Интересные детали об академике Соболеве
Читаю я тут "Книгу воспоминаний" И.М. Дьяконова (Санкт-Петербург, 1995). И неожиданно натыкаюсь на такой пассаж:
Другим моим учителем, имевшим гораздо меньше значения для меня, был Сережа Соболев, или «Верблюд». Он, действительно, был необыкновенно похож в профиль на голову верблюда, выдавленную на обложке моей книжки «По киргизской степи». Чуб песочного цвета над лицом, линия носа и больших, добродушных, улыбающихся губ - это было как нарочно.
Сережа Соболев был товарищ Миши по школе - по «Лентовской» гимназии (она же 190-я единая трудовая школа), - учился с ним в одном классе. Он обладал удивительными способностями, особенно к математике, и еще раньше Мишиного знакомства с ним успел окончить среднюю школу. Но кончил он ее в четырнадцать лет, и деваться ему было некуда, так что с Мишей он уже кончал школу во второй раз. Он и позже продолжал так же феноменально, и в двадцать два года был профессором, и двадцать пять - членом-корреспондентом, в тридцать два - академиком. А в то время он был студентом, кажется, третьего курса.
Впоследствии они разошлись. Сергей Львович был для Миши слишком целеустремлен, сух и педантичен, и, главное, слишком добродетелен. Много позже Миша говорил про него:
- Сережа - образцовый советский молодой человек: член партии, ученый, отец пятерых детей, общественный деятель, депутат Верховного Совета, академик!..
И, в самом деле, он был и тогда образцовым во всем: образцовый сын, студент, учитель. Но мне математика давалась с трудом и была скучна, и математический энтузиазм Сережи был непонятен. Сильвии Николаевне можно было рассказывать про мое увлечение египетской историей, спорить с ней об этом; а Сережа, когда я начал ему рассказывать о том, что хочу стать историком древнего мира, начал мне говорить, что история - не наука и что когда-нибудь исторические проблемы будут решаться математически.
То есть выясняется, что академик С.Л. Соболев смолоду относился к истории с некоторым пренебрежением. Тут и соболевский патронаж "машинной дешифровки" предстает в ином свете, и его инвективы в адрес Кнорозова. Вот мы покажем, как математики лучше историков решат всю эту проблему иероглифов майя к вящей славе советской науки, партии и правительства!
"Ах, обмануть меня нетрудно!.. Я сам обманываться рад!"
Другим моим учителем, имевшим гораздо меньше значения для меня, был Сережа Соболев, или «Верблюд». Он, действительно, был необыкновенно похож в профиль на голову верблюда, выдавленную на обложке моей книжки «По киргизской степи». Чуб песочного цвета над лицом, линия носа и больших, добродушных, улыбающихся губ - это было как нарочно.
Сережа Соболев был товарищ Миши по школе - по «Лентовской» гимназии (она же 190-я единая трудовая школа), - учился с ним в одном классе. Он обладал удивительными способностями, особенно к математике, и еще раньше Мишиного знакомства с ним успел окончить среднюю школу. Но кончил он ее в четырнадцать лет, и деваться ему было некуда, так что с Мишей он уже кончал школу во второй раз. Он и позже продолжал так же феноменально, и в двадцать два года был профессором, и двадцать пять - членом-корреспондентом, в тридцать два - академиком. А в то время он был студентом, кажется, третьего курса.
Впоследствии они разошлись. Сергей Львович был для Миши слишком целеустремлен, сух и педантичен, и, главное, слишком добродетелен. Много позже Миша говорил про него:
- Сережа - образцовый советский молодой человек: член партии, ученый, отец пятерых детей, общественный деятель, депутат Верховного Совета, академик!..
И, в самом деле, он был и тогда образцовым во всем: образцовый сын, студент, учитель. Но мне математика давалась с трудом и была скучна, и математический энтузиазм Сережи был непонятен. Сильвии Николаевне можно было рассказывать про мое увлечение египетской историей, спорить с ней об этом; а Сережа, когда я начал ему рассказывать о том, что хочу стать историком древнего мира, начал мне говорить, что история - не наука и что когда-нибудь исторические проблемы будут решаться математически.
То есть выясняется, что академик С.Л. Соболев смолоду относился к истории с некоторым пренебрежением. Тут и соболевский патронаж "машинной дешифровки" предстает в ином свете, и его инвективы в адрес Кнорозова. Вот мы покажем, как математики лучше историков решат всю эту проблему иероглифов майя к вящей славе советской науки, партии и правительства!
"Ах, обмануть меня нетрудно!.. Я сам обманываться рад!"