Мечты Марабу, запутавшейся в них. Часть Первая (вступительная).
О вреде и пользе мечтаний
(но скорее о первом, чем о втором).
Надо научиться чувствовать, надо просто научиться чувствовать открытым и обнаженным сердцем…
Когда отчаяние подступает столь близко к горлу, что вот-вот превратится в ком и задушит - ну, если и не задушит, то доставит массу неприятных ощущений - не остается ничего, кроме как писать. Порой сердце обливается кровью, и слезы предательски наворачиваются на глаза, когда смотрю - и вижу. А потому большее время стараюсь (хотя и не очень - ведь зачем стараться ради того, что и само естественно выходит) просто смотреть. Сегодня вот увидела - и не могу ничего поделать.
Слезы - они, наверное, оттого, что я сдерживаю себя в те моменты - то, что должно вылиться в действие или слово, выливается слезами.
Как бы порой я ни приближалась к тому состоянию, в котором я - это я без всяких округлений и умолчаний, я все же остаюсь навеки именно в этом состоянии бесконечного приближения. Почему? Потому что, наверное, если когда-то - и ты не помнишь, когда и при каких обстоятельствах - на тебя надевают оковы (может, и не надевают - ибо нет того, кто это делает, но просто это объективно так), то ты настолько привыкаешь к ним, что перестаешь их замечать, и лишь порой меланхолично теребишь одну из цепей, и это действие доставляет огромное удовольствие, потому что теребить цепь, мечтая о побеге, всегда легче и приятнее, чем в действительности на него отважиться. И эта мечта - она так сладка, потому что любой момент она может быть вызвана для собственного утешения - а потом отложена за ненадобностью. Еще одна дурная бесконечность: бесконечное лекарство от бесконечной болезни. Да, и еще приятно подцвечивать свои мечты картинками тех, кто все же решил отбросить мечты.
Хочу отбросить мечты (или уместнее сказать «мечтаю»? - извините за тавтологию). Хочу перестать копаться в рукописях и листать страницы исторических архивов, выискивая имена для того, чтобы усладить свой слух, и разглядывать картинки, дабы в минуты мечтаний воображение никогда не оскудело. Хочу прекратить сравнивать себя с ними и, дивясь амплитуде из взлетов и собственных падений, продолжать восхищенно стоять на месте. Хочу перестать думать, что, когда я наконец-то стану вот такой, какой я себя вижу (коллаж из тех же кусочков исторических рукописей и цветных фотографий героев, склеенный собственным воображением), то я сделаю так, как сделал бы среднестатистический герой (из моей историко-философской подборки) в этой ситуации. Но в данный момент делаю глупость (я ведь еще несовершенна - чего от меня ждать?) или продолжаю восхищенно стоять на месте.
И вот - я не живу. Меня просто нет. Есть вымышленные детали нерешенной головоломки и какое-то (каждый раз разное, но каждый раз предположительно идеальное) соединение их в целое. Но нет того целого, которое соответствовало хоть одному инварианту в действительности.
Вот, как итог, мне плохо, я роняю на пол слезы - и они разбиваются, а мне больно ступать по этим осколком - я режу ноги в кровь (и восхищенно стою на месте?). Радует одно: я знаю, что оплакивать собственные обстоятельства бессмысленно и бесполезно, а потому всегда оплакиваю их абстрактные проявления: устройство общества, страны, Вселенной (наверное, точнее сказать, сансаричность бытия?), законы, нищету, голод (а это плавно вытекает из предыдущих скобок, а потому, наверное, оплакиваю всегда первое, но в разных деталях) - и прочее, что лишь одним малюсеньким перышком своего огромного черного крыла (порчи и разложения?) касается лично меня. Моего воображения хватает, чтобы раздуть легкий ветерок этого касания до зловещего черного торнадо и увидеть ту перспективу, которая стоит за ним. А может, это уже не воображение, но сердце - говорят, оно способно объять необъятное. Пусть будет так - буду страдать не за себя, не из-за своих мелких обстоятельств - буду страдать абстрактно - так радостнее. И жизнь легче. Ну вот, кажется, я хорошо меланхолично потеребила очередную цепь, ту, что сковывает мое сердце. Пусть, пусть она хотя бы не ржавеет.
А как же я? - я просто продолжаю восхищенно стоять и ставлю точку в этой части истории. Кажется, мне удалось доказать, для чего нужны мечты и как они работают.
Марабу, восторженно стоящая где-то посередине между сном и новым сном, проклинающая в собственных мечтах собственные мечты
(но скорее о первом, чем о втором).
Надо научиться чувствовать, надо просто научиться чувствовать открытым и обнаженным сердцем…
Когда отчаяние подступает столь близко к горлу, что вот-вот превратится в ком и задушит - ну, если и не задушит, то доставит массу неприятных ощущений - не остается ничего, кроме как писать. Порой сердце обливается кровью, и слезы предательски наворачиваются на глаза, когда смотрю - и вижу. А потому большее время стараюсь (хотя и не очень - ведь зачем стараться ради того, что и само естественно выходит) просто смотреть. Сегодня вот увидела - и не могу ничего поделать.
Слезы - они, наверное, оттого, что я сдерживаю себя в те моменты - то, что должно вылиться в действие или слово, выливается слезами.
Как бы порой я ни приближалась к тому состоянию, в котором я - это я без всяких округлений и умолчаний, я все же остаюсь навеки именно в этом состоянии бесконечного приближения. Почему? Потому что, наверное, если когда-то - и ты не помнишь, когда и при каких обстоятельствах - на тебя надевают оковы (может, и не надевают - ибо нет того, кто это делает, но просто это объективно так), то ты настолько привыкаешь к ним, что перестаешь их замечать, и лишь порой меланхолично теребишь одну из цепей, и это действие доставляет огромное удовольствие, потому что теребить цепь, мечтая о побеге, всегда легче и приятнее, чем в действительности на него отважиться. И эта мечта - она так сладка, потому что любой момент она может быть вызвана для собственного утешения - а потом отложена за ненадобностью. Еще одна дурная бесконечность: бесконечное лекарство от бесконечной болезни. Да, и еще приятно подцвечивать свои мечты картинками тех, кто все же решил отбросить мечты.
Хочу отбросить мечты (или уместнее сказать «мечтаю»? - извините за тавтологию). Хочу перестать копаться в рукописях и листать страницы исторических архивов, выискивая имена для того, чтобы усладить свой слух, и разглядывать картинки, дабы в минуты мечтаний воображение никогда не оскудело. Хочу прекратить сравнивать себя с ними и, дивясь амплитуде из взлетов и собственных падений, продолжать восхищенно стоять на месте. Хочу перестать думать, что, когда я наконец-то стану вот такой, какой я себя вижу (коллаж из тех же кусочков исторических рукописей и цветных фотографий героев, склеенный собственным воображением), то я сделаю так, как сделал бы среднестатистический герой (из моей историко-философской подборки) в этой ситуации. Но в данный момент делаю глупость (я ведь еще несовершенна - чего от меня ждать?) или продолжаю восхищенно стоять на месте.
И вот - я не живу. Меня просто нет. Есть вымышленные детали нерешенной головоломки и какое-то (каждый раз разное, но каждый раз предположительно идеальное) соединение их в целое. Но нет того целого, которое соответствовало хоть одному инварианту в действительности.
Вот, как итог, мне плохо, я роняю на пол слезы - и они разбиваются, а мне больно ступать по этим осколком - я режу ноги в кровь (и восхищенно стою на месте?). Радует одно: я знаю, что оплакивать собственные обстоятельства бессмысленно и бесполезно, а потому всегда оплакиваю их абстрактные проявления: устройство общества, страны, Вселенной (наверное, точнее сказать, сансаричность бытия?), законы, нищету, голод (а это плавно вытекает из предыдущих скобок, а потому, наверное, оплакиваю всегда первое, но в разных деталях) - и прочее, что лишь одним малюсеньким перышком своего огромного черного крыла (порчи и разложения?) касается лично меня. Моего воображения хватает, чтобы раздуть легкий ветерок этого касания до зловещего черного торнадо и увидеть ту перспективу, которая стоит за ним. А может, это уже не воображение, но сердце - говорят, оно способно объять необъятное. Пусть будет так - буду страдать не за себя, не из-за своих мелких обстоятельств - буду страдать абстрактно - так радостнее. И жизнь легче. Ну вот, кажется, я хорошо меланхолично потеребила очередную цепь, ту, что сковывает мое сердце. Пусть, пусть она хотя бы не ржавеет.
А как же я? - я просто продолжаю восхищенно стоять и ставлю точку в этой части истории. Кажется, мне удалось доказать, для чего нужны мечты и как они работают.
Марабу, восторженно стоящая где-то посередине между сном и новым сном, проклинающая в собственных мечтах собственные мечты