Михаил Хазин, Андрей Фурсов и Борис Шмелев о сегодняшней ситуации в России и мире
http://khazin.ru/articles/179-mnenie-hazina/30425-verju-ne-verju
Верю-не-верю
Мнение Хазина
Владимир Пономарев 25.04.2017
Михаил Леонидович, если и после встречи Путина с Трампом никаких перемен во внутриполитической жизни не последует и либеральная команда продолжит своё грязное дело, то измените ли вы своё отношение к президенту и свои взгляды относительно происходящего?
- Любая попытка описать будущее всегда носит вероятностный характер: гарантировать что-либо практически невозможно.
Да, конечно, для некоторых событий вероятность очень велика, для некоторых она незначительна. Но, тем не менее, утверждать то, что можно более-менее точно составить прогноз на будущее, человеку, занимающемуся аналитикой, практически невозможно. Я сейчас не говорю о пророках, которые «знают». Но, как показывает опыт, они обычно тоже знают не все, а только часть.
То есть пророк может сказать то, что произойдет некое событие тогда-то (условно говоря, упадет самолет, взорвется вулкан, произойдет революция), но попытка добиться от него каких-то сопутствующих обстоятельств, а именно, что к нему ведет или какие будут последствия, - он и здесь ничего особо конкретно не скажет.
Но для аналитика эта вещь вообще невозможная, хотя аналитика, в отличие от пророка, может описать цепочку событий, которая привела к искомому результату, и более-менее описать возможные последствия. Опять-таки, с учетом вероятностей. Когда мы говорим о последствиях, например, избрания Трампа, ситуация именно такая. До события я говорил не то, что он точно будет президентом, а о серьезной вероятности, что силы, которые за ним стоят, сумеют протащить на пост президента своего человека.
Так вот, когда мы говорим о современной России, то должны понимать, что есть несколько сил, которые всерьез борются за то, чтобы вписать Россию в свое понимание будущего. Есть множество людей, которые эти силы описывают. Например, очень интересно это описывает Андрей Девятов - и он очень часто «попадает».
Я очень хорошо помню, как за несколько месяцев до XVIII съезда коммунистической партии Китая он подробнейшим образом объяснил мне расклад сил и последствия, и даже влияние этих сил на сроки съезда. А на тот момент вообще было непонятно, когда он точно начнется.
И именно потому, что я эти его рассуждения слышал, я и считаю его очень грамотным специалистом по Китаю. А очень многие люди, которые считаются таковыми, в очень простых вопросах не могут дать даже вероятный расклад.
Аналогично, если мы посмотрим, например, на дискуссии о судьбах правительств, то мы увидим, что очень многие люди начинают ругать конкретных лиц: нехороший Шувалов, нехороший Дворкович, нехороший Медведев и так далее. У меня есть свои представления, поскольку я многих из этих людей знаю лично, я могу сказать, что бессмысленно говорить о том, хорошие они или нехорошие (а может, нравится один и не нравится другой).
Проблема состоит в том, что они все - как некая единая команда - оказались сегодня в безнадежной ситуации, при которой любые действия, совершаемые ими в рамках той модели, которую они пытаются реализовать, успеха принести не могут.
То есть не нужно ругать каждого из них конкретно. Если назначить на их места самых гениальных экономистов, управленцев и так далее, но оставить перед ними задачу не выходить из той либеральной модели, в которой они находятся, - эффекта не будет. Может быть, по некоторым направлениям он будет и получше, но в общем и целом решения не будет.
По этой причине, когда мы говорим о том, что итогом встречи Трампа и Путина должна стать смена модели, то я говорю лишь о событии вероятностном. То есть я считаю, что поскольку и Трампу нужна смена модели, и Путину нужна смена модели, и Си Цзиньпину нужна смена модели, то рано или поздно они встретятся и договорятся, потому что работать совместно им куда легче, чем поодиночке.
Кроме того, у каждого из них есть свои ограничения. Например, у Трампа очень серьезные проблемы. Он уже понял, что совершить прорыв у него не получится. Вопрос о том, можно его было совершить или нельзя, - в данном случае не стоит: ему все равно не дадут. А демократы уже начали очень активную работу по подготовке к выборам 2018 года - и итогом этой подготовки может стать импичмент Трампу.
То есть, иными словами, для Трампа существуют временные ограничения, которые состоят в том, что он должен радикально изменить ситуацию до выборов 2018 года (и при этом не может не быть изменения пунктов тех проектов, которые он строил, когда шел на выборы). То есть он не может это сделать в рамках той регулярной модели, с которой он шел на выборы, - ему не дадут. А значит, он должен радикально изменить модель.
Аналогичная ситуация с Путиным. Мы уже видим, что в стране нарастает волна недовольства. Эта волна никак не связана с врагами Путина. Это не Навальный, это не коммунисты, это не «рука Америки», это объективная совершенно картина: в рамках продолжения либеральной модели в стране будет катастрофа, и скорее всего она случится еще до выборов 2018 года.
Что касается Си Цзиньпина, то у него ситуация похожая, поскольку он целиком и полностью зависит от внешнего экономического фактора. И начало крупного экономического кризиса, который, в общем, не за горами и который может начаться и этой весной, и этой осенью, и следующей весной (опять-таки, мы не точно знаем, когда), будет для него чрезвычайно тяжелым ударом - а у него в стране тоже есть очень сильная оппозиция.
И по этой причине я ни в коем случае не могу утверждать, что именно здесь и сейчас, завтра или послезавтра, 15 мая или 3 июля на заседании G20 (или еще когда-то), Путин с Трампом (сейчас даже не буду говорить о Си Цзиньпине) встретятся и именно к этому моменту точно договорятся.
Но я как аналитик не могу не сказать, что у них у всех троих есть невероятно важная задача и при этом есть временные ограничения, которые не позволяют им вечно ждать. По этой причине я считаю, что вероятность того, что Трамп и Путин договорятся именно на почве нелиберальной линии, весьма велика.
Более того, например, Андрей Девятов говорит, что они уже договорились. А именно, договоренность была достигнута на встрече Трампа и Си Цзиньпина, и потом Тиллерсон приехал в Москву и, соответственно, их предложения донес до Путина, а Путин согласился.
Так это или нет, мы сможем увидеть уже 9 мая. Как мы знаем, либеральная линия состоит в том, что на праздник закрывается, драпируется мавзолей Ленина. То есть это символ победы, именно с трибуны мавзолея Ленина Сталин принимал парад победы в 1945 году. А драпировка этого мавзолея на парадах победы означала либеральный отказ от России и признание того, что вторую мировую войну выиграли США.
Но если вы посмотрите сейчас рекламу этого парада, которая идет по телевизору, то вы увидите, что там мавзолей не задрапирован. Это один из символов… Ну, для китайцев не нужно объяснять важность символов, для нас, может быть, это не столь ощутимо, но - тем не менее.
Или 9 мая, или 15 мая в Пекине на соответствующей конференции, или же 3 июля на встрече G20, но, так или иначе, если договоренность будет достигнута, она будет как-то проявлена и мы это увидим. Однако говорить, что она произойдет точно к такому-то числу, я бы все-таки не решился.
http://khazin.ru/articles/165-intervju/30443-rossii-nuzhno-gotovitsja-k-stoletiju-haosa
России нужно готовиться к столетию хаоса
Лавров признал, что во времена холодной войны ситуация в мире была лучше, чем сейчас
Мария Безчастная 26.04.2107
Министр иностранных дел РФ Сергей Лавров считает, что сегодня в международных отношениях сложилась ситуация, которая во многих отношениях хуже, чем во времена холодной войны. Это связано с тем, что в современной политике отсутствуют правила и границы, которые существовали раньше и которые глобальные игроки никогда не переходили.
«Безусловно, жестче сейчас… Тогда существовали две империи: Западная и Советская, каждая из которых подогревала конфликты с соперником на территории третьих стран. Но никогда не на своих границах и никогда напрямую. Даже публичная риторика была мягче. Тогда оба лагеря не переходили грани дозволенного. Сегодня никаких правил больше нет», - рассказал Сергей Лавров в интервью Esquire.
С Соединенными Штатами, по словам главы МИД, отношения России сегодня находятся в режиме ожидания. Они развиваются больше по инерции, так как в американской администрации еще остались люди из команды бывшего президента Барака Обамы. В то же время, Сергей Лавров убежден, что ему уже удалось выстроить отношения с новым госсекретарем США Рексом Тиллерсоном.
Москва поставила на место министра обороны Соединенного Королевства, который заявил о превентивном ядерном ударе.
Впрочем, общую ситуацию это никак не отменяет. Многие дипломаты и политики согласны с Сергеем Лавровым в том, что во время холодной войны выстраивать отношения с Западом было проще - тогда сразу было ясно, кто друг, а кто противник. Теперь партнеры могут сегодня говорить одно, а завтра кардинально менять свою позицию. Ситуативные альянсы могут создаваться и рушиться в мгновенье ока.
При этом Россия в постсоветский период до последнего пыталась играть по правилам, тогда как партнеры давно их отбросили. События в Крыму стали одной из первых попыток действовать так же, как западные державы, но даже в этом случае, как постоянно напоминает российская сторона, все было оформлено в рамках международного права. За последние три года произошло окончательное «размытие» каких-либо границ в международной политике и дипломатии. Уровень конфронтации нарастает, что видно и по риторике - взять хотя бы недавнее заявление министра обороны Великобритании Майкла Фэллона о превентивном ядерном ударе.
Но отсутствие границ может привести к самым непредсказуемым последствиям. Нужно ли Москве окончательно принять новые правила игры, которые заключаются в том, что никаких правил нет? Или, напротив, необходимо инициировать создание новой структуры международной безопасности, в которой снова появились бы некие красные линии, переступить которые не осмелится ни одна страна?
- Ситуация действительно хуже, чем во времена холодной войны по нескольким причинам, - комментирует директор Института системно-стратегического анализа Андрей Фурсов. - И первая причина в том, что Россия - не Советский Союз. Хотя у нас осталось ядерное оружие, и мы можем нанести Соединенным Штатам неприемлемый ущерб, экономический и военный потенциал России не сравним с советским. Ее репутация не так высока, а союзников гораздо меньше, чем у СССР.
Второй момент в том, что за последние 50 лет произошла существенная деградация интеллектуально-волевой компоненты западной элиты. Невозможно представить в 50−70-е годы на первых ролях на Западе таких людей, как Обама, Клинтон, Меркель, Саркози.
К власти пришло поколение 1968 года. Вся та «гопота», которая выгоняла студентов из аудиторий, стала политиками, депутатами и учеными, и теперь они выращивают таких же преемников - людей безответственных, плохо представляющих себе окружающий мир. От них можно ждать самых странных и нелепых шагов. Это значительно ухудшает общую ситуацию.
- Что нам делать в такой ситуации, тоже перестать играть по правилам?
- Нарушать правила может только очень сильное государство. Не просто государство, которое может нажать на красную кнопку и стереть противника с лица земли. Это, прежде всего, государство с развитой экономикой и с относительно небольшим социальным неравенством. А, главное, с четкой целью, идеологией и стратегией.
Наша страна ни под одно из этих условий не подходит. Если посмотреть на то, как вела себя Россия, да и поздний горбачевский СССР, мы увидим, что это было реагирование на обстоятельства, а не создание их. Эти 30 лет подлаживания под Запад не прошли даром. Они породили часть истеблишмента, которая, сворачивая шею, смотрит на Запад, как будто оттуда исходит свет.
Пока в России не появится правящая группа, которая совершенно по-другому будет относиться к Западу, которая начнет идентифицировать себя со своей страной и разделять ценности основной массы населения, ни о какой внятной стратегии речи идти не может. Несколько лет назад я дал интервью, которое называлось «Участь тех, у кого нет идеологии, - пикник на обочине истории». И это по-прежнему актуально.
- К чему может привести отсутствие правил на международной арене?
- США слабеют, и мир погружается в хаос. Поэт Коржавин по другому поводу сказал: «Но их бедой была победа, за ней открылась пустота». То же самое можно сказать о Западе после распада СССР. Весь западный мир едет с ярмарки истории. Безусловно, это ситуация кризиса, и ее нужно использовать, как Сталин использовал мировой кризис 1929−33 годов.
Хаотические процессы в мире будут нарастать. У Толкиена во «Властелине колец» есть метафора: «завеса мрака встает над миром». Это именно то, что происходит сейчас. Но всегда есть надежда и шанс, даже если ты слабее противника, использовать его силу против него самого.
- Каким образом?
- Например, когда распался советский блок, Западная Европа радостно проглотила бывшие социалистические страны. Но проглотить-то она проглотила, а переварить не смогла. Эти страны стали Евросоюзу поперек горла, и сегодня он трещит по швам.
Мы вползаем в состояние, которое очень напоминает мир после крушения Римской империи и кризис средневекового общества XIV-XV вв.еков. Перед нами стоит единственная задача - научиться жить в условиях кризиса и плыть по его волнам, как серфингисты. Для этого нужны воля и разум. Разум - чтобы знать, как это сделать, а воля - чтобы порвать противника, если это будет нужно.
- Как долго может длиться этот кризис?
- Думаю, что мы вступили в период, который, если не произойдет катастрофы, будет длиться как минимум столетие. Нужно готовиться жить в такой обстановке и действовать в условиях очень высокой неопределенности, потому что эта ситуация надолго.
С этими невеселыми оценками согласен и руководитель Центра внешней политики России Института экономики РАН Борис Шмелёв.
- Развитый мир вступил в постиндустриальную фазу и находится в периоде постмодернизма. В этих условиях нет четких правил, нравственных и международно-правовых критериев, которые бы определяли качественные параметры действий человека и политики, а также их законность. Проще говоря, нет понимания того, что такое хорошо и что такое плохо.
В последние годы принципы международного права постоянно нарушаются и игнорируются, прежде всего, Западом, который руководствуется своими политическими интересами. Это такие фундаментальные принципы, как невмешательство во внутренние дела государства, территориальная целостность, неприменение силы.
Основные параметры Вестфальской системы международных отношений размываются. Это происходит последние 20 с лишним лет.
- С чем это связано?
- С тем, что в мире сложился один центр силы и принятия решений. ООН, как определяющая структура в международной безопасности свое влияние потеряла. Совбез больше не в состоянии вырабатывать коллективные решения, которые базировались бы на принципах международного права. США регулярно подтверждают это своими действиями, взять хотя бы последний ракетный удар по территории Сирии.
- Можно ли создать новые правила, которых страны, в том числе США, будут придерживаться?
- Мир придет к новому равновесию, но это будет не скоро. Это равновесие, основанное на балансе сил между ведущими государствами и их военно-политическими и экономическими блоками, приведет к формированию новой системы международного права.
Сегодня в ней существует множество фундаментальных проблем, важнейшей из которых является соотношение принципа территориальной целостности государств и самоопределения народов. Это старая проблема, но в связи с распадом СССР и Югославии она обострилась.
Решения в международном правовом поле сегодня нет, потому что это два равнозначных принципа, которые закреплены даже в Уставе ООН. Как показывает опыт, соотношение определяется балансом сил - кто сильнее, тот и прав.
- Когда же мы придем к новому равновесию?
- Период хаоса, который мы видим, продлится долго. Поэтому можно согласиться с Сергеем Лавровым, когда он говорит, что сейчас ситуация хуже, чем во времена холодной войны. Тогда существовала конфронтационная стабильность, которая опиралась на баланс сил двух сверхдержав. Противостояние осуществлялось в странах третьего мира, где опосредованно сталкивались их интересы. Сейчас такой стабильности нет. В мире доминирует одна сверхдержава и один военно-политический блок. Да, растут новые центры силы, но это процесс непростой. Они бросают вызов уже устоявшемуся центру - США, и это приводит к турбулентности в международных отношениях.
- Как России выстраивать свою политику в таких условиях?
- Во-первых, Россия должна четко определить свои интересы и взвесить свои возможности. Мы находимся в очень непростой ситуации. С одной стороны, Россия не может просто замкнуться в своих границах. В условиях глобализации это невозможно. Если она будет пассивной, ей навяжут такие правила игры, которые совершенно не будут отвечать ее интересам. Она потеряет сама себя, как субъект международных отношений. Но и активное участие в международных делах, как мы видим на примере Сирии, приводит к столкновению с Западом, который занимается переформатированием всего политико-экономического пространства в мире. А сил для этой конфронтации у России мало. С точки зрения мировой экономики наши 2% ВВП - это незначительная величина, тем более что и эта доля сокращается, тогда как другие страны развиваются. В области финансов влияние России в мире практически нулевое.
Поэтому нужно стараться создать благоприятные условия для того, чтобы страна быстро экономически развивалась. Я считаю, что мы должны минимально ввязываться в международные конфликты, а все ресурсы направлять на внутреннее развитие. Сегодня мы видим обратную картину, когда внутренняя политика подчинена интересам внешней, и это не нормально. Внешняя политика очень затратная, она требует больших инвестиций, и в нынешних условиях это непосильная ноша.