Древо смерти
Устал я что-то от российского флага. И ушел на вольные хлеба в последствии. Не буду описывать мытарства по получению всех надлежащих документов для капитана, дабы иметь честь представлять флаг Ее Величества Английской Королевы. Но с десяток раз отскочив от бортов и наконец-то попав в лузу, я был приглашен для собеседования в английскую компанию Moller Cosco Shipping.
Собеседование прошло с натяжкой, поскольку не хватало нескольких документов, но в общем и целом: я работодателя устроил по всем параметрам. Предложено мне было домой не возвращаться, а немедля вылететь в Плимут, дабы там принять дела от болгарского коллеги-капитана и оттуда уйти в должности на три порта Америки. Чего время тянуть? Предложение принял и пошло-поехало. Это так Буратино сказал, когда папа Карло ему вместо одной ноги колесо приделал.
В Плимуте грузились глиной на США и Мексику. В Мексике я на берег не ходил, т.к. стоянка короткая была. А в США стояли на каком-то причале, где города пилить и пилить. Потом Канада - Европа. Выгрузка. Груз на Анголу. И далее погрузка красным деревом на Бельгию. В Антверпене на борт прибыли двое: замена старшему механику и старпому. Душевно попрощался с дедом (старшим механиком) из Хорватии и чифом (старпомом) из Индии, зазвал к себе вновь прибывших: дед из Киева и старпом из Волгограда. Рад был несказанно, что более не надо из себя йоркширкский акцент выдавливать, а говорить с двумя старшими офицерами на борту на родном языке. Поскольку остальные 18 человек в команде - это стандартные филиппинцы. Филипки ребята хорошие, но мат не понимают абсолютно, отсюда душевное расстройство у меня и кровяное давление скачет, словно «стрелка осциллографа».
Сбегали на Анголу. Погрузились обратно на Европу красным деревом из Западной Африки. Идем вверх, погода прекрасная. С чифом и дедом по ночам пишем «пульку» и что там греха таить, по коньячку и пивку из капитанских запасов, но без фанатизма, поскольку в нынешнее время с тестами на алкоголь шутить нельзя. Но Европа еще далеко и алкоголь-драг тест в Генте нам не угрожает завтрашним днем. Чиф предложил: сыграем завтра тревогу для филипков, для закрепления успеха лекций об обращении с помещениями редкого доступа, которые он им читал накануне. Да и документы компании предписывают, то, сё. Утвердили и хлопнули по рюмочке.
Про тревогу филипкам написали на судовом табло на главной палубе. Так у англичан принято: если тревога учебная, то информировать он ней не внезапно, а заранее. Соблюли. Зашел ко второму штурману на мостик. Филиппинец. Грамотный парень. Английский от зубов. Хоть сейчас промоушен на чифа. Второй задумчиво сообщает: чиф на смену вахту не прибыл, а прошло уже 10 минут с 16:00. Звонки в каюту чифа успехов не имели. Я предложил второму спуститься вниз и поискать чифа самостоятельно в надстройке. Через 20 минут второй вернулся. Результата нет.
Понимаю, что что-то произошло. Не бывает такого, чтобы старший офицер просто так не вышел на свою вахту. Даю общесудовую тревогу. Второй штурман объявляет о всеобщем поиске чифа на судне всем и вся. Предполагаю, что чиф мог шагнуть за борт, поскольку после пятой рюмки как-то он жаловался на сложности в семейных отношениях. Легли на обратный курс. Выставили впередсмотрящих. Поделили моряков на две партии: одна досматривает все и вся с левого борта, а вторая с правого. Чифа нет нигде. Идем обратным курсом строго по точкам GPS, наблюдаем море. Дал Pan-Pan-Pan всем судам о возможном падении человека за борт в районе.
Второго помощника отправил руководить досмотровыми партиями. Взял управление судном на себя. Через 45 минут доклад старшего досмотровой группы с левого борта: старпома нашли. Открыли лаз во второй трюм с левого борта и на площадке марша трапа увидели старпома. Чиф лежал лицом вверх. Признаков жизни не подавал. На окрики не реагировал. Я бросил ходовой мостик и ринулся вниз, на главную палубу. Океан был пустынен и рисков для движения без надлежащего управления для судна не было. Курс держал авторулевой.
Добежав до лаза в трюм, я увидел филиппинцев, которые близко к лазу не подходили и ждали команды. Едва оценив обстановку, я услышал тяжелую беготню по палубе: дед со всей силы несся к лазу. Не тормозя, дед мгновенно нырнул в лаз, пробежал по маршу трапа несколько шагов вниз и рухнул, как подкошенный, на тело старпома. При этом дед успел выдавить два слова: Нelp me…
Народ стоял кружком вокруг лаза в трюм и не мог поверить в происходящее. В это время второй штурман растолкал всех и ринулся вниз в лаз. Пробежал по ступеням несколько метров и рухнул поперек уже лежащих там тел старшего механика и старшего штурмана.
После этого я заорал «Все назад», велел командирам аварийных партий надеть кислородо-изолирующие аппараты и немедленно принести к лазу газоанализатор. Филиппинцы исполняют приказы мгновенно. Пока одни надевают на себя КИПы, вторые пристраивают газоанализатор к лазу в трюм.
Отчет газоанализатора после измерений в лазе: кислород 0%, на палубе у лаза кислород 1,5%. Цифры фатальные. Двое моряков спускаются в лаз в КИПах, доходят до площадки с телами. Обвязывают их веревками и помогают подъему на палубу. Подняли всех троих. Начинаем реанимацию. Все моряки современного торгового флота знают, что такое реанимация, умеют оказывать эти мероприятия и получают соответствующие документы по этой теме.
Старший механик и старший штурман признаков жизни не подают, несмотря на подачу кислорода в легкие, массаж сердца и прочие интенсивные реанимационные действия со стороны экипажа. Они умерли. Спустя 30 минут я даю команду прекратить попытки вернуть их к жизни. Все как-то автоматом. Спокойно. Без паники. Словно откачивать на борту двоих своих друзей - это у меня обычное дело. Они умерли, говорю я сам себе. Пока не понимая, что будет дальше с течением жизни.
Второй штурман жив. Жив, курилка! Филиппинцы его откачали! Двигает головой, конечностями, дышит сам.
Связываюсь с Англией. Докладываю судовладельцу о смертях на борту и одном выжившем. Судовладелец приказывает связаться с пассажирским судном нашей компании, которое находится рядом с нами, там есть врач, который уже информирован и готов дать нам консультации. Консультации судового врача простые: интенсивное питье, тепло к ногам, непрерывная подача кислорода.
Информирую Дакар о ситуации на борту. Сенегал обещает поддержку. Встали на рейде Дакара. Второго штурмана сразу же эвакуировали с борта санитарным катером. Стоим сутки, двое. Тела храним в холодильнике провизионки. На третий день появился полицейский катер. Потребовали тела. Передали им умерших. Снова ожидание. Потом абсолютно неожиданный звонок агента судовладельца из Дакара: смерть умерших признали некриминальной, тела вернут на борт, дабы судовладелец их отправил в последний путь из Европы за свой счет. Тела вечером снова привезли на борт. Снова переместили их в провизионный холодильник. Состояние второго штурмана пока нам неизвестно.
Агент на берегу про него точной информации не имеет.
Спустя неделю меня информируют о том, что второй штурман выздоравливает и страховая компания настаивает на том, чтобы он вернулся на борт и приступил к своим обязанностям после лечения.
На катере меня перевезли на берег, далее в клинику, где уже была создана некая комиссия из врачей, страхового агента, агента судовладельца и меня. Цель комиссии: утвердить вердикт о том, что мой второй помощник здоров и может исполнять обязанности. Привели второго. Посадили на стул. Я на него смотрю, а у него глаза, словно из фильма ужасов: один вверх смотрит, а второй вправо до упора. По английский не разговаривает (до того английский у него был на высшем уровне). Ему задают вопрос: кто это? И показывают на меня пальцем. Не знает. Не узнает. Сказал (через переводчика), что я его друг детства, наверное. Спросили у него о том, какую должность он занимал на борту? Отвечает: работает матросом 20 лет, про то, что он второй офицер на судне не помнит. Приехала его жена из США. Рыдает. Передали парня ей с рук на руки. Самоотверженный пацан. Свою жизнь против смерти ради других поставил. Но помочь не смог. Сил не хватило.
Вердикт врачебной и страховой: второй помощник к работе не годен. Пока шло разбирательство ему прислали замену. Последняя картинка: моего второго штурмана жена увозит за угол в инвалидном кресле.
Ушли на Европу. Бизнес никто не отменял. Красное дерево ждут в Генте. В Дакаре на борт поднялись трое от судовладельца: безопасник, юрист, суперинтендант. Я пишу и подписываю бумаги. Англичане говорят мне: Саша…мы просим тебя позвонить в Киев и Волгоград. Сообщить родственникам о трагедии. Если позвонят англичане сами, то нужен будет переводчик и непонятные реакции родственников в этом случае. Хм…а если я позвоню? То реакции понятны? Как мне звонить? Что говорить людям на другом конце планеты??? Что их мужья ушли в рейс заработать денег, а вернутся домой в цинке??? Спустя час позвонил. Не хочу помнить, что говорил я. Не знаю, что говорили мне. До сих пор не понимаю когда я снова оказался в реальном времени после этих разговоров…И просто не представляю состояния тех людей в Киеве и Волгограде.
А виной всему оказалось то самое красное дерево. Оно сожрало весь кислород в трюмах. Ведь процесс окисления может быть очень быстрым и тогда это называется горением. А может быть очень медленным и тогда это тоже окисление, но без видимых внешних проявлениях. Как могло получится так, что старпом, который сам накануне читал филиппинцам лекции о том, какие меры предосторожности надо применять при входе в закрытые помещения, где предполагается медленное окисление и отсутствие кислорода в следствие этого, сам грубейшим образом нарушил технику безопасности? У меня нет ответа. А старпом мне об этом пока не скажет до поры до времени.
Полицейские офицеры в Дакаре пытали меня: что мог делать старпом во втором трюме? Зачем он полез в тот лаз? Почему он попал туда скрытно? А может быть он прятал там контрабанду? Получив от меня все ответы, они не стали спускаться во второй трюм (от греха подальше) и старпом навсегда унес свою тайну в могилу.
В Генте все скорбные формальности с телами были моментально завершены и моряки отправились в свой последний рейс на родину. Судовладелец предложил родственникам солидные компенсации, страховая поддержала и дело квалифицировали как несчастный случай. Но в этой компании мне больше работать не довелось. По понятным причинам.
Собеседование прошло с натяжкой, поскольку не хватало нескольких документов, но в общем и целом: я работодателя устроил по всем параметрам. Предложено мне было домой не возвращаться, а немедля вылететь в Плимут, дабы там принять дела от болгарского коллеги-капитана и оттуда уйти в должности на три порта Америки. Чего время тянуть? Предложение принял и пошло-поехало. Это так Буратино сказал, когда папа Карло ему вместо одной ноги колесо приделал.
В Плимуте грузились глиной на США и Мексику. В Мексике я на берег не ходил, т.к. стоянка короткая была. А в США стояли на каком-то причале, где города пилить и пилить. Потом Канада - Европа. Выгрузка. Груз на Анголу. И далее погрузка красным деревом на Бельгию. В Антверпене на борт прибыли двое: замена старшему механику и старпому. Душевно попрощался с дедом (старшим механиком) из Хорватии и чифом (старпомом) из Индии, зазвал к себе вновь прибывших: дед из Киева и старпом из Волгограда. Рад был несказанно, что более не надо из себя йоркширкский акцент выдавливать, а говорить с двумя старшими офицерами на борту на родном языке. Поскольку остальные 18 человек в команде - это стандартные филиппинцы. Филипки ребята хорошие, но мат не понимают абсолютно, отсюда душевное расстройство у меня и кровяное давление скачет, словно «стрелка осциллографа».
Сбегали на Анголу. Погрузились обратно на Европу красным деревом из Западной Африки. Идем вверх, погода прекрасная. С чифом и дедом по ночам пишем «пульку» и что там греха таить, по коньячку и пивку из капитанских запасов, но без фанатизма, поскольку в нынешнее время с тестами на алкоголь шутить нельзя. Но Европа еще далеко и алкоголь-драг тест в Генте нам не угрожает завтрашним днем. Чиф предложил: сыграем завтра тревогу для филипков, для закрепления успеха лекций об обращении с помещениями редкого доступа, которые он им читал накануне. Да и документы компании предписывают, то, сё. Утвердили и хлопнули по рюмочке.
Про тревогу филипкам написали на судовом табло на главной палубе. Так у англичан принято: если тревога учебная, то информировать он ней не внезапно, а заранее. Соблюли. Зашел ко второму штурману на мостик. Филиппинец. Грамотный парень. Английский от зубов. Хоть сейчас промоушен на чифа. Второй задумчиво сообщает: чиф на смену вахту не прибыл, а прошло уже 10 минут с 16:00. Звонки в каюту чифа успехов не имели. Я предложил второму спуститься вниз и поискать чифа самостоятельно в надстройке. Через 20 минут второй вернулся. Результата нет.
Понимаю, что что-то произошло. Не бывает такого, чтобы старший офицер просто так не вышел на свою вахту. Даю общесудовую тревогу. Второй штурман объявляет о всеобщем поиске чифа на судне всем и вся. Предполагаю, что чиф мог шагнуть за борт, поскольку после пятой рюмки как-то он жаловался на сложности в семейных отношениях. Легли на обратный курс. Выставили впередсмотрящих. Поделили моряков на две партии: одна досматривает все и вся с левого борта, а вторая с правого. Чифа нет нигде. Идем обратным курсом строго по точкам GPS, наблюдаем море. Дал Pan-Pan-Pan всем судам о возможном падении человека за борт в районе.
Второго помощника отправил руководить досмотровыми партиями. Взял управление судном на себя. Через 45 минут доклад старшего досмотровой группы с левого борта: старпома нашли. Открыли лаз во второй трюм с левого борта и на площадке марша трапа увидели старпома. Чиф лежал лицом вверх. Признаков жизни не подавал. На окрики не реагировал. Я бросил ходовой мостик и ринулся вниз, на главную палубу. Океан был пустынен и рисков для движения без надлежащего управления для судна не было. Курс держал авторулевой.
Добежав до лаза в трюм, я увидел филиппинцев, которые близко к лазу не подходили и ждали команды. Едва оценив обстановку, я услышал тяжелую беготню по палубе: дед со всей силы несся к лазу. Не тормозя, дед мгновенно нырнул в лаз, пробежал по маршу трапа несколько шагов вниз и рухнул, как подкошенный, на тело старпома. При этом дед успел выдавить два слова: Нelp me…
Народ стоял кружком вокруг лаза в трюм и не мог поверить в происходящее. В это время второй штурман растолкал всех и ринулся вниз в лаз. Пробежал по ступеням несколько метров и рухнул поперек уже лежащих там тел старшего механика и старшего штурмана.
После этого я заорал «Все назад», велел командирам аварийных партий надеть кислородо-изолирующие аппараты и немедленно принести к лазу газоанализатор. Филиппинцы исполняют приказы мгновенно. Пока одни надевают на себя КИПы, вторые пристраивают газоанализатор к лазу в трюм.
Отчет газоанализатора после измерений в лазе: кислород 0%, на палубе у лаза кислород 1,5%. Цифры фатальные. Двое моряков спускаются в лаз в КИПах, доходят до площадки с телами. Обвязывают их веревками и помогают подъему на палубу. Подняли всех троих. Начинаем реанимацию. Все моряки современного торгового флота знают, что такое реанимация, умеют оказывать эти мероприятия и получают соответствующие документы по этой теме.
Старший механик и старший штурман признаков жизни не подают, несмотря на подачу кислорода в легкие, массаж сердца и прочие интенсивные реанимационные действия со стороны экипажа. Они умерли. Спустя 30 минут я даю команду прекратить попытки вернуть их к жизни. Все как-то автоматом. Спокойно. Без паники. Словно откачивать на борту двоих своих друзей - это у меня обычное дело. Они умерли, говорю я сам себе. Пока не понимая, что будет дальше с течением жизни.
Второй штурман жив. Жив, курилка! Филиппинцы его откачали! Двигает головой, конечностями, дышит сам.
Связываюсь с Англией. Докладываю судовладельцу о смертях на борту и одном выжившем. Судовладелец приказывает связаться с пассажирским судном нашей компании, которое находится рядом с нами, там есть врач, который уже информирован и готов дать нам консультации. Консультации судового врача простые: интенсивное питье, тепло к ногам, непрерывная подача кислорода.
Информирую Дакар о ситуации на борту. Сенегал обещает поддержку. Встали на рейде Дакара. Второго штурмана сразу же эвакуировали с борта санитарным катером. Стоим сутки, двое. Тела храним в холодильнике провизионки. На третий день появился полицейский катер. Потребовали тела. Передали им умерших. Снова ожидание. Потом абсолютно неожиданный звонок агента судовладельца из Дакара: смерть умерших признали некриминальной, тела вернут на борт, дабы судовладелец их отправил в последний путь из Европы за свой счет. Тела вечером снова привезли на борт. Снова переместили их в провизионный холодильник. Состояние второго штурмана пока нам неизвестно.
Агент на берегу про него точной информации не имеет.
Спустя неделю меня информируют о том, что второй штурман выздоравливает и страховая компания настаивает на том, чтобы он вернулся на борт и приступил к своим обязанностям после лечения.
На катере меня перевезли на берег, далее в клинику, где уже была создана некая комиссия из врачей, страхового агента, агента судовладельца и меня. Цель комиссии: утвердить вердикт о том, что мой второй помощник здоров и может исполнять обязанности. Привели второго. Посадили на стул. Я на него смотрю, а у него глаза, словно из фильма ужасов: один вверх смотрит, а второй вправо до упора. По английский не разговаривает (до того английский у него был на высшем уровне). Ему задают вопрос: кто это? И показывают на меня пальцем. Не знает. Не узнает. Сказал (через переводчика), что я его друг детства, наверное. Спросили у него о том, какую должность он занимал на борту? Отвечает: работает матросом 20 лет, про то, что он второй офицер на судне не помнит. Приехала его жена из США. Рыдает. Передали парня ей с рук на руки. Самоотверженный пацан. Свою жизнь против смерти ради других поставил. Но помочь не смог. Сил не хватило.
Вердикт врачебной и страховой: второй помощник к работе не годен. Пока шло разбирательство ему прислали замену. Последняя картинка: моего второго штурмана жена увозит за угол в инвалидном кресле.
Ушли на Европу. Бизнес никто не отменял. Красное дерево ждут в Генте. В Дакаре на борт поднялись трое от судовладельца: безопасник, юрист, суперинтендант. Я пишу и подписываю бумаги. Англичане говорят мне: Саша…мы просим тебя позвонить в Киев и Волгоград. Сообщить родственникам о трагедии. Если позвонят англичане сами, то нужен будет переводчик и непонятные реакции родственников в этом случае. Хм…а если я позвоню? То реакции понятны? Как мне звонить? Что говорить людям на другом конце планеты??? Что их мужья ушли в рейс заработать денег, а вернутся домой в цинке??? Спустя час позвонил. Не хочу помнить, что говорил я. Не знаю, что говорили мне. До сих пор не понимаю когда я снова оказался в реальном времени после этих разговоров…И просто не представляю состояния тех людей в Киеве и Волгограде.
А виной всему оказалось то самое красное дерево. Оно сожрало весь кислород в трюмах. Ведь процесс окисления может быть очень быстрым и тогда это называется горением. А может быть очень медленным и тогда это тоже окисление, но без видимых внешних проявлениях. Как могло получится так, что старпом, который сам накануне читал филиппинцам лекции о том, какие меры предосторожности надо применять при входе в закрытые помещения, где предполагается медленное окисление и отсутствие кислорода в следствие этого, сам грубейшим образом нарушил технику безопасности? У меня нет ответа. А старпом мне об этом пока не скажет до поры до времени.
Полицейские офицеры в Дакаре пытали меня: что мог делать старпом во втором трюме? Зачем он полез в тот лаз? Почему он попал туда скрытно? А может быть он прятал там контрабанду? Получив от меня все ответы, они не стали спускаться во второй трюм (от греха подальше) и старпом навсегда унес свою тайну в могилу.
В Генте все скорбные формальности с телами были моментально завершены и моряки отправились в свой последний рейс на родину. Судовладелец предложил родственникам солидные компенсации, страховая поддержала и дело квалифицировали как несчастный случай. Но в этой компании мне больше работать не довелось. По понятным причинам.