Будни
Самая зеленая тоска на свете - это съемки клипа.
Я ненавижу их так же, как кабачковую икру и звонки после одиннадцати вечера. Один и тот же припев снимается по двадцать раз, одна и та же поза по тридцать, плюс между всеми дублями к исполнителю подбегают гример, костюмер и режиссер, которым одновременно надо изменить все! Прическу, наряд, позу, цвет тела, улыбку и длину ног. Через тридцать минут все разбегаются по углам и вновь звучит куплет, который все присутсвующие будут ненавидеть и бормотать под нос еще как минимум неделю.
Сотни проводов, десятки удушливых осветительных ламп, кучи коробок оборудования, парочка тормозов наладчиков, один стажер оператора, уже уставший режиссер и ОН! Человек, который, осмотревшись вокруг, понимает, что во всем этом творческом бардаке не хватает только одного: журналистов! И в одном пиарщик все-таки оказывается прав, с приходом толпы операторов, фотокорров и людей с микрофонами и диктофонами становится действительно интересней. Во всяком случае режиссеру: на своем мониторе он уже видит не только звезду, но и явно не запланированные головы, руки, фотовспышки и ботинки.
Пригласив кого только можно, пиарщик, как правило, тут же становится беспомощным и принимает форму осветительной лампы, делая вид, что он тут вообще случайно мимо проходил, и как бы ни при чем. "Когда будет подход к прессе?" - рычат телевизионщики у которых есть максимум пол часа, что бы потыкать в звезду микрофоном, "Уйдите от туда!" - верещит режиссер на фотокорров, рыскающих в поиске экслюзива, "Кто все эти люди? Меня нельзя снимать!" - визжит звезда, хлопая накладными ресницами, "А ну иди сюда!" - трясут кулаками охранники. Не смотря на высшие образования, знания языков и правила этики журналисты, чьи действия никем не организованны, быстро превращаются в неуправляемую баранью толпу, которая прислушивается только к голосу инстинкта: "Комментарий!", "Экслюзив!", "Интервью!", "Дайте подержаться за шею того, кто нас позвал!". С пустыми руками на базу возвращаться нельзя, поэтому в один прекрасный момент съемочную площадку буквально берут на абордаж.
Развязка, как правило одна и та же: режиссер в приступе ярости, здвезда в полуобмороке, пиарщик пятится к спасительному выходу, прикрываясь осветительной лампой.
"Все быстро покинули помещение!" - орут помощники, "щелк, щелк" - огрызаются фотокорры, снимая на прощание звезду у которой потекла тушь, "бл******" - шипят журналисты, "Все, больше никогда!" каждый раз даю себе я клятву.
Это я к чему. Вчера была на съемках у Наташи Королевы. Та же херня. Разница лишь в том, что с того момента как на пороге образовалась наша толпа и помощники режиссера заверещали "Вышли все! Быстро!" прошло максимум пол часа. Обещанного подхода к прессе так и не случилось. Нам удалось подобраться к звезде лишь на пять минут за которые Наташа успела ответить только на парочку вопросов. Уже на улице меня догнала пиарщица, но быть журналистом уже перехотелось. Мы же не бродячие псы, которых можно заманить костью, а потом пнуть ногой.
Поэтому, френды, смотря на веселые картинки по музыкальным каналам не думайте, что их съемка это тоже сплошное веселье. Зелень тоски от присутствия на съемочной площадки может сравниться только с зеленью лица журналиста, которому вновь не дали возможность работать.
P.S. Единственные люди на чьих съемках можно чувствовать себя человеком и журналистом - это Алан Бадоев, Ани Лорак и Наталья Могилевская.
Кстати, в мальчике в зеленой водолазке самые прозорливые могут узнать солиста группы "Квест Пистолс". Фотке года четыре. Все еще хорошо. Мальчик танцует и мир еще не услышал о белой стрекозе любви
