прочтите до конца
Приснилось мне ... прошлой ночью накануне приговора ровно две мысли.
1. Критически важно усилить культивирование в себе своей необычности, индивидуальности, непохожести, оригинальности, уникальности. В чем угодно, как угодно. Но только срочно. В одежде, в прическах, в украшениях, в манерах. Попробовать новые необычные блюда, попробовать с любимыми новые практики в сексе. Делать новые формы в творчестве. Поменять способ передвижения по городу. Начать потреблять непривычные до сего дня произведения искусства. Не стесняться экзотики.
Позволю себе в этой связи процитировать обширно отрывки из Нобелевской лекции И. Бродского:
"Если искусство чему-то и учит (и художника -- в первую голову), то именно частности человеческого существования. Будучи наиболее древней -- и наиболее буквальной -- формой частного предпринимательства, оно вольно или невольно поощряет в человеке именно его ощущение индивидуальности, уникальности, отдельности -- превращая его из общественного животного в личность. Многое можно разделить: хлеб, ложе, убеждения, возлюбленную -- но не стихотворение, скажем, Райнера Марии Рильке...
Великий Баратынский, говоря о своей Музе, охарактеризовал ее как обладающую "лица необщим выраженьем". В приобретении этого необщего выражения и состоит, видимо, смысл индивидуального существования, ибо к необщности этой мы подготовлены уже как бы генетически. Независимо от того, является человек писателем или читателем, задача его состоит в том, чтобы прожить свою собственную, а не навязанную или предписанную извне, даже самым благородным образом выглядящую жизнь. Ибо она у каждого из нас только одна, и мы хорошо знаем, чем все это кончается. Было бы досаднно израсходовать этот единственный шанс на повторение чужой внешности, чужого опыта, на тавтологию -- тем более обидно, что глашатаи исторической необходимости, по чьему наущению человек на тавтологию эту готов согласиться, в гроб с ним вместе не лягут и спасибо не скажут.
Язык и, думается, литература -- вещи более древние, неизбежные, долговечные, чем любая форма общественной организации. Негодование, ирония или безразличие, выражаемое литературой по отношению к государству, есть, по существу, реакция постоянного, лучше сказать -- бесконечного, по отношению к временному, ограниченному... Политическая система, форма общественного устройства, как всякая система вообще, есть, по определению, форма прошедшего времени, пытающаяся навязать себя настоящему (а зачастую и будущему), и человек, чья профессия язык, -- последний, кто может позволить себе позабыть об этом...
...Философия государства, его этика, не говоря уже о его эстетике -всегда "вчера"; язык, литература -- всегда "сегодня" и часто -- особенно в случае ортодоксальности той или иной системы -- даже и "завтра". Одна из заслуг литературы и состоит в том, что она помогает человеку уточнить время его существования, отличить себя в толпе как предшественников, так и себе подобных, избежать тавтологии, то есть участи, известной иначе под почетным названием "жертвы истории"...
...Эстетический выбор всегда индивидуален, и эстетическое переживание -всегда переживание частное. Всякая новая эстетическая реальность делает человека, ее переживаюшего, лицом еще более частным, и частность эта, обретающая порою форму литературного (или какого-либо другого) вкуса, уже сама по себе может оказаться если не гарантией, то хотя бы формой защиты от порабощения. Ибо человек со вкусом, в частности литературным, менее восприимчив к повторам и ритмическим заклинаниям, свойственным любой форме политической демагогии. Дело не столько в том, что добродетель не является гарантией шедевра, сколько в том, что зло, особенно политическое, всегда плохой стилист. Чем богаче эстетический опыт индивидуума, чем тверже его вкус, тем четче его нравственный выбор, тем он свободнее -- хотя, возможно, и не счастливее...
...Именно в этом, скорее прикладном, чем платоническом смысле следует понимать замечание Достоевского, что "красота спасет мир", или высказывание Мэтью Арнольда, что "нас спасет поэзия". Мир, вероятно, спасти уже не удастся, но отдельного человека всегда можно. Эстетическое чутье в человеке развивается весьма стремительно, ибо, даже не полностью отдавая себе отчет в том, чем он является и что ему на самом деле необходимо, человек, как правило, инстинктивно знает, что ему не нравится и что его не устраивает".
2. Критически необходимо делать любые самые скромные общественные дела, самые незаметные поступки, в которых будет присутствовать милосердие. И самое главное - сообщать об этих миниатюрных делах близким, знакомым, френдам. Придумывать какие-то миниатюрки и говорить о них Нужно срочное заполнение охренительной смысловой черной дыры, которая пробита в стране. И нужен очень тонкий информационный поток, просто тихая информация, что кто-то занят воспроизводством милосердия.
Однажды мои дети-школьники Лиза-София и Эдик нашли во дворе сожженную кошку с выколотыми глазами. Они закопали ее, похоронили и поставили на холмик христианский крестик. Они не крещены и в храме ноги их не было. Думаю, что долго еще и не будет.
А завтра я поведу одну девочку кататься на каруселях, о чем она мечтала много лет. У нее не было возможности. Не всем доходы от нефтяных денег падают. Я потрачу на карусель свои скромные копейки. Но это важно. Меня эта девочка бесит, но у нее есть право на карусель.
Точно так же как у Нади Толоконниковой было право один раз в жизни, к примеру, трахнуться беременной с мужем в публичном месте, а у всех культурных людей и великого российского государства была обязанность не обратить на эту хулиганскую выходку серьезного внимания. Была обязанность, да сплыла.
Пётр Данилов 18.08.2012