Андрей Кончаловский. «Против кого дружим?»
Оригинал взят у remidios_fine в Андрей Кончаловский. «Против кого дружим?»
«Думаю, поверхностность мышления -
особенность современного русского интеллигента.
Он не намерен придавать значения деталям, проявлять любопытство.
В своих поступках и суждениях он руководствуется собственными или заимствованными стереотипами.
Как правило, это упрощённое представление ему подсовывается критиком или новомодным «пророком истины».
Такие стереотипы с удивительной лёгкостью распространяются в нашем обществе,
и их даже не пытаются критически осмысливать.
Причем то, что хвалят до упоения,
потом будут ругать и топтать ногами,
как только сменится стереотип…»
Знаменитый вопрос Фаины Раневской, обращенный к группе шепчущихся артисток - «Против кого дружите, девочки?» - очень точно отражает состояние общественного мнения в творческих кругах нашей страны. Российская интеллигенция всегда «дружила против» общего «врага» и была чрезвычайно партийной, то есть делилась на мелкие и крупные партии, иногда объединяющиеся между собой, иногда враждующие, по выражению А.Чехова, до «животной, ненасытной злобы». Принцип «кто не c нами - тот против нас» был и остается основополагающим. Как ни странно, наиболее сплоченной творческая интеллигенция была во времена авторитарного социализма. Тогда она рaзделилась на две неравные группы: первую привечaла власть (причем необязательно это были бездарные люди). Можно вспомнить Шолохова, Бондарчука, Герасимова, Товстоногова, Ефремова - список будет длинным. Другую группу составляло большинство, находящееся в молчaливой или открытой оппозиции, - их объединяло скрытое недовольство своим положением. Сейчас всё вернулось на круги своя, и ты должен принадлежать к какой-либо группировке. Если ты независим, то обречен на порицание, на иронию и нередко на бойкот. Тут сказывается отсутствие индивидуализма в русской ментальности, - то самое общинное сознание.
И если независимого художника коллеги для приличия не критикуют публично, эту роль яростно реализовывает критика. Российскую критику в своем большинстве сегодня можно охарактеризовать одним исконным словом - «гноище». Дореволюционной русской критике тоже было не занимать ни культуры, ни самостоятельности, но все же были признаки хорошего тона. B советское время критика состояла, в основном, из ангажированных властью людей. Можно было упрекать их в продажности, в необъективности, но именно из-за ограниченного числа рабочих мест это были в основном образованные и начитанные профессионaлы.
Кто из моих соратников по искусству не испытывaл тайного удовлетворения, читая разгромную статью про очередное творение коллеги? Знаю по себе: открываешь какой-нибудь «Коммерсант» на странице культурной жизни и выискиваешь рецензию, где неграмотное, хамское, но бойкое перо разделывается c очередным балетом, спектаклем или фильмом. Фу, «слава Богу, не про меня!». Если пишут гадко - посещают мысли, что так и есть, если хвaлят, уверен, что проплатили. Правда, есть хвалебные «непроплаченные» статьи - это пишут o наших «священных коровах», которых ругать нельзя, ибо они «признанные», да и «своих не бьют». B крайнем случае, если мастер уже совсем оконфузился, можно пространно и интеллектуально объяснить недалёкому зрителю или читателю, что поиск и новаторство - это тоже благородно.
Существуют примеры, когда это «общественное мнение» разрушало жизнь великих художников и не давало им возможности свободно творить. О губительном влиянии общественного мнения написано и «Горе от ума» и «Анна Каренина». И мы не задумываемся, что люди, которых мы считаем бесспорными гениями, были в конфликте со всем обществом, в со своими коллегами и постоянно жили под прицелом критиков всех мастей... «Консерваторский композитор г.Чайковский совсем слаб» - так охарактеризовал Петра Ильича петербургский композитор и влиятельный критик Цезарь Кюи. Петербургская музыкальная «тусовка» считала Чайковского посредственностью, - гением для нее был Кюи. Чайковский не вынес атмосферы Петербурга и сбежал в Москву. Когда впервые в 1884 году на сцене Мариинского театра бала поставлена его опера «Евгений Онегин», критик Кюи написал, что арию Ленского «невозможно признать за хорошую музыку» и ария Гремина «банальна», а оперу публично объявил мертворожденной и, безусловно, несостоятельной. Кто знает теперь Кюи? Но сколько боли он доставил гению…
В 1896 году Савва Мамонтов привлек художника Михаила Врубеля для оформления павильона Всероссийской промышленной выставки. Врубель создает гениальные панно - «Принцессу Грезу» и «Микулу Селяниновича». Всем, кто понимал в живописи, было ясно, что шедевры Врубеля полностью «убивают» выставленные рядом картины живописцев-академиков. «Художники Академии взбесились, как черти, - вспоминает Константин Коровин. - Что за озлобленная ругань и ненависть, и проклятия сыпались на бедную голову Михаила Александровича». Академики подсуетились и через великого князя добились, чтобы работы Врубеля сняли. Коровин вспоминает: «Врубель ещё больше убедился в своём непризнании... Такие шутки жизни даром не проходят, и Михаил Александрович стал попивать вино. Не было ни одного человека, который не укусил его и не старался укусить... Но никогда, нигде этот человек не сказал ни про кого худо, не сказал, что нужно было сказать - подлецы!». В своих воспоминаниях Коровин пишет о критике: «...Тут пошлость на услугах, она первая орёт: «какофония», «декадентство», «ерунда». Потом проваливается, гидра тлетворная - зависть сдаётся, ищет другую жертву, а талант ведь побеждает». Да, пошлость и «тлетворная гидра зависти» - вот где кроется механизм российского общественного мнения. А ведь главный враг Врубеля - «подлец» Беклемишев потом нес гроб с его телом и говороил проникновенную речь…
В 1897 году провальное исполнение Первой симфонии Сергея Рахманинова и злорадство критиков стали причиной нервной болезни и глубочайшего душевного кризиса композитора. Он долго не мог сочинять и лишь помощь психиатра Николая Даля помогла ему вернуться к творчеству.
В 1903 году по окончании Второй Симфонии Александра Скрябина поднялся страшный шум, раздались крики «Долой с эстрады!». Танеев демонстративно вышел из зала, Лядов в письме к Беляеву писал: «Ну, уж и симфония! Это черт знает что такое!!! Господи! Да куда же делась музыка?..». В 1904 году Скрябин на пять лет уезжает из России, ибо ему и его семье просто не на что жить...
Никто уже не вспомнит, что и Чехова современники просто ненавидели. Ненавидели за то, что «свободный художник» не примыкал ни к какой групировке. А его старались заполучить и «левые» и «правые»! И он это понимал. После провала «Чайки» в 1896 году в Петербурге, он писал Суворину: «Успех не имеет, судя по всему, не моя пьеса, а успех не имеет моя личность». В другом месте Чехов так описывает современную критику: «Это ведь не критика, не мировоззрение, а ненависть, животная ненасытная злоба. Зачем этот тон, точно судят они не о художниках и не о писателях, а об арестантах?». Что бы сказал Антон Павлович, почитай он сегодняшнюю художественную критику!
Думаю, поверхностность мышления - особенность русского интеллигента. Он не намерен придавать значения деталям, проявлять любопытство.В своих поступках и суждениях он руководствуется собственными или заимствованными стереотипами. Как правило, это упрощённое представление ему подсовывается критиком или новомодным «пророком истины».
Такие стереотипы с удивительной лёгкостью распространяются в нашем обществе, и их даже не пытаются критически осмысливать. Причем то, что хвалят до упоения, потом будут ругать и топтать ногами, как только сменится стереотип. Взять хотя бы вашего покорного слугу: я в глазах «уважаемого общества-с» - расчетливый конъюнктурщик (что, естественно, моя наследственно-фамильная черта). Правда, «высокий профессионал», точно знающий формулу успеха, но постоянно промахивающийся. И зоркие критики, которые давно никакой искренности от моих творений не ждут, любят снисходительно поиронизировать над моими неуклюжими попытками их провести.
У Антона Павловича, человека исключительно сдержанного в своих высказываниях, в записных книжках есть вырвавшееся восклицание: «Как люди охотно обманываются, как они любят пророков, вещателей, КАКОЕ ЭТО СТАДО!». На этом горьком определении нашего общественного мнения я и обрываю свой монолог...
http://www.akonchalovsky.ru/news/
.
«Думаю, поверхностность мышления -
особенность современного русского интеллигента.
Он не намерен придавать значения деталям, проявлять любопытство.
В своих поступках и суждениях он руководствуется собственными или заимствованными стереотипами.
Как правило, это упрощённое представление ему подсовывается критиком или новомодным «пророком истины».
Такие стереотипы с удивительной лёгкостью распространяются в нашем обществе,
и их даже не пытаются критически осмысливать.
Причем то, что хвалят до упоения,
потом будут ругать и топтать ногами,
как только сменится стереотип…»
Знаменитый вопрос Фаины Раневской, обращенный к группе шепчущихся артисток - «Против кого дружите, девочки?» - очень точно отражает состояние общественного мнения в творческих кругах нашей страны. Российская интеллигенция всегда «дружила против» общего «врага» и была чрезвычайно партийной, то есть делилась на мелкие и крупные партии, иногда объединяющиеся между собой, иногда враждующие, по выражению А.Чехова, до «животной, ненасытной злобы». Принцип «кто не c нами - тот против нас» был и остается основополагающим. Как ни странно, наиболее сплоченной творческая интеллигенция была во времена авторитарного социализма. Тогда она рaзделилась на две неравные группы: первую привечaла власть (причем необязательно это были бездарные люди). Можно вспомнить Шолохова, Бондарчука, Герасимова, Товстоногова, Ефремова - список будет длинным. Другую группу составляло большинство, находящееся в молчaливой или открытой оппозиции, - их объединяло скрытое недовольство своим положением. Сейчас всё вернулось на круги своя, и ты должен принадлежать к какой-либо группировке. Если ты независим, то обречен на порицание, на иронию и нередко на бойкот. Тут сказывается отсутствие индивидуализма в русской ментальности, - то самое общинное сознание.
И если независимого художника коллеги для приличия не критикуют публично, эту роль яростно реализовывает критика. Российскую критику в своем большинстве сегодня можно охарактеризовать одним исконным словом - «гноище». Дореволюционной русской критике тоже было не занимать ни культуры, ни самостоятельности, но все же были признаки хорошего тона. B советское время критика состояла, в основном, из ангажированных властью людей. Можно было упрекать их в продажности, в необъективности, но именно из-за ограниченного числа рабочих мест это были в основном образованные и начитанные профессионaлы.
Кто из моих соратников по искусству не испытывaл тайного удовлетворения, читая разгромную статью про очередное творение коллеги? Знаю по себе: открываешь какой-нибудь «Коммерсант» на странице культурной жизни и выискиваешь рецензию, где неграмотное, хамское, но бойкое перо разделывается c очередным балетом, спектаклем или фильмом. Фу, «слава Богу, не про меня!». Если пишут гадко - посещают мысли, что так и есть, если хвaлят, уверен, что проплатили. Правда, есть хвалебные «непроплаченные» статьи - это пишут o наших «священных коровах», которых ругать нельзя, ибо они «признанные», да и «своих не бьют». B крайнем случае, если мастер уже совсем оконфузился, можно пространно и интеллектуально объяснить недалёкому зрителю или читателю, что поиск и новаторство - это тоже благородно.
Существуют примеры, когда это «общественное мнение» разрушало жизнь великих художников и не давало им возможности свободно творить. О губительном влиянии общественного мнения написано и «Горе от ума» и «Анна Каренина». И мы не задумываемся, что люди, которых мы считаем бесспорными гениями, были в конфликте со всем обществом, в со своими коллегами и постоянно жили под прицелом критиков всех мастей... «Консерваторский композитор г.Чайковский совсем слаб» - так охарактеризовал Петра Ильича петербургский композитор и влиятельный критик Цезарь Кюи. Петербургская музыкальная «тусовка» считала Чайковского посредственностью, - гением для нее был Кюи. Чайковский не вынес атмосферы Петербурга и сбежал в Москву. Когда впервые в 1884 году на сцене Мариинского театра бала поставлена его опера «Евгений Онегин», критик Кюи написал, что арию Ленского «невозможно признать за хорошую музыку» и ария Гремина «банальна», а оперу публично объявил мертворожденной и, безусловно, несостоятельной. Кто знает теперь Кюи? Но сколько боли он доставил гению…
В 1896 году Савва Мамонтов привлек художника Михаила Врубеля для оформления павильона Всероссийской промышленной выставки. Врубель создает гениальные панно - «Принцессу Грезу» и «Микулу Селяниновича». Всем, кто понимал в живописи, было ясно, что шедевры Врубеля полностью «убивают» выставленные рядом картины живописцев-академиков. «Художники Академии взбесились, как черти, - вспоминает Константин Коровин. - Что за озлобленная ругань и ненависть, и проклятия сыпались на бедную голову Михаила Александровича». Академики подсуетились и через великого князя добились, чтобы работы Врубеля сняли. Коровин вспоминает: «Врубель ещё больше убедился в своём непризнании... Такие шутки жизни даром не проходят, и Михаил Александрович стал попивать вино. Не было ни одного человека, который не укусил его и не старался укусить... Но никогда, нигде этот человек не сказал ни про кого худо, не сказал, что нужно было сказать - подлецы!». В своих воспоминаниях Коровин пишет о критике: «...Тут пошлость на услугах, она первая орёт: «какофония», «декадентство», «ерунда». Потом проваливается, гидра тлетворная - зависть сдаётся, ищет другую жертву, а талант ведь побеждает». Да, пошлость и «тлетворная гидра зависти» - вот где кроется механизм российского общественного мнения. А ведь главный враг Врубеля - «подлец» Беклемишев потом нес гроб с его телом и говороил проникновенную речь…
В 1897 году провальное исполнение Первой симфонии Сергея Рахманинова и злорадство критиков стали причиной нервной болезни и глубочайшего душевного кризиса композитора. Он долго не мог сочинять и лишь помощь психиатра Николая Даля помогла ему вернуться к творчеству.
В 1903 году по окончании Второй Симфонии Александра Скрябина поднялся страшный шум, раздались крики «Долой с эстрады!». Танеев демонстративно вышел из зала, Лядов в письме к Беляеву писал: «Ну, уж и симфония! Это черт знает что такое!!! Господи! Да куда же делась музыка?..». В 1904 году Скрябин на пять лет уезжает из России, ибо ему и его семье просто не на что жить...
Никто уже не вспомнит, что и Чехова современники просто ненавидели. Ненавидели за то, что «свободный художник» не примыкал ни к какой групировке. А его старались заполучить и «левые» и «правые»! И он это понимал. После провала «Чайки» в 1896 году в Петербурге, он писал Суворину: «Успех не имеет, судя по всему, не моя пьеса, а успех не имеет моя личность». В другом месте Чехов так описывает современную критику: «Это ведь не критика, не мировоззрение, а ненависть, животная ненасытная злоба. Зачем этот тон, точно судят они не о художниках и не о писателях, а об арестантах?». Что бы сказал Антон Павлович, почитай он сегодняшнюю художественную критику!
Думаю, поверхностность мышления - особенность русского интеллигента. Он не намерен придавать значения деталям, проявлять любопытство.В своих поступках и суждениях он руководствуется собственными или заимствованными стереотипами. Как правило, это упрощённое представление ему подсовывается критиком или новомодным «пророком истины».
Такие стереотипы с удивительной лёгкостью распространяются в нашем обществе, и их даже не пытаются критически осмысливать. Причем то, что хвалят до упоения, потом будут ругать и топтать ногами, как только сменится стереотип. Взять хотя бы вашего покорного слугу: я в глазах «уважаемого общества-с» - расчетливый конъюнктурщик (что, естественно, моя наследственно-фамильная черта). Правда, «высокий профессионал», точно знающий формулу успеха, но постоянно промахивающийся. И зоркие критики, которые давно никакой искренности от моих творений не ждут, любят снисходительно поиронизировать над моими неуклюжими попытками их провести.
У Антона Павловича, человека исключительно сдержанного в своих высказываниях, в записных книжках есть вырвавшееся восклицание: «Как люди охотно обманываются, как они любят пророков, вещателей, КАКОЕ ЭТО СТАДО!». На этом горьком определении нашего общественного мнения я и обрываю свой монолог...
http://www.akonchalovsky.ru/news/
.