По ту сторону решетки. Мой день "внутри".
Девочка я правильная. В том смысле, что, при всех поползновениях и приключениях пятой точки ни разу не удосужилась понюхать затхлого тюремного воздуха. Да и в отделении была пару раз: первый раз в "аквариуме" за "поджог машины" (соседка просто прикуривала сигарету и чиркнула спичкой в паре метров от авто, а нервные хозяева тут же подумали и всё решили), откуда нас отпустили через полчаса; второй раз из-за кражи паспорта (кстати, паспорт мне принесли незнакомые личности спустя год. Оперативно, да).
Но девяностые-двухтысячные настолько были пропитаны для юных нимф романтикой тюремного зазеркалья, что интерес к ним зашкаливал за все мыслимые нормы. Посмотреть, что скрывается за колючей проволокой, хотелось каждой. И вот - такой шанс выпал у меня.
Познакомились мы с сидельцем через газету, где он оставил объявление. Никаких писем и романтики - пара телефонных звонков, где я напирала на личную встречу. Он, конечно, совсем не был против.
Как ни странно, с организацией свиданки трудностей не возникло совсем: Саша был издалека, в наш регион попал "по распределению" и навещать его было некому. Поэтому он просто сказал мне приходить в ближайший выходной, выдал адрес, устные наставления и немного биографии. По легенде я должна быть его двоюродной сестрой.
И вот настал день Х. В легком сарафане, юная и цветущая, я отправилась в тюрьму.
Трудности возникли сразу же. В районе, где он сидел, расположены три зоны, отличающие лишь цифрами в названиях. Буквально:первая, вторая, третья. Он, не знающий о других двух, сказал только название. Поэтому первые три часа своего путешествия я занималась поиском нужной цифры. Каблуки уже давили на уставшие ноги, пыль летела столбом, убивая свежесть одежды, лица и прически, а настроение падало.
Найдя нужную цифру, я уже не была полна решительной романтики "зазеркалья". Мне хотелось поскорее разделаться с этой свиданкой и убежать домой. Возникала даже мысль плюнуть на всё, сесть на автобус и уехать, но потраченное время, силы, нервы... Да и любое дело нужно доводить до конца.
Охрана остановила меня на КПП, спросила данные, удивилась отсутствию передачки и велела ждать. Опять же, не уточняя по времени, сколько. Чтобы я сильно не скучала, мне выдали кучу листков на заполнение, где я должна была расписать всю свою и его жизнь. Необходимая документация. Всё логично. Сарказм заключался в отсутствии хоть какого-нибудь плюгавенького зала ожидания или подобного помещения. И в дополнение ко всему я не взяла с собой ни карандаша, ни ручки. Они и тут мне помочь не смогли.
Рыча от негодования, я схватила кипу бумаг и отправилась на поиски магазина с пишущими принадлежностями. Метров через 500, слава богу, нашла. Заполняла документы, сидя в каком-то дворе на лавочке, логично предположив, что это будет всяко удобнее, чем писать, стоя у КПП на улице, не имея никакой опоры, кроме кривой и грязной кирпичной стены.
Вернувшись и отдав заполненные документы, я услышала только привычное: "Ждите".
Минус ещё два часа жизни. Иногда я задумываюсь, какой процент отпущенного нам времени проходит в ожидании? И сколько бы всего мог успеть человек, если бы не эти вечные очереди! Но вернусь к земному.
Через два часа меня провели за КПП и сказали... ЖДАТЬ! Это слово уже вызывало у меня рвотные позывы, а организм потихонечку напоминал и о других позывах - прием пищи, воды и их отпуск. На вопрос охране, где же здесь дамская комната, они лишь развели руками и сказали, что данное помещение не предусмотрено. В тот момент я дико позавидовала их выдержке, спросив: "Вам, наверное, тяжело сутки без туалета?" Они смутились, но промолчали. Я терпела.
Прошло ещё какое-то время. Никто никуда не спешил. Да и куда спешить? У охраны работа не горит, у заключенных время и того медленнее. Тюрьма вообще напоминает другой мир - попадая даже в начальные её помещения, чувствуешь, как медленнее здесь идет жизнь. Словно смотришь фильм, подолгу разглядывая каждый кадр.
Наконец, настала моя очередь. Обыск меня не дал результатов - ни оружия, ни наркотиков, да и шарить по мне было особо негде. С сумочкой дело обстояло так же просто: на вопрос сдать телефоны и подобные вещи я положила в предложенный контейнер сумочку целиком и этим отбила дальнейшие попытки хоть что-то изъять.
К посетителям заключенных в тюрьмах относятся едва ли не хуже, чем к самим заключенным. Дама-охранница, ведущая меня через лабиринты этажей и коридоров, не замолкала ни на секунду. Как оказалось - и развелось нас, двоюродных сестер так много, и куда наши родители смотрят, и сами-то мы, молодые девки, поди, из притонов да тюрем не выползаем, болеем всем мыслимым и немыслимым... В общем, к тому моменту, как мы подошли к комнате для свиданий, к Саше я испытывала чувство трепетной ненависти и ещё более трепетной ярости.
Комната представляла собой небольшое помещение с закутком для охранника и длинной стеклянной перегородкой, по обе стороны которой расположились стулья. На стекле висели телефонные трубки. Комната была забита людьми. Тётка затолкнула меня внутрь, развернулась и, наконец-то замолчав, вышла. Я осталась без какого-либо ориентира и сопровождения. И только тут до меня дошло, что я не знаю, как выглядит Саша. ВООБЩЕ не знаю! Высокий, низкий, блондин, брюнет, толстый, худой...
Присмотревшись к заключенным, я поняла, что даже подробное описание внешности ничего бы мне не сказало: все они, абсолютно все, были на одно лицо! Стриженые почти под ноль, в одинаково бесцветных одеждах, да и лица... в общем, это словно для русского первый раз увидеть толпу китайцев. Радовало, что время моего ожидания ещё не закончилось: все места были заняты, да и на ожидающих стульях сидели страждущие. Тем не менее, паника мелкими кусочками начала в меня проникать.
- Растерялись? - добавил дрожи сидевший за столом молоденький охранник. - Давайте пропускные. Вон ваш сидит, - добавил он, прочитав документ и указав рукой на улыбающегося мужчину в углу комнаты.
- Да я уже вижу, - пробормотала я. - Просто неожиданно...
Общения не получилось. К тому времени, как до меня дошла очередь и я затекшими конечностями опустилась на блаженный стул, мой организм уже более чем настойчиво требовал посетить дамскую комнату. Мы поздоровались, обменялись стандартными вопросами о жизнях и замолчали. Кроме отсутствия всех мыслей, кроме одной: "когда же в туалет", общению мешала жутко неудобная связь. В трубку приходилось орать, но, даже при громоподобном голосе, ты обязательно слышал несколько голосов соседей, так же пытающихся перекричать друг друга, чтоб услышать "своего". К тому же, орать я просто не могла от стеснительности и от боязни, что не сдержу позывы организма.
К моему облегчению, Саша, похоже, не первый раз сталкивался с подобным, поэтому продержав меня у трубки около десяти минут вместо положенного часа, он великодушно меня отпустил. С сожалением и необратимостью.
- Ну, ты звони хоть, что-ли, - напутствовал он. - Я выйду через три месяца, там и пообщаемся в нормальных условиях. Охране скажи, что поругались, ясно же, что не придешь сюда больше.
Поблагодарив его за понимание, я встала со стула и подошла к охраннику, попросив меня отвести на волю. Он нажал кнопку вызова дежурного и внимательно на меня посмотрел:
- Поругались?
- Ага, - еле выдавила я. - Но, думаю, даже если бы не поругались, у меня не хватило бы сил сидеть тут час... с вашим-то сервисом!
Как ни странно, он расхохотался. А когда за мной пришла злобная дама, укоризненно ей заметил:
- Что ж вы, Зойванна, так с людьми-то?
- А нечего по тюрьмам шляться с детства! Романтики им хочется! Тьфу!
И снова коридоры и лабиринты ничем не примечательного здания. Тюрьма в том секторе, где мне повелось побывать, ничуть не отличается от большинства госучреждений. Разве что запах специфический... каких-то залежалых вещей, что ли...
С КПП я вышла со слезами счастья, ручьем текшими по лицу.
Нет, это было не от жалости к Саше. И даже не от жалости к себе. Просто на пути "Зойванна", всё так же ругаясь о нравах современной молодежи, остановилась и спросила:
- Ну что, придешь сюда ещё?
- Нет уж, увольте, - искренне ответила я. - Хватило.
- Ну и умница, - смягчилась она. - Третья дверь налево.
- Что? - не поняла я.
- Туалет, говорю, третья дверь налево...
Но девяностые-двухтысячные настолько были пропитаны для юных нимф романтикой тюремного зазеркалья, что интерес к ним зашкаливал за все мыслимые нормы. Посмотреть, что скрывается за колючей проволокой, хотелось каждой. И вот - такой шанс выпал у меня.
Познакомились мы с сидельцем через газету, где он оставил объявление. Никаких писем и романтики - пара телефонных звонков, где я напирала на личную встречу. Он, конечно, совсем не был против.
Как ни странно, с организацией свиданки трудностей не возникло совсем: Саша был издалека, в наш регион попал "по распределению" и навещать его было некому. Поэтому он просто сказал мне приходить в ближайший выходной, выдал адрес, устные наставления и немного биографии. По легенде я должна быть его двоюродной сестрой.
И вот настал день Х. В легком сарафане, юная и цветущая, я отправилась в тюрьму.
Трудности возникли сразу же. В районе, где он сидел, расположены три зоны, отличающие лишь цифрами в названиях. Буквально:первая, вторая, третья. Он, не знающий о других двух, сказал только название. Поэтому первые три часа своего путешествия я занималась поиском нужной цифры. Каблуки уже давили на уставшие ноги, пыль летела столбом, убивая свежесть одежды, лица и прически, а настроение падало.
Найдя нужную цифру, я уже не была полна решительной романтики "зазеркалья". Мне хотелось поскорее разделаться с этой свиданкой и убежать домой. Возникала даже мысль плюнуть на всё, сесть на автобус и уехать, но потраченное время, силы, нервы... Да и любое дело нужно доводить до конца.
Охрана остановила меня на КПП, спросила данные, удивилась отсутствию передачки и велела ждать. Опять же, не уточняя по времени, сколько. Чтобы я сильно не скучала, мне выдали кучу листков на заполнение, где я должна была расписать всю свою и его жизнь. Необходимая документация. Всё логично. Сарказм заключался в отсутствии хоть какого-нибудь плюгавенького зала ожидания или подобного помещения. И в дополнение ко всему я не взяла с собой ни карандаша, ни ручки. Они и тут мне помочь не смогли.
Рыча от негодования, я схватила кипу бумаг и отправилась на поиски магазина с пишущими принадлежностями. Метров через 500, слава богу, нашла. Заполняла документы, сидя в каком-то дворе на лавочке, логично предположив, что это будет всяко удобнее, чем писать, стоя у КПП на улице, не имея никакой опоры, кроме кривой и грязной кирпичной стены.
Вернувшись и отдав заполненные документы, я услышала только привычное: "Ждите".
Минус ещё два часа жизни. Иногда я задумываюсь, какой процент отпущенного нам времени проходит в ожидании? И сколько бы всего мог успеть человек, если бы не эти вечные очереди! Но вернусь к земному.
Через два часа меня провели за КПП и сказали... ЖДАТЬ! Это слово уже вызывало у меня рвотные позывы, а организм потихонечку напоминал и о других позывах - прием пищи, воды и их отпуск. На вопрос охране, где же здесь дамская комната, они лишь развели руками и сказали, что данное помещение не предусмотрено. В тот момент я дико позавидовала их выдержке, спросив: "Вам, наверное, тяжело сутки без туалета?" Они смутились, но промолчали. Я терпела.
Прошло ещё какое-то время. Никто никуда не спешил. Да и куда спешить? У охраны работа не горит, у заключенных время и того медленнее. Тюрьма вообще напоминает другой мир - попадая даже в начальные её помещения, чувствуешь, как медленнее здесь идет жизнь. Словно смотришь фильм, подолгу разглядывая каждый кадр.
Наконец, настала моя очередь. Обыск меня не дал результатов - ни оружия, ни наркотиков, да и шарить по мне было особо негде. С сумочкой дело обстояло так же просто: на вопрос сдать телефоны и подобные вещи я положила в предложенный контейнер сумочку целиком и этим отбила дальнейшие попытки хоть что-то изъять.
К посетителям заключенных в тюрьмах относятся едва ли не хуже, чем к самим заключенным. Дама-охранница, ведущая меня через лабиринты этажей и коридоров, не замолкала ни на секунду. Как оказалось - и развелось нас, двоюродных сестер так много, и куда наши родители смотрят, и сами-то мы, молодые девки, поди, из притонов да тюрем не выползаем, болеем всем мыслимым и немыслимым... В общем, к тому моменту, как мы подошли к комнате для свиданий, к Саше я испытывала чувство трепетной ненависти и ещё более трепетной ярости.
Комната представляла собой небольшое помещение с закутком для охранника и длинной стеклянной перегородкой, по обе стороны которой расположились стулья. На стекле висели телефонные трубки. Комната была забита людьми. Тётка затолкнула меня внутрь, развернулась и, наконец-то замолчав, вышла. Я осталась без какого-либо ориентира и сопровождения. И только тут до меня дошло, что я не знаю, как выглядит Саша. ВООБЩЕ не знаю! Высокий, низкий, блондин, брюнет, толстый, худой...
Присмотревшись к заключенным, я поняла, что даже подробное описание внешности ничего бы мне не сказало: все они, абсолютно все, были на одно лицо! Стриженые почти под ноль, в одинаково бесцветных одеждах, да и лица... в общем, это словно для русского первый раз увидеть толпу китайцев. Радовало, что время моего ожидания ещё не закончилось: все места были заняты, да и на ожидающих стульях сидели страждущие. Тем не менее, паника мелкими кусочками начала в меня проникать.
- Растерялись? - добавил дрожи сидевший за столом молоденький охранник. - Давайте пропускные. Вон ваш сидит, - добавил он, прочитав документ и указав рукой на улыбающегося мужчину в углу комнаты.
- Да я уже вижу, - пробормотала я. - Просто неожиданно...
Общения не получилось. К тому времени, как до меня дошла очередь и я затекшими конечностями опустилась на блаженный стул, мой организм уже более чем настойчиво требовал посетить дамскую комнату. Мы поздоровались, обменялись стандартными вопросами о жизнях и замолчали. Кроме отсутствия всех мыслей, кроме одной: "когда же в туалет", общению мешала жутко неудобная связь. В трубку приходилось орать, но, даже при громоподобном голосе, ты обязательно слышал несколько голосов соседей, так же пытающихся перекричать друг друга, чтоб услышать "своего". К тому же, орать я просто не могла от стеснительности и от боязни, что не сдержу позывы организма.
К моему облегчению, Саша, похоже, не первый раз сталкивался с подобным, поэтому продержав меня у трубки около десяти минут вместо положенного часа, он великодушно меня отпустил. С сожалением и необратимостью.
- Ну, ты звони хоть, что-ли, - напутствовал он. - Я выйду через три месяца, там и пообщаемся в нормальных условиях. Охране скажи, что поругались, ясно же, что не придешь сюда больше.
Поблагодарив его за понимание, я встала со стула и подошла к охраннику, попросив меня отвести на волю. Он нажал кнопку вызова дежурного и внимательно на меня посмотрел:
- Поругались?
- Ага, - еле выдавила я. - Но, думаю, даже если бы не поругались, у меня не хватило бы сил сидеть тут час... с вашим-то сервисом!
Как ни странно, он расхохотался. А когда за мной пришла злобная дама, укоризненно ей заметил:
- Что ж вы, Зойванна, так с людьми-то?
- А нечего по тюрьмам шляться с детства! Романтики им хочется! Тьфу!
И снова коридоры и лабиринты ничем не примечательного здания. Тюрьма в том секторе, где мне повелось побывать, ничуть не отличается от большинства госучреждений. Разве что запах специфический... каких-то залежалых вещей, что ли...
С КПП я вышла со слезами счастья, ручьем текшими по лицу.
Нет, это было не от жалости к Саше. И даже не от жалости к себе. Просто на пути "Зойванна", всё так же ругаясь о нравах современной молодежи, остановилась и спросила:
- Ну что, придешь сюда ещё?
- Нет уж, увольте, - искренне ответила я. - Хватило.
- Ну и умница, - смягчилась она. - Третья дверь налево.
- Что? - не поняла я.
- Туалет, говорю, третья дверь налево...