Не надо драконить бабушку, или за что я нежно люблю режиссера Туминаса.
Работа на фестивале любом: театральном, киношном напоминает бег по кругу. Украл, выпил, в тюрьму! Вечером снял материал, утром сделал сюжет, и опять вечером на показ очередного спектакля.
Но иногда режим рушится. Например, когда представители очередного театра-гостя говорят, что артисты и режиссер могут общаться с прессой только днем до начала репетиции.
К подобным установкам я отношусь с уважением, может, действительно, сложная постановка, тяжелая роль, войти в образ надо заранее за полгода.
Заказываю заранее камеру с оператором.
Приезжаю на студию пораньше, это уже почти подвиг, поскольку спектакль накануне закончился в 10 вечера. Приезжаю и обнаруживаю, что кассету с записью вчерашнего спектакля мой оператор увез с собой на съемку. Его отправили снимать до меня в суд.
Психую, звоню оператору, чтобы с водителем прислал кассету.
Оператор не менее нервно сообщает, что суд может затянуться, и он не успеет в театр.
-Угу, - бурчу я, мне пока не до него, надо быстро собрать сюжет.
Начитываю текст, оставляю сборку сюжета на совести видеоинженера, потому, что пора выезжать.
Звоню оператору, все пропало Гамбурга еще не привезли у него идет суд века.
Бросаюсь с несчастным лицом к координатору, не успеваю даже произнести ни слова, как он мне с отчаянием сообщает:
- Нету никого, все самоликвидировались на съемках! Ни одного, даже завалящего оператора.
Что делать?
Уговорами, угрозами и шантажом буквально "зубами вырываю" себе студийного оператора.
- У вас двадцать минут на съемку, быстро пишете и возвращаетесь, только попробуйте опоздать на эфир!- провожают нас добрые коллеги.
Я клянусь и божусь, что мы успеем. Приезжаем в театр. К этому моменту я ощущаю себя портативным источником электропитания, голыми руками лучше не трогать, искры сыпятся, током бьюсь и все время смотрю на часы: эфир неумолимо приближается!
И тут мне сообщают, что исполнитель главной роли уже дал интервью другой телекомпании и больше не нужно его тревожить.
Где-то я читала, что когда злость тебя захватывает, нужно считать до десяти.
Ребята, я пробовала - мне не помогает.
Внешне это выглядит жутко: я замираю, краснею, глаза выпучены, чресла напряжены. Досчитав про себя до рекомендуемой цифры, я начинаю орать с удесятеренной силой, теряя контроль над эмоциями и лексиконом.
Наверное, мне должно быть стыдно, но вот ни капельки.
А замечательный театральный режиссер, нынешний худрук теат раим. Вахтангова Римас Туминас общался с прессой в антракте, в перерыве между действиями. Вот так.
На фото: режиссер Римас Туминас
фото предоставлено Минкультом Омской области