Дневниковые записи Александра Довженко объясняют сегодня гражданскую войну на Украине
https://varjag2007su.livejournal.com/2020/09/16/
Шесть лет назад, еще до майдана и войны, благодаря Федеральному архивному агентству России были опубликованы полные дневниковые записи Александра Довженко.
На моего отца, после освобождения Украины от немецко-фашистских захватчиков, добровольцем ушедшего в армию и разминировавшего на Западной Украине заминированные при отступлении немцами школы, больницы, другие объекты обеспечения, огромное впечатление произвело то, что украинцы убивали (чаще всего в спину) украинцев. Настолько, что пацифизм и борьба за полное разоружение в мире и попытки предложить идею духовных республик, стали идеей жизни.
Судя п о этому отрывку из дневника, эта братоубийственная борьба и на Довженко оказала огромное воздействие. Поскольку после получения т.е. незалэжности мы эту рознь получили "в наследство", и сегодня она абсолютно точчно объясняет происхоящую у насмежду украинцами гражданскую войну, думаю этот отрывок будет не только интересным, но и актуальным:
"Можно сделать в фильме интересную сцену такого содержания.
Возле села лагерь за колючей проволокой. В лагере военнопленные. Находятся они, конечно, в ужасных условиях. Стерегут их немцы и, предположим, часть из службы порядка, во всяком случае, что- то вроде Гусака-предателя или дезертира. И вот ночью через колючую проволоку между ними тихий разговор. Разговор тихий, чтобы никого не всполошить, и тем страшнее он своей острой ненавистью. Дальше они не выдержали и сцепились, схватив друг друга за грудь через проволоку. Они начали ломать друг другу руки. Потом они обнялись и душили друг друга через проволоку, и пленник не отпускал часового, чтобы тот его не застрелил. А чуть дальше пленные, сбившись в страшную, грязную кучу, пели «Ой закуковала серая кукушка».
О чем говорили они. О власти. О социализме, о колхозе. О Гитлере, об истории, о Богдане, о Мазепе, обо всем, это символическая, вечная картина, многосотлетний поединок двух украинцев, ожесточившихся от долгой тяжелой тернистой дороги. О Сибири.
Может быть, страж галичанин, или гетманец, или, может, просто крестьянин из того же села. Разговор может вестись на общих и на крупных планах: голова и проволока, голова и проволока и кровь, и блеск глаз и зубов в темноте, и проволока терновая обвивает голову, и вгрызается шипами в лоб, и кровь со лба каплет, и боль, и ненависть, и страсть.
Может, по сюжету стража подослали для того, чтобы он выведал что-нибудь у пленного после допроса. Совершенно верно.
На допросе партизан назвал себя командиром партизанского отряда, отказавшись давать объяснения. Вот он услышит в лагере, завтра его расстреляют, и это последняя попытка Гусака или Персистого выслужиться перед немецким начальством.
Так их утром и нашли обоих, они были мертвы, в объятиях, скрученных проволокой.
Написать, что разговаривали и душили они друг друга тихо, шепотом, чтобы не дать никому подойти. Тихо! Они говорили о Тимошенко, и когда провокатор сказал, что Тимошенко перешел на сторону немцев, партизан ударил его.
- Врешь ты, растак твою мать!
- Не вру, сам слышал по радио.
- Врет ваше радио.
Когда сторож слышал где-то шорох или еще что, он стрелял из автомата в небо.
- Стреляете в небо, тени своей боитесь. Трусы, воры! - шипел партизан.
- Стреляем, когда хотим. Есть чем стрелять.
- Отцу своему расскажи глупому, продажная душа.
«И бледный месяц в эту пору один меж тучами мелькал, как будто челн в бурливом море то выплывал, то утопал».
Шесть лет назад, еще до майдана и войны, благодаря Федеральному архивному агентству России были опубликованы полные дневниковые записи Александра Довженко.
На моего отца, после освобождения Украины от немецко-фашистских захватчиков, добровольцем ушедшего в армию и разминировавшего на Западной Украине заминированные при отступлении немцами школы, больницы, другие объекты обеспечения, огромное впечатление произвело то, что украинцы убивали (чаще всего в спину) украинцев. Настолько, что пацифизм и борьба за полное разоружение в мире и попытки предложить идею духовных республик, стали идеей жизни.
Судя п о этому отрывку из дневника, эта братоубийственная борьба и на Довженко оказала огромное воздействие. Поскольку после получения т.е. незалэжности мы эту рознь получили "в наследство", и сегодня она абсолютно точчно объясняет происхоящую у насмежду украинцами гражданскую войну, думаю этот отрывок будет не только интересным, но и актуальным:
"Можно сделать в фильме интересную сцену такого содержания.
Возле села лагерь за колючей проволокой. В лагере военнопленные. Находятся они, конечно, в ужасных условиях. Стерегут их немцы и, предположим, часть из службы порядка, во всяком случае, что- то вроде Гусака-предателя или дезертира. И вот ночью через колючую проволоку между ними тихий разговор. Разговор тихий, чтобы никого не всполошить, и тем страшнее он своей острой ненавистью. Дальше они не выдержали и сцепились, схватив друг друга за грудь через проволоку. Они начали ломать друг другу руки. Потом они обнялись и душили друг друга через проволоку, и пленник не отпускал часового, чтобы тот его не застрелил. А чуть дальше пленные, сбившись в страшную, грязную кучу, пели «Ой закуковала серая кукушка».
О чем говорили они. О власти. О социализме, о колхозе. О Гитлере, об истории, о Богдане, о Мазепе, обо всем, это символическая, вечная картина, многосотлетний поединок двух украинцев, ожесточившихся от долгой тяжелой тернистой дороги. О Сибири.
Может быть, страж галичанин, или гетманец, или, может, просто крестьянин из того же села. Разговор может вестись на общих и на крупных планах: голова и проволока, голова и проволока и кровь, и блеск глаз и зубов в темноте, и проволока терновая обвивает голову, и вгрызается шипами в лоб, и кровь со лба каплет, и боль, и ненависть, и страсть.
Может, по сюжету стража подослали для того, чтобы он выведал что-нибудь у пленного после допроса. Совершенно верно.
На допросе партизан назвал себя командиром партизанского отряда, отказавшись давать объяснения. Вот он услышит в лагере, завтра его расстреляют, и это последняя попытка Гусака или Персистого выслужиться перед немецким начальством.
Так их утром и нашли обоих, они были мертвы, в объятиях, скрученных проволокой.
Написать, что разговаривали и душили они друг друга тихо, шепотом, чтобы не дать никому подойти. Тихо! Они говорили о Тимошенко, и когда провокатор сказал, что Тимошенко перешел на сторону немцев, партизан ударил его.
- Врешь ты, растак твою мать!
- Не вру, сам слышал по радио.
- Врет ваше радио.
Когда сторож слышал где-то шорох или еще что, он стрелял из автомата в небо.
- Стреляете в небо, тени своей боитесь. Трусы, воры! - шипел партизан.
- Стреляем, когда хотим. Есть чем стрелять.
- Отцу своему расскажи глупому, продажная душа.
«И бледный месяц в эту пору один меж тучами мелькал, как будто челн в бурливом море то выплывал, то утопал».