Потребление истории по Млечину, или Зачем кому-то извращать символы
Оригинал взят у mamlas в Потребление истории по Млечину, или Зачем кому-то извращать символы
Ещё о русофобии СМИ в России
Гво′здики Леонида Млечина
Почему белые пятна прошлого становятся чёрными / ТелевЕдение / Телепропаганда
На чём нас тогда, в конце 80-х, поймали? На незнании истории, на упрёках в том, что мы Иваны, не помнящие родства. Оказалось, что та доперестроечная история, которую мы учили в школе, с формациями, с рассказами о крепостнической России и революционных лучах в тёмном царстве, переросших в свет революции, была неверной. ©По теме: Но Эрнст, конечно, ни при чём! / Оккупант-ТВ
Леонид Млечин
А вот рассказы о «России, которую мы потеряли», - это правда, настоящая история.
Нам «открыли глаза». Рой Медведев в популярных очерках раскрывал перед читателем облик советского руководства. Вчерашний правоверный партиец генерал Волкогонов обрушил на советского гражданина «Триумф и трагедию». Сотни историков, публицистов, журналистов кинулись осваивать «белые пятна истории», убеждая нас в том, что мы жили в аду, в 1917 году сбежав из рая.
СМИ, эти нынешние «почта, телеграф, телефон», оказались в руках тех, кто поддерживает сложившуюся в перестроечные времена историческую картинку.
Использовать историю как таран в политической борьбе начали люди далеко не бездарные, обладавшие историческим образованием. Сейчас настало время журналистов и историков лишь по названию, а не образованию, людей, твёрдо усвоивших идеологическую схему и способных работать в её рамках. Годы не прошли даром. Нравы стали проще, восприятие - примитивнее. Пропагандистское слово надо разбавлять «клубничкой», развлекать зрителя, адаптируясь к его невзыскательному вкусу, внедрённым уже штампам и стереотипам. История должна быть не столько популярной, сколько пошловатой, обращённой к низменным инстинктам, к обывательским представлениям и мещанской морали. История идей и освободительной романтики сменилась историей, адресованной коммунальному сознанию, описанному в своё время Александром Зиновьевым.
В таком стиле работают многие «документалисты», многие «историки». Но его классиком вот уже много лет остаётся Леонид Млечин.
Наблюдая за его многочисленными передачами, которые идут по каналу ОТР, приходишь к выводу, что для него вся философия российской истории сводится к планомерному движению в область европейских свобод и ценностей, а само содержание истории представляет собой систему сложных взаимоотношений на личном, бытовом уровне. Причины несостоятельности советского общества раскрываются им через понятную обывательскому сознанию схему всеобщего блата, круговой поруки, кумовства, хвастовства и очковтирательства.
В рассказах Млечина по российской истории, особенно советского периода, большую роль играет эффект воздействия, агитации. Млечин не историк и не журналист, он вдохновенный пропагандист, отыскивающий символические яркие сценки в прошлом для иллюстрации идеологических схем и закрепления их в сознании зрителя. Так история судьбы белья Ленина, будто бы отданного Крупской в дар какому-то молодому человеку, впечатлившая Млечина настолько, что он вновь и вновь повторяет её в своих выступлениях, становится не показателем простоты отношений, а символом деградации советской экономики от товарно-денежных отношений к натуральному обмену. От мыслей Ленина к белью Ленина - вполне логичный ход, развивающий желание поговорить о естественных потребностях вождя пролетариата, выраженное в повести Василия Гроссмана «Всё течёт».
Обывательский взгляд на историю, полностью победивший научно-популярный, идеален в пропагандистской работе. Неважно, что здесь искажается историческая реальность, что пошлость современной жизни искусственно проецируется на прошлое. Ведь такие цели и ставятся. Формируется приниженный, опошленный образ наших отцов и дедов. Образ, который перекликается с картиной прошлого, созданной многочисленными «историческими» сериалами. Образ, в котором уже трудно разобрать, что первично - сериальный продукт или опыт истории от «художественных исследователей», подобных Млечину. Так складывается отталкивающая картина советского прошлого как эпохи хамов, жуликов, казнокрадов, коррупционеров и стукачей. Не исторический факт, а художественная историческая мифология, мотивированная пропагандистскими целями, и лишь затем проиллюстрированная аккуратно подобранными, нужными историческими деталями и событиями, становится фундаментом российского «документального исторического» фильма, заполонившего телеэкраны.
«Советские граждане стремились работать не там, где важно и нужно, а там, где хорошие распределители». «В стахановцы шли, чтобы заработать». Такой мифологический образ трудовой социалистической этики конструируется Млечиным в его передачах. И многие зрители слышат в нём знакомое, подтверждаемое современностью, подтверждаемое сериалами о нашем недавнем советском прошлом.
Что ж, давайте поговорим об этике. В позиции Млечина невозможно не отметить двойных стандартов. Обогащение вообще для него - добродетель, стремление заработать ударным коммунистическим трудом - несомненный грех. Почему так получается? Потому что в идеологическую схему новой истории СССР не вписывается важнейший идеологический постулат «о повышении материального благосостояния трудящихся», осуществлявшийся к тому же на практике. Если вспомнить о нём, тогда уже невозможно сказать: «еда исчезла с приходом к власти большевиков», «все годы советской власти прошли в нехватке продовольствия», «купить ничего нельзя было». Не сможешь выстроить образ советского времени как эпохи тотального, сознательного, идейно мотивированного голодомора.
Исповедуемый антисоветизм не позволяет Млечину быть последовательным. Так возникают парадоксы. Коррупционные скандалы в буржуазном обществе - показатель демократии. Громкие дела о взяточничестве в СССР - демонстрация гнилости системы. Замазанная распутинщиной и позором военных поражений элита предреволюционной России - совесть и честь нации, а советское руководство, создавшее работающую экономическую модель, приведшее страну к Победе, - недоучки и невежды.
Предубеждённость ведёт Млечина к откровенной софистике. Страна капитулирует при Горбачёве перед Западом. Млечин видит в этом крушение советского мифа о западной военной угрозе. Но разве нужно завоёвывать тех, кто сдался на милость победителю?
Млечин в своих передачах говорит о сталинских гвоздиках, о том, что Сталин любил одну и ту же мысль методично вдалбливать в голову. Но разве метод самого Млечина, нашего «документального исторического» кино в целом, состоит не в том, чтобы раз за разом вбивать гвоздики в гроб трезвого исторического сознания?
Укроемся ли мы идеологическим саваном истории, который сшит для российского общества пропагандистами от истории, или найдём в себе силы преодолеть тенденцию во имя лучшего понимания своего прошлого, настоящего и будущего? Вот в чём вопрос.
Борис Никитин
«Литературная газета», №5(6540), 4 февраля 2016
Ещё о русофобии СМИ в России
Гво′здики Леонида Млечина
Почему белые пятна прошлого становятся чёрными / ТелевЕдение / Телепропаганда
На чём нас тогда, в конце 80-х, поймали? На незнании истории, на упрёках в том, что мы Иваны, не помнящие родства. Оказалось, что та доперестроечная история, которую мы учили в школе, с формациями, с рассказами о крепостнической России и революционных лучах в тёмном царстве, переросших в свет революции, была неверной. ©По теме: Но Эрнст, конечно, ни при чём! / Оккупант-ТВ
Леонид Млечин
А вот рассказы о «России, которую мы потеряли», - это правда, настоящая история.
Нам «открыли глаза». Рой Медведев в популярных очерках раскрывал перед читателем облик советского руководства. Вчерашний правоверный партиец генерал Волкогонов обрушил на советского гражданина «Триумф и трагедию». Сотни историков, публицистов, журналистов кинулись осваивать «белые пятна истории», убеждая нас в том, что мы жили в аду, в 1917 году сбежав из рая.
СМИ, эти нынешние «почта, телеграф, телефон», оказались в руках тех, кто поддерживает сложившуюся в перестроечные времена историческую картинку.
Использовать историю как таран в политической борьбе начали люди далеко не бездарные, обладавшие историческим образованием. Сейчас настало время журналистов и историков лишь по названию, а не образованию, людей, твёрдо усвоивших идеологическую схему и способных работать в её рамках. Годы не прошли даром. Нравы стали проще, восприятие - примитивнее. Пропагандистское слово надо разбавлять «клубничкой», развлекать зрителя, адаптируясь к его невзыскательному вкусу, внедрённым уже штампам и стереотипам. История должна быть не столько популярной, сколько пошловатой, обращённой к низменным инстинктам, к обывательским представлениям и мещанской морали. История идей и освободительной романтики сменилась историей, адресованной коммунальному сознанию, описанному в своё время Александром Зиновьевым.
В таком стиле работают многие «документалисты», многие «историки». Но его классиком вот уже много лет остаётся Леонид Млечин.
Наблюдая за его многочисленными передачами, которые идут по каналу ОТР, приходишь к выводу, что для него вся философия российской истории сводится к планомерному движению в область европейских свобод и ценностей, а само содержание истории представляет собой систему сложных взаимоотношений на личном, бытовом уровне. Причины несостоятельности советского общества раскрываются им через понятную обывательскому сознанию схему всеобщего блата, круговой поруки, кумовства, хвастовства и очковтирательства.
В рассказах Млечина по российской истории, особенно советского периода, большую роль играет эффект воздействия, агитации. Млечин не историк и не журналист, он вдохновенный пропагандист, отыскивающий символические яркие сценки в прошлом для иллюстрации идеологических схем и закрепления их в сознании зрителя. Так история судьбы белья Ленина, будто бы отданного Крупской в дар какому-то молодому человеку, впечатлившая Млечина настолько, что он вновь и вновь повторяет её в своих выступлениях, становится не показателем простоты отношений, а символом деградации советской экономики от товарно-денежных отношений к натуральному обмену. От мыслей Ленина к белью Ленина - вполне логичный ход, развивающий желание поговорить о естественных потребностях вождя пролетариата, выраженное в повести Василия Гроссмана «Всё течёт».
Обывательский взгляд на историю, полностью победивший научно-популярный, идеален в пропагандистской работе. Неважно, что здесь искажается историческая реальность, что пошлость современной жизни искусственно проецируется на прошлое. Ведь такие цели и ставятся. Формируется приниженный, опошленный образ наших отцов и дедов. Образ, который перекликается с картиной прошлого, созданной многочисленными «историческими» сериалами. Образ, в котором уже трудно разобрать, что первично - сериальный продукт или опыт истории от «художественных исследователей», подобных Млечину. Так складывается отталкивающая картина советского прошлого как эпохи хамов, жуликов, казнокрадов, коррупционеров и стукачей. Не исторический факт, а художественная историческая мифология, мотивированная пропагандистскими целями, и лишь затем проиллюстрированная аккуратно подобранными, нужными историческими деталями и событиями, становится фундаментом российского «документального исторического» фильма, заполонившего телеэкраны.
«Советские граждане стремились работать не там, где важно и нужно, а там, где хорошие распределители». «В стахановцы шли, чтобы заработать». Такой мифологический образ трудовой социалистической этики конструируется Млечиным в его передачах. И многие зрители слышат в нём знакомое, подтверждаемое современностью, подтверждаемое сериалами о нашем недавнем советском прошлом.
Что ж, давайте поговорим об этике. В позиции Млечина невозможно не отметить двойных стандартов. Обогащение вообще для него - добродетель, стремление заработать ударным коммунистическим трудом - несомненный грех. Почему так получается? Потому что в идеологическую схему новой истории СССР не вписывается важнейший идеологический постулат «о повышении материального благосостояния трудящихся», осуществлявшийся к тому же на практике. Если вспомнить о нём, тогда уже невозможно сказать: «еда исчезла с приходом к власти большевиков», «все годы советской власти прошли в нехватке продовольствия», «купить ничего нельзя было». Не сможешь выстроить образ советского времени как эпохи тотального, сознательного, идейно мотивированного голодомора.
Исповедуемый антисоветизм не позволяет Млечину быть последовательным. Так возникают парадоксы. Коррупционные скандалы в буржуазном обществе - показатель демократии. Громкие дела о взяточничестве в СССР - демонстрация гнилости системы. Замазанная распутинщиной и позором военных поражений элита предреволюционной России - совесть и честь нации, а советское руководство, создавшее работающую экономическую модель, приведшее страну к Победе, - недоучки и невежды.
Предубеждённость ведёт Млечина к откровенной софистике. Страна капитулирует при Горбачёве перед Западом. Млечин видит в этом крушение советского мифа о западной военной угрозе. Но разве нужно завоёвывать тех, кто сдался на милость победителю?
Млечин в своих передачах говорит о сталинских гвоздиках, о том, что Сталин любил одну и ту же мысль методично вдалбливать в голову. Но разве метод самого Млечина, нашего «документального исторического» кино в целом, состоит не в том, чтобы раз за разом вбивать гвоздики в гроб трезвого исторического сознания?
Укроемся ли мы идеологическим саваном истории, который сшит для российского общества пропагандистами от истории, или найдём в себе силы преодолеть тенденцию во имя лучшего понимания своего прошлого, настоящего и будущего? Вот в чём вопрос.
Борис Никитин
«Литературная газета», №5(6540), 4 февраля 2016