Секса в СССР не было, а педофилия была!
Говорят, что в Советском Союзе не было секса. И даже вроде доказали это. Мол, мы все являемся исключениями из системы и зачаты были где-то за пределами СССР. То, что в документах наших родителей нет ни единого подтверждения вылазки куда-то за пределы государства, никого не волнует. Спецслужбы постарались, все документы дезактивировали и уничтожили.
Но вместе с тем никто же не утверждает, что в СССР не было отклонений от обычного секса. Маньяки, может, потому и водились, что обычными сношениями им запрещали заниматься, ибо партия, коммунизм и прочая лабуда, а вот про извращения никто слова не говорил. Куда уж говорить про извращения, когда от обычного-то шарахались. А так, как всё это было покрыто толщиной семи метров с сотнями замков, так откуда им, обычным гражданам, знать, что извращения запрещены? Никто ж об этом не говорил, ибо стыдно.
Мне в ту благоговейную пору было пять лет и об отношениях мужчин и женщин я знала лишь то, что они, когда любят, живут вместе. Что я знала про детей - не упомню. Да думаю, что тоже немного. В общем, обычное советское детство: куколки, качели, стадионы.
Стадион у нас располагался рядом с домом, через дорогу, что способствовало его ежедневному посещению. Бегать, конечно, никто не заставлял, но, желая походить на взрослых спортсменов, мы всегда пристраивались на соседней дорожке и, закутанные кульком, бежали рядом. Взрослые (они все были для нас взрослыми, даже десятилетние) нас не прогоняли. То ли привыкли, то ли не хотели обижать. А мы, чувствуя гордость за приобщение к миру взрослых, старались не пропускать забеги.
В тот день ничего не предвещало. Отбегав до полного изнеможения, мы, мокрые от пота и уставшие, пробирались с подружкой к выходу со стадиона. На выходе он нас и поджидал...
Обычный мужчина с бородой. Я даже сейчас не скажу, сколько было ему лет, хотя в настоящем восприятии мне кажется, что около сорока.
Поздоровался и предложил газировки, ибо мы все уставшие и, конечно, хотим пить. Мы не отказались. Не знаю, что нами руководило, может, привычка к данному месту, близость дома или то, что все и всегда относились к нам доброжелательно. Но газировку мы приняли и выпили.
Не знаю, что там было намешано, но мы шли с ним как в тумане. Он причитал всю дорогу, мол, бедняжки мои, устали, сейчас придем и ляжем спать, замучились совсем. Сопротивляться не было сил. Я попыталась было сказать, что нам домой очень близко и совсем в другую сторону, но не смогла выдавить ни единого слова. Да он бы, думаю, не обратил на это внимания.
Деревенели руки и ноги, к тому моменту, как мы вошли в какой-то двор, я уже чувствовала, что не могу идти и шевелиться. Но он, несмотря ни на что, тащил нас вперед. И как не побоялся! Частный дом, расположенный в массиве, среди десятков и сотен других домов, в черте города... И тут же безнаказанно орудуют такие сволочи! Впрочем, на тот момент я, конечно, ни о чем таком не думала.
В дом он нас не повел. Не знаю, почему. Остановился во дворе, посадил нас на скамейку и... вытащил член. Мы, две маленькие пятилетние девочки, одурманенные газировкой с примесями, не совсем понимали, что происходит. Просто в прострации сидели на лавочке и где-то витали. Ему, видимо, такое было не впервой. Он уверенным жестом взял наши руки и положил себе на член.
Иногда я думаю, как хорошо, что на тот момент мы были в варежках и одеты намного теплее погоды. До сих пор не могу принять того, что было бы, если бы руки были без варежек. Говорить всем, что первый раз потрогала член в пять лет и не знаю, у кого? Хотя сама ситуация уже вызывает нестандартные мысли.
В себя я пришла первой. Не знаю, откуда взялись силы, но я отдернула руку и завизжала. Не знаю, визжала ли я так еще когда-то. Помню, что не могла остановиться. Как только заканчивалось дыхание, снова набирала в легкие воздуха и визжала. Он попытался перекрыть мне рот рукой, но я вцепилась в его ладонь зубами. Молочными. Оба остались там. В ладони. Подруга, тоже, видимо, очнулась и, шустро убрав руку, тоже заорала.
Тогда он выкинул нас за ворота и пронес несколько домов, ругнувшись на прощанье, чтоб мы шли домой и никому ничего не рассказывали, иначе он нас найдет и убьет.
Я помню этот липкий страх, этот бег в сторону дома, рев до истерики, панику родителей, которые не могли достучаться до правды, хотя, кажется, что-то подозревали. Их удивление по поводу моего состояния и растрепанного вида...
Его так и не поймали. Мы, напуганные, еще месяц молчали. А через месяц, когда подружка случайно проговорилась, уже не смогли вспомнить, где были и как выглядел тот мужчина. Да и чего можно было требовать от пятилетних девочек, ибо нас пугало и заставляло реветь малейшее напоминание о том случае.
Я не знаю, сколько было там жертв и кто так же, как мы, удачно спасся. Не знаю, поймали ли этого педофила. С тех пор я знаю одно: хоть секса в СССР не было, но педофилия точно была. Проверено лично.
Но вместе с тем никто же не утверждает, что в СССР не было отклонений от обычного секса. Маньяки, может, потому и водились, что обычными сношениями им запрещали заниматься, ибо партия, коммунизм и прочая лабуда, а вот про извращения никто слова не говорил. Куда уж говорить про извращения, когда от обычного-то шарахались. А так, как всё это было покрыто толщиной семи метров с сотнями замков, так откуда им, обычным гражданам, знать, что извращения запрещены? Никто ж об этом не говорил, ибо стыдно.
Мне в ту благоговейную пору было пять лет и об отношениях мужчин и женщин я знала лишь то, что они, когда любят, живут вместе. Что я знала про детей - не упомню. Да думаю, что тоже немного. В общем, обычное советское детство: куколки, качели, стадионы.
Стадион у нас располагался рядом с домом, через дорогу, что способствовало его ежедневному посещению. Бегать, конечно, никто не заставлял, но, желая походить на взрослых спортсменов, мы всегда пристраивались на соседней дорожке и, закутанные кульком, бежали рядом. Взрослые (они все были для нас взрослыми, даже десятилетние) нас не прогоняли. То ли привыкли, то ли не хотели обижать. А мы, чувствуя гордость за приобщение к миру взрослых, старались не пропускать забеги.
В тот день ничего не предвещало. Отбегав до полного изнеможения, мы, мокрые от пота и уставшие, пробирались с подружкой к выходу со стадиона. На выходе он нас и поджидал...
Обычный мужчина с бородой. Я даже сейчас не скажу, сколько было ему лет, хотя в настоящем восприятии мне кажется, что около сорока.
Поздоровался и предложил газировки, ибо мы все уставшие и, конечно, хотим пить. Мы не отказались. Не знаю, что нами руководило, может, привычка к данному месту, близость дома или то, что все и всегда относились к нам доброжелательно. Но газировку мы приняли и выпили.
Не знаю, что там было намешано, но мы шли с ним как в тумане. Он причитал всю дорогу, мол, бедняжки мои, устали, сейчас придем и ляжем спать, замучились совсем. Сопротивляться не было сил. Я попыталась было сказать, что нам домой очень близко и совсем в другую сторону, но не смогла выдавить ни единого слова. Да он бы, думаю, не обратил на это внимания.
Деревенели руки и ноги, к тому моменту, как мы вошли в какой-то двор, я уже чувствовала, что не могу идти и шевелиться. Но он, несмотря ни на что, тащил нас вперед. И как не побоялся! Частный дом, расположенный в массиве, среди десятков и сотен других домов, в черте города... И тут же безнаказанно орудуют такие сволочи! Впрочем, на тот момент я, конечно, ни о чем таком не думала.
В дом он нас не повел. Не знаю, почему. Остановился во дворе, посадил нас на скамейку и... вытащил член. Мы, две маленькие пятилетние девочки, одурманенные газировкой с примесями, не совсем понимали, что происходит. Просто в прострации сидели на лавочке и где-то витали. Ему, видимо, такое было не впервой. Он уверенным жестом взял наши руки и положил себе на член.
Иногда я думаю, как хорошо, что на тот момент мы были в варежках и одеты намного теплее погоды. До сих пор не могу принять того, что было бы, если бы руки были без варежек. Говорить всем, что первый раз потрогала член в пять лет и не знаю, у кого? Хотя сама ситуация уже вызывает нестандартные мысли.
В себя я пришла первой. Не знаю, откуда взялись силы, но я отдернула руку и завизжала. Не знаю, визжала ли я так еще когда-то. Помню, что не могла остановиться. Как только заканчивалось дыхание, снова набирала в легкие воздуха и визжала. Он попытался перекрыть мне рот рукой, но я вцепилась в его ладонь зубами. Молочными. Оба остались там. В ладони. Подруга, тоже, видимо, очнулась и, шустро убрав руку, тоже заорала.
Тогда он выкинул нас за ворота и пронес несколько домов, ругнувшись на прощанье, чтоб мы шли домой и никому ничего не рассказывали, иначе он нас найдет и убьет.
Я помню этот липкий страх, этот бег в сторону дома, рев до истерики, панику родителей, которые не могли достучаться до правды, хотя, кажется, что-то подозревали. Их удивление по поводу моего состояния и растрепанного вида...
Его так и не поймали. Мы, напуганные, еще месяц молчали. А через месяц, когда подружка случайно проговорилась, уже не смогли вспомнить, где были и как выглядел тот мужчина. Да и чего можно было требовать от пятилетних девочек, ибо нас пугало и заставляло реветь малейшее напоминание о том случае.
Я не знаю, сколько было там жертв и кто так же, как мы, удачно спасся. Не знаю, поймали ли этого педофила. С тех пор я знаю одно: хоть секса в СССР не было, но педофилия точно была. Проверено лично.