Salty Air
За три дня успела побывать на церемонии вручения музыкальной премии клуба "16 Тонн" "Золотая горгулья", отпраздновать Хеллоуин у Миши Козырева с Толей Белым, Максом Виторганом, Славой Хаитом и всей остальной братией, съездить в поля с Олей Паволгой и там устроить самую безумную фотосессию года, три раза повидаться с Юрой-Феем-Крёстным, дай Бог ему открытий и радости в Токио и Киото, куда он летит сейчас, два с половиной часа в паре с Юлей Идлис поговорить со студентами филфака про книгу о блоггерах, посидеть в прямом эфире "Нового года с Михаилом Козыревым" и послушать вживую Гуфа с Бастой, напиться шампанского и договориться о собственной роли в некотором удивительном проекте. Завтра я лечу в Красноярск на книжную ярмарку, читать стихи вместе с Дмитрием Воденниковым.
В этом диснейленде на выживание, которым оборачивается иногда моя нынешняя жизнь, иногда пошатывает от перенапряжения, но Влад говорит, что в тело каждый раз приходится втискиваться и по новой ввязываться во все эти опасные пляски только затем, чтобы получать эмоции. Там, откуда мы все приходим и куда уйдем, есть много чего; почти все, за исключением эмоций. Этот мир - шахта, куда мы спускаемся, чтобы их добывать; они горючее. Можно по-разному врать себе про собственные цели, но на самом деле нам хочется просто побольше чувствовать - и желания, и ужаса, и отчаяния, и эйфории; с годами это сложнее, приходится рисковать. События освобождаются от оценок, дни перестают разделяться на плохие и хорошие: все становится просто уроком, опытом, одинаково ценным вне зависимости от исхода истории; ты не черствеешь, нет, ты просто по-другому воспринимаешь целесообразность: беда происходит только затем, чтобы ты ее пережил и вышел победителем. Только за этим. Иначе все было бы постоянно хорошо, и ты бы очень скоро совершенно разучился это ценить. Твоя судьба значительно мудрее и щедрее тебя самого; страшно представить, что бы ты натворил, если бы действительно сам ею распоряжался.
И песню с любимым тромбонным соло, конечно.
В этом диснейленде на выживание, которым оборачивается иногда моя нынешняя жизнь, иногда пошатывает от перенапряжения, но Влад говорит, что в тело каждый раз приходится втискиваться и по новой ввязываться во все эти опасные пляски только затем, чтобы получать эмоции. Там, откуда мы все приходим и куда уйдем, есть много чего; почти все, за исключением эмоций. Этот мир - шахта, куда мы спускаемся, чтобы их добывать; они горючее. Можно по-разному врать себе про собственные цели, но на самом деле нам хочется просто побольше чувствовать - и желания, и ужаса, и отчаяния, и эйфории; с годами это сложнее, приходится рисковать. События освобождаются от оценок, дни перестают разделяться на плохие и хорошие: все становится просто уроком, опытом, одинаково ценным вне зависимости от исхода истории; ты не черствеешь, нет, ты просто по-другому воспринимаешь целесообразность: беда происходит только затем, чтобы ты ее пережил и вышел победителем. Только за этим. Иначе все было бы постоянно хорошо, и ты бы очень скоро совершенно разучился это ценить. Твоя судьба значительно мудрее и щедрее тебя самого; страшно представить, что бы ты натворил, если бы действительно сам ею распоряжался.
И песню с любимым тромбонным соло, конечно.
Click to view