***
за моей кромешной, титановой, ледяной обидой на мир
происходили монастыри и скалы, тонкий хлопок и кашемир,
водопады с радугой в мелких брызгах, и вкус бирьяни,
и в лепёшке теста горячий сыр
белое, как таджмахальский мрамор, и чёрное, как каджал,
месяц как заточенная монета, что режет бархат со звёздами, кошачий коготь или кинжал,
сумерки, напоенные улуном, земля, трепещущая от зноя,
везде, куда бы ни приезжал
запах тёртой кожи, прохлада кёрда, слюда и медь,
отзвук дальнего пения, невозвратимый впредь,
и мои насмешливые сокамерники и братья,
уже начинающие стареть
как я умудрялась глядеть сквозь это и продолжать сидеть взаперти,
вместо того, чтобы просто выбраться и уйти
и стать только тем, что ветер исследует как преграду,
лёгкими ладонями, по пути
сколько нужно труда, аскезы, чтобы опять понимать язык
отраженья, касанья, папайи, пепла и бирюзы -
мира свежезаваренного, как наутро
после долгой болезни,
стихотворенья
или грозы
14 февраля 2013 года, Мумбай, Dhamma Pattana Meditation Centre
происходили монастыри и скалы, тонкий хлопок и кашемир,
водопады с радугой в мелких брызгах, и вкус бирьяни,
и в лепёшке теста горячий сыр
белое, как таджмахальский мрамор, и чёрное, как каджал,
месяц как заточенная монета, что режет бархат со звёздами, кошачий коготь или кинжал,
сумерки, напоенные улуном, земля, трепещущая от зноя,
везде, куда бы ни приезжал
запах тёртой кожи, прохлада кёрда, слюда и медь,
отзвук дальнего пения, невозвратимый впредь,
и мои насмешливые сокамерники и братья,
уже начинающие стареть
как я умудрялась глядеть сквозь это и продолжать сидеть взаперти,
вместо того, чтобы просто выбраться и уйти
и стать только тем, что ветер исследует как преграду,
лёгкими ладонями, по пути
сколько нужно труда, аскезы, чтобы опять понимать язык
отраженья, касанья, папайи, пепла и бирюзы -
мира свежезаваренного, как наутро
после долгой болезни,
стихотворенья
или грозы
14 февраля 2013 года, Мумбай, Dhamma Pattana Meditation Centre