Гроза
Вчера проснулась от резкого хлопка двери моей комнаты, аж подпрыгнула от неожиданности. - Это Ирен пришла взять у меня со стола зеркало. Понадобилось оно, разумеется, не ей, а Лоне - только она способна проводить по несколько часов в день, что-то там подравнивая в своей стрижке. Но Лона, подозреваю, догадывается, что, если она месяц назад разбила свое, это не повод брать без спроса чужое. Тем более - с утра пораньше, когда человек спит. А Ирен девушка простая, они в деревне в одной комнате человек по семь живут, все вокруг народное, - она со святой простотой пошла, даже не догадываясь, скорее всего, что "что-то не так".
Заснуть больше не удалось, головную боль пришлось снимать двумя таблетками кетанова. По этому случаю решила, что, пожалуй, пора как-то ввести ситуацию обратно в рамки: незадолго до моего отъезда Натан купил замок, чтобы я могла запирать дверь, уходя, что несколько ограничило посягательства на мою территорию со стороны семейства, но, раз не помогает...
Дождалась появления Натана, выхожу, говорю, хочу, мол, пожаловаться. С зеркала начинать как-то неудобно - вроде, фигня же, - так что выношу испорченные за время моего отсутствия вещи:
- Я оставила на столе одну аккуратную стопку - в том числе, чужие документы - специально, чтобы было легко найти и вернуть, если со мной что-то случится... Когда я вернулась, она оказалась разметанной фактически по листочку и перемешана с детскими книжками, чужой журнал порван, документы (аккуратно упакованные в файлик) помяты, линейка пропала, Библия валялась хрен знает где...
Закончить я не успеваю:
- Хоп! - зовет Натан грозно, - Джемима! Промис!
Девочки появляются немедленно, но осторожно, почти крадучись - уже явно предчувствуя неприятности. Натан о чем-то спрашивает на лугису, Хопу опускает глаза и коротко ответствует. Под длинную нотацию - на лугису же - Натан жестом показывает им на бетонный пол двора. Девочки сразу ложатся рядком в позу, какую принимают католические священники при рукоположении: на животе, руки сложены впереди, голова лицом вниз - на руках. В такой позе и слушают длинное отцовское наставление.
Джуниор растерянно переходит от одной к другой, берет за руку, тянет - пытается поднять. Девочки не реагируют. Джуниор переводит озадаченно-осуждающий взгляд с них на папу и назад. Отчаявшись поднять хоть кого-то, начинает гладить тихо всхлипывающую Джемиму по голове.
Натан с детей переключается на Ирен: ей было позволено спать в моей комнате (хе! Это еще одно чудное открытие - ибо постельное белье по этому случаю явно никто не менял), но она должна была следить за тем, чтобы все оставалось в целости и сохранности, а дети в комнату не ходили. Ирен как стирала спиной к почтенной публике, так и продолжает стирать, будто и не о ней речь. Остальные взрослые тоже занимаются своими делами, никак не реагируя на происходящее. Девочки продолжают лежать ничком. Натан требует палку, Юдифька немедленно приносит какую-то бамбукину и столь же немедленно и бесстрастно возвращается к стирке.
Натан кладет палку рядом с собой и продолжает завтракать:
- Сначала нужно пополнить запас энергии, а потом получите.
Джуниор подходит к отцу, забирает палку и отходит обратно к Джемиме. Натан, доев, протягивает руку:
- Дай!
Джуниор прячет палку за спину и хмуро смотрит на папу, на всякий случай отойдя еще на пару шагов назад. Натан поворачивается ко мне:
- Мария, ты не должна думать, что это из-за тебя... Когда дети начинают плакать, это может огорчить, и ты можешь чувствовать себя виноватой. Не надо. У африканцев уши расположены на попе - если хочешь, чтобы тебя услышали, надо иногда выпороть.
- О русских то же самое иногда говорят, - бурчу себе под нос я: аппетита и так не было, а сейчас уже настолько тошнит, что лишь бы не вырвало...
Натан пропускает мое замечание мимо ушей и поворачивается обратно к девочкам:
- Мы пытались обращаться с вами, как с белыми детьми, но вы не понимаете слов, поэтому каждый получит сообразно возрасту: младшая Промис - один раз, старшая Хопу - три: ибо ей, в ее одиннадцать, надлежит уже не просто самой понимать, что можно, а что нельзя, но и останавливать младших, если они поступают дурно. А она вместо этого - их лидер. Получив, вы встаете и идете есть свой завтрак - и чтоб я не слышал вашего воя.
...В общем, дальше бамбукина была-таки изъята у Джуниора, и девочки получили, что было обещано. Бил Натан, аккуратно прицеливаясь, четко и явно больно. Получившая свое поднималась, и, тихо всхлипывая и придерживаясь за попу, шла есть, освобождая отцу доступ к следующей.
А четверть часа спустя Джудит пришла утешать меня:
- Мария, ты не переживай так. Этим детям надо иногда всыпать, потому что они не понимают иначе. Ведь вовсе не все дети в Уганде имеют такую разрушительную активность: а эти и мои тетради порвали (Джутит учится на медсестру), и мне пришлось писать отцу, прося его прислать еще денег на новые... А у отца нет лишних денег, и это дорого... Проблема в том, что тетя Лона не хочет останавливать детей, когда они делают что-то плохое...
Вот мне тоже показалось, что выдрать надо было кого-то другого.
...Но сегодня утром Лона обошлась без моего зеркала.
Так и живем.
Заснуть больше не удалось, головную боль пришлось снимать двумя таблетками кетанова. По этому случаю решила, что, пожалуй, пора как-то ввести ситуацию обратно в рамки: незадолго до моего отъезда Натан купил замок, чтобы я могла запирать дверь, уходя, что несколько ограничило посягательства на мою территорию со стороны семейства, но, раз не помогает...
Дождалась появления Натана, выхожу, говорю, хочу, мол, пожаловаться. С зеркала начинать как-то неудобно - вроде, фигня же, - так что выношу испорченные за время моего отсутствия вещи:
- Я оставила на столе одну аккуратную стопку - в том числе, чужие документы - специально, чтобы было легко найти и вернуть, если со мной что-то случится... Когда я вернулась, она оказалась разметанной фактически по листочку и перемешана с детскими книжками, чужой журнал порван, документы (аккуратно упакованные в файлик) помяты, линейка пропала, Библия валялась хрен знает где...
Закончить я не успеваю:
- Хоп! - зовет Натан грозно, - Джемима! Промис!
Девочки появляются немедленно, но осторожно, почти крадучись - уже явно предчувствуя неприятности. Натан о чем-то спрашивает на лугису, Хопу опускает глаза и коротко ответствует. Под длинную нотацию - на лугису же - Натан жестом показывает им на бетонный пол двора. Девочки сразу ложатся рядком в позу, какую принимают католические священники при рукоположении: на животе, руки сложены впереди, голова лицом вниз - на руках. В такой позе и слушают длинное отцовское наставление.
Джуниор растерянно переходит от одной к другой, берет за руку, тянет - пытается поднять. Девочки не реагируют. Джуниор переводит озадаченно-осуждающий взгляд с них на папу и назад. Отчаявшись поднять хоть кого-то, начинает гладить тихо всхлипывающую Джемиму по голове.
Натан с детей переключается на Ирен: ей было позволено спать в моей комнате (хе! Это еще одно чудное открытие - ибо постельное белье по этому случаю явно никто не менял), но она должна была следить за тем, чтобы все оставалось в целости и сохранности, а дети в комнату не ходили. Ирен как стирала спиной к почтенной публике, так и продолжает стирать, будто и не о ней речь. Остальные взрослые тоже занимаются своими делами, никак не реагируя на происходящее. Девочки продолжают лежать ничком. Натан требует палку, Юдифька немедленно приносит какую-то бамбукину и столь же немедленно и бесстрастно возвращается к стирке.
Натан кладет палку рядом с собой и продолжает завтракать:
- Сначала нужно пополнить запас энергии, а потом получите.
Джуниор подходит к отцу, забирает палку и отходит обратно к Джемиме. Натан, доев, протягивает руку:
- Дай!
Джуниор прячет палку за спину и хмуро смотрит на папу, на всякий случай отойдя еще на пару шагов назад. Натан поворачивается ко мне:
- Мария, ты не должна думать, что это из-за тебя... Когда дети начинают плакать, это может огорчить, и ты можешь чувствовать себя виноватой. Не надо. У африканцев уши расположены на попе - если хочешь, чтобы тебя услышали, надо иногда выпороть.
- О русских то же самое иногда говорят, - бурчу себе под нос я: аппетита и так не было, а сейчас уже настолько тошнит, что лишь бы не вырвало...
Натан пропускает мое замечание мимо ушей и поворачивается обратно к девочкам:
- Мы пытались обращаться с вами, как с белыми детьми, но вы не понимаете слов, поэтому каждый получит сообразно возрасту: младшая Промис - один раз, старшая Хопу - три: ибо ей, в ее одиннадцать, надлежит уже не просто самой понимать, что можно, а что нельзя, но и останавливать младших, если они поступают дурно. А она вместо этого - их лидер. Получив, вы встаете и идете есть свой завтрак - и чтоб я не слышал вашего воя.
...В общем, дальше бамбукина была-таки изъята у Джуниора, и девочки получили, что было обещано. Бил Натан, аккуратно прицеливаясь, четко и явно больно. Получившая свое поднималась, и, тихо всхлипывая и придерживаясь за попу, шла есть, освобождая отцу доступ к следующей.
А четверть часа спустя Джудит пришла утешать меня:
- Мария, ты не переживай так. Этим детям надо иногда всыпать, потому что они не понимают иначе. Ведь вовсе не все дети в Уганде имеют такую разрушительную активность: а эти и мои тетради порвали (Джутит учится на медсестру), и мне пришлось писать отцу, прося его прислать еще денег на новые... А у отца нет лишних денег, и это дорого... Проблема в том, что тетя Лона не хочет останавливать детей, когда они делают что-то плохое...
Вот мне тоже показалось, что выдрать надо было кого-то другого.
...Но сегодня утром Лона обошлась без моего зеркала.
Так и живем.