Задержание Сафронова в свете независимости суда
https://pavel-shipilin.livejournal.com/2020/07/09/
Задержание журналиста Ивана Сафронова опять напомнило о старой дискуссии о независимости судов. Наши либеральные сограждане уверены, что арбитры должны быть независимы от власти. Но на самом деле проблема куда острее: они зависимы от самих либералов.
Вспомните, как на днях Светлана Прокопьева триумфально покинула здание Псковского областного суда. «Если бы вас здесь не было, я бы отсюда вот так не вышла, правда. Это ваше достижение», - произнесла журналистка прямо с крыльца.
Скорее всего, так оно и есть. Если бы не мощная кампания, организованная средствами массовой информации, Светлана Прокопьева, возможно, получила бы реальный срок, пусть даже условный. В общем, отстояли.
А я вспоминаю разговор о деле Кирилла Серебренникова трехлетней давности в редакции Газеты.ру. Молодая девушка Полина Рыжова, редактор отдела «Мнение», заявила: «Мне кажется, общественная кампания здесь очень важна. Потому что, во-первых, она может как-то повлиять на следствие (по крайней мере, на избрание меры пресечения). Потому что Кирилл - это режиссер, который сейчас снимает, в самом разгаре съемочный процесс его фильма, и он сам просил дать ему возможность поработать. Во-вторых, само возникновение такой поддержки очень много говорит о нашем обществе, о том, что оно не так разобщено, как мы думаем».
Девушка на голубом глазу объявила себя и своих единомышленников сторонниками правового беспредела. Ибо в любом цивилизованном государстве с любой возможностью «повлиять на следствие» нещадно борются. Получается, конечно, не всегда. Но никому и в голову не придет провозглашать открыто, что такая возможность в принципе должна существовать.
Объявляет «общественность» устами Полины Рыжовой (все-таки целый редактор отдела «Мнение» весьма популярной газеты) и о своем горячем желании влиять на суд, «по крайней мере, на избрание меры пресечения». Что говорит о совершенно пещерном социально-умственном развитии как нашей творческой интеллигенции, так и молодого поколения в целом.
Между прочим, наши либералы вовсе не против «телефонного права». С одним важным уточнением: большие начальники должны звонить и освобождать от ответственности только их самих или их единомышленников. Остальные пусть сидят по камерам.
В 2001 году¸ когда разгоняли НТВ, Виктор Шендерович просил Владимира Путина позвонить, чтобы выпустить из СИЗО человека. Вот какой диалог между ними состоялся.
- Виктор Анатольевич, что же, вы хотите, чтобы мы вернули «телефонное право»?
- Да, я хочу, чтобы вы на пять минут вернули «телефонное право», прямо при нас позвонили Генеральному прокурору и спросили: а почему сидит человек?
Обратите внимание, об этом рассказал сам писатель, причем с гордостью. Либералы вообще уверены, что следствие и суд - это такие инструменты, которые нужны лишь для сведения счетов с очень хорошими людьми. Судьи и прокуроры только и делают, что ждут звонков от Путина.
Между прочим, в поле зрения российской правоохранительной системы ежегодно попадает около пяти миллионов уголовных дел (до судов доходит примерно миллион, остальные прекращаются на стадии предварительного следствия). Ловят, судят и сажают, в основном, хулиганов, мошенников, воров и прочий криминалитет. И правоохранительная система как-то справляется.
Но стоит на скамье подсудимых или под следствием оказаться оппозиционеру (таких дел единицы), как поднимается либеральный вой о том, что требуется реформа всей судебной системы.
С чего вдруг?
Полное отсутствие минимальных навыков жизни в цивилизованном государстве проявила и Ксения Собчак, грудью вставшая на защиту Ивана Сафронова.
Разумеется, ни популярная телеведущая, ни кто иной, рассуждающий сегодня об «очевидной невиновности» журналиста, в глаза не видел уголовного дела, не слышал записей переговоров подозреваемого со связными из чешских спецслужб, не видел материалов скрытой съемки (все это, разумеется, присутствует в материалах). Но у всех есть собственное мнение, которое либералы готовы отстаивать в пикетах и на митингах. Разве не удивительно?
Главная проблема наших судов - зависимость от общественного мнения. Судьи ведь тоже читают соцсети, смотрят телевизор и прекрасно осведомлены о том ажиотаже, что развернулся, например, вокруг дела Михаила Ефремова. Рано или поздно процесс начнется, и человеку в черной мантии придется выбирать между актами экспертизы, уголовно-процессуальным кодексом и яростным желанием либшизы защитить «великого артиста».
К сожалению, постоянные вопросы о том или ином громком деле, которые задаются Дмитрию Пескову корреспондентами не только оппозиционных, но и вполне системных средств массовой информации, говорит о том, что правовой нигилизм - болезнь всего общества, а не только той малой, но очень крикливой его части, которую мы постоянно ругаем. Что может ответить пресс-секретарь президента, кроме того, что уголовное дело (имярек) находится в компетенции следственных органов (суда, прокуратуры), а не Кремля. Именно так он каждый раз и отвечает.
«Мы с пониманием относимся к мнению некоторых журналистов, но все-таки в первую очередь ориентируемся на невозможность комментирования этой ситуации в условиях начавшегося следствия и предстоящего судебного рассмотрения», - сказал вчера Дмитрий Песков.
А вообще, могут суды быть независимыми и непредвзятыми? Отвечу так.
Судебная система - это, как известно, третья власть. Государственная. Поэтому ни одна государственная власть не должна и не будет принимать решения, противоречащие интересам суверенной державы.
В противном случае какой-нибудь независимый американский судья давно бы принял к рассмотрению иск Мексики об аннексии Техаса. Другой вызвал бы в суд по повестке Буша-младшего за военные преступления в Ираке, третий расспросил бы с пристрастием Клинтона о бомбардировках Сербии. Пусть отвечают по всей строгости закона.
Но в том-то и дело, что такие процессы в США просто немыслимы - ни один судья не примет иски подобного рода к рассмотрению. Иначе страна быстро развалится.
Много скелетов в шкафах у Великобритании, Франции, Германии, Испании, Бельгии. Но там никогда не начнутся процессы, например, о возвращении награбленного своим бывшим колониям. Или о выплатах многомиллиардных компенсаций семьям погибших от жестокого гнета колонизаторов. Ныне богатые и респектабельные европейские страны в этом случае просто бы разорились.
Поэтому утверждать, что американские, британские или бельгийские судьи не зависимы от власти можно только в том случае, если вам совсем мало лет. Или вы стерильный либерал.
Вера же в то, что подлинной независимости не хватает только российским судам - это фейк все того же пресловутого Запада для нашего не слишком развитого в правовом отношении общества. Этот фейк давно и, я бы сказал, успешно внедряется в общественное сознание. По сути, вместо судебной системы нам предлагают суды Линча: собрались где-нибудь на Болотной площади, заслушали и всех отпустили без приговоров.
Серебреникова - за то, что он талантливый режиссер, Ефремова - за то, что он выдающийся артист, а Сафронова - за то, что хороший журналист.
Правда, остается главный вопрос, на который либшиза никогда не отвечает: а что тогда делать с пятью миллионами хулиганов, воров, мошенников и других криминальных элементов?
Задержание журналиста Ивана Сафронова опять напомнило о старой дискуссии о независимости судов. Наши либеральные сограждане уверены, что арбитры должны быть независимы от власти. Но на самом деле проблема куда острее: они зависимы от самих либералов.
Вспомните, как на днях Светлана Прокопьева триумфально покинула здание Псковского областного суда. «Если бы вас здесь не было, я бы отсюда вот так не вышла, правда. Это ваше достижение», - произнесла журналистка прямо с крыльца.
Скорее всего, так оно и есть. Если бы не мощная кампания, организованная средствами массовой информации, Светлана Прокопьева, возможно, получила бы реальный срок, пусть даже условный. В общем, отстояли.
А я вспоминаю разговор о деле Кирилла Серебренникова трехлетней давности в редакции Газеты.ру. Молодая девушка Полина Рыжова, редактор отдела «Мнение», заявила: «Мне кажется, общественная кампания здесь очень важна. Потому что, во-первых, она может как-то повлиять на следствие (по крайней мере, на избрание меры пресечения). Потому что Кирилл - это режиссер, который сейчас снимает, в самом разгаре съемочный процесс его фильма, и он сам просил дать ему возможность поработать. Во-вторых, само возникновение такой поддержки очень много говорит о нашем обществе, о том, что оно не так разобщено, как мы думаем».
Девушка на голубом глазу объявила себя и своих единомышленников сторонниками правового беспредела. Ибо в любом цивилизованном государстве с любой возможностью «повлиять на следствие» нещадно борются. Получается, конечно, не всегда. Но никому и в голову не придет провозглашать открыто, что такая возможность в принципе должна существовать.
Объявляет «общественность» устами Полины Рыжовой (все-таки целый редактор отдела «Мнение» весьма популярной газеты) и о своем горячем желании влиять на суд, «по крайней мере, на избрание меры пресечения». Что говорит о совершенно пещерном социально-умственном развитии как нашей творческой интеллигенции, так и молодого поколения в целом.
Между прочим, наши либералы вовсе не против «телефонного права». С одним важным уточнением: большие начальники должны звонить и освобождать от ответственности только их самих или их единомышленников. Остальные пусть сидят по камерам.
В 2001 году¸ когда разгоняли НТВ, Виктор Шендерович просил Владимира Путина позвонить, чтобы выпустить из СИЗО человека. Вот какой диалог между ними состоялся.
- Виктор Анатольевич, что же, вы хотите, чтобы мы вернули «телефонное право»?
- Да, я хочу, чтобы вы на пять минут вернули «телефонное право», прямо при нас позвонили Генеральному прокурору и спросили: а почему сидит человек?
Обратите внимание, об этом рассказал сам писатель, причем с гордостью. Либералы вообще уверены, что следствие и суд - это такие инструменты, которые нужны лишь для сведения счетов с очень хорошими людьми. Судьи и прокуроры только и делают, что ждут звонков от Путина.
Между прочим, в поле зрения российской правоохранительной системы ежегодно попадает около пяти миллионов уголовных дел (до судов доходит примерно миллион, остальные прекращаются на стадии предварительного следствия). Ловят, судят и сажают, в основном, хулиганов, мошенников, воров и прочий криминалитет. И правоохранительная система как-то справляется.
Но стоит на скамье подсудимых или под следствием оказаться оппозиционеру (таких дел единицы), как поднимается либеральный вой о том, что требуется реформа всей судебной системы.
С чего вдруг?
Полное отсутствие минимальных навыков жизни в цивилизованном государстве проявила и Ксения Собчак, грудью вставшая на защиту Ивана Сафронова.
Разумеется, ни популярная телеведущая, ни кто иной, рассуждающий сегодня об «очевидной невиновности» журналиста, в глаза не видел уголовного дела, не слышал записей переговоров подозреваемого со связными из чешских спецслужб, не видел материалов скрытой съемки (все это, разумеется, присутствует в материалах). Но у всех есть собственное мнение, которое либералы готовы отстаивать в пикетах и на митингах. Разве не удивительно?
Главная проблема наших судов - зависимость от общественного мнения. Судьи ведь тоже читают соцсети, смотрят телевизор и прекрасно осведомлены о том ажиотаже, что развернулся, например, вокруг дела Михаила Ефремова. Рано или поздно процесс начнется, и человеку в черной мантии придется выбирать между актами экспертизы, уголовно-процессуальным кодексом и яростным желанием либшизы защитить «великого артиста».
К сожалению, постоянные вопросы о том или ином громком деле, которые задаются Дмитрию Пескову корреспондентами не только оппозиционных, но и вполне системных средств массовой информации, говорит о том, что правовой нигилизм - болезнь всего общества, а не только той малой, но очень крикливой его части, которую мы постоянно ругаем. Что может ответить пресс-секретарь президента, кроме того, что уголовное дело (имярек) находится в компетенции следственных органов (суда, прокуратуры), а не Кремля. Именно так он каждый раз и отвечает.
«Мы с пониманием относимся к мнению некоторых журналистов, но все-таки в первую очередь ориентируемся на невозможность комментирования этой ситуации в условиях начавшегося следствия и предстоящего судебного рассмотрения», - сказал вчера Дмитрий Песков.
А вообще, могут суды быть независимыми и непредвзятыми? Отвечу так.
Судебная система - это, как известно, третья власть. Государственная. Поэтому ни одна государственная власть не должна и не будет принимать решения, противоречащие интересам суверенной державы.
В противном случае какой-нибудь независимый американский судья давно бы принял к рассмотрению иск Мексики об аннексии Техаса. Другой вызвал бы в суд по повестке Буша-младшего за военные преступления в Ираке, третий расспросил бы с пристрастием Клинтона о бомбардировках Сербии. Пусть отвечают по всей строгости закона.
Но в том-то и дело, что такие процессы в США просто немыслимы - ни один судья не примет иски подобного рода к рассмотрению. Иначе страна быстро развалится.
Много скелетов в шкафах у Великобритании, Франции, Германии, Испании, Бельгии. Но там никогда не начнутся процессы, например, о возвращении награбленного своим бывшим колониям. Или о выплатах многомиллиардных компенсаций семьям погибших от жестокого гнета колонизаторов. Ныне богатые и респектабельные европейские страны в этом случае просто бы разорились.
Поэтому утверждать, что американские, британские или бельгийские судьи не зависимы от власти можно только в том случае, если вам совсем мало лет. Или вы стерильный либерал.
Вера же в то, что подлинной независимости не хватает только российским судам - это фейк все того же пресловутого Запада для нашего не слишком развитого в правовом отношении общества. Этот фейк давно и, я бы сказал, успешно внедряется в общественное сознание. По сути, вместо судебной системы нам предлагают суды Линча: собрались где-нибудь на Болотной площади, заслушали и всех отпустили без приговоров.
Серебреникова - за то, что он талантливый режиссер, Ефремова - за то, что он выдающийся артист, а Сафронова - за то, что хороший журналист.
Правда, остается главный вопрос, на который либшиза никогда не отвечает: а что тогда делать с пятью миллионами хулиганов, воров, мошенников и других криминальных элементов?