые перекладывают стопки с места на место и передают их друг другу, руководствуясь каким-то недоступным непосвященному наблюдателю алгоритмом. Со стороны похоже на танец пчел: ясно, что все взаимодействия в улье логичны и подчинены какому-то высшему закону, понять который чужаку не дано.
Тщетно пытаясь разобраться, брожу между столами.
- Надо бороться за каждый голос, за каждую подпись, - по-видимому, в преддверии похода в ЦИК увещевает дама в красном даму в синем. - Они говорят: «Мы вычеркиваем», а вы не соглашайтесь, возражайте всеми возможными аргументами.
Сидящий неподалеку от меня мужчина громко чихает.
- Будьте здоровы, - говорю я.
- Премного благодарен, - кивает он.
«Премного благодарен».
Круто.
Присаживаюсь за «питерский» стол, увенчанный папкой с надписью «Другие хорошие регионы». Проверяющих здесь двое, оба видные партийцы: Майя Завьялова из Москвы и Кирилл Страхов из Петербурга. Кирилл рассказывает, что во время прошедших думских выборов он защищал наблюдателей от произвола избирательных комиссий и пришел к выводу, что некоторые члены избиркомов были рады возможности обойтись без фальсификаций.
- Для многих из них настойчивость наблюдателя оказывалась хорошим поводом саботировать предписания начальства. Они звонили «наверх» и, подняв глаза к потолку, прочувствованно объясняли, что не могут фальсифицировать, - «смотрят», мол. В этом смысле они хоть и разбойники, но все же благородные. Жаль, не все там такие.
- Да, власти мало кто от души симпатизирует. Я уж не говорю про интеллигенцию - вон у нас подписи Басилашвили, Стругацкого, Горбачева, Шевчука, жены Солженицына. Но даже когда меня на днях после митинга забрали в отделение милиции - оштрафовали как организатора за превышение заявленной численности, - так я и там умудрилась две подписи за Явлинского собрать.
Майя усердно изучает подписные листы - говорит, что это уже третья проверка. Рефлекторно умножаю два с лишним миллиона подписей на три проверки и делю на девять (максимальное число подписей на одном листе). Получается чуть меньше семисот тысяч страниц - почти полторы тысячи стандартных офисных пачек! И это притом что изучается все подробно - не дай бог пропустишь описку или помарку.
- ЦИК такую подпись запросто может признать недействительной, и она увеличит процент брака, - объясняет Майя. - Так что «неблагонадежные» автографы лучше вычеркивать собственноручно, хотя то, к чему они там придираются, - это просто немыслимо. Например, не должно быть сокращений: никаких «пр-т», «пр-д», «ул.», «пер.». Даже из-за города «СПб», случалось, забраковывали.
В этот момент Майя обнаруживает в подписном листе строку «Михаил Алексеевич Ходорковский». После краткого совещания с коллегами «неправильную» фамилию мужчины 1949 года рождения все-таки вычеркивают.
- От греха. Кто их знает в этом ЦИКе, - неуверенно говорит Майя.
- А мне кажется, в этот раз можно было бы коробки со старыми газетами вместо подписных листов сдать, как Прохоров сделал, - все равно приняли бы. Такая сейчас ситуация, - задумчиво оппонирует Кирилл, но, впрочем, немедленно погружается в подписные листы в поисках клякс и сокращений.
Вообще, похоже, что «яблочники» живут, руководствуясь логикой просвещенного фатализма: «Делай что можешь - и будь что будет». Судя по всему, не чужды им и обывательские споры о том, каковы отношения между Кремлем и руководством «Яблока», и о том, на какие пожертвования существуют многочисленные отделения партии, многие годы не попадающей не только в Госдуму, но и в подавляющее большинство региональных парламентов. Бесспорно только одно: «Яблоко» - самая хорошо воспитанная партия в России. Даже в штабном туалете висит замечательно куртуазное объявление:
«Уважаемые господа! Поведение некоторых из вас, а именно создание засора раковин путем выливания в них отходов от благородных напитков (чай, кофе), приведет к затоплению, что недопустимо. (…) Благодарю за понимание и сохранение памятника архитектуры. В.Н.Слесарев».
Ну ведь круто же, правда?
http://www.bg.ru/stories/9957/?chapter=3