Усадьба.Джаз
(c) Александр Котомин
2 дня, по семь часов каждый день, по шесть команд, по десять тысяч человек на площадке, и, конечно, когда ты уверен, что избегал весь бэкстейдж вдоль и попёрек, выпил двадцать чашек чая в палаточке, наговорился со всеми, искупал Марьянова в собственном презрении, утанцевался, едва не выпрыгивая из туфель, замёрз и хочешь домой - ты приезжаешь на афтепати в клуб посмотреть одним глазком, что там - и еще два часа зажигаешь там как в последний день земли.
Кажется, у нас всё получилось с Валерой - он играл вальяжного сытого мэтра, с которым выпустили какое-то недоразумение, и оно теперь вопит, прыгает и не даёт ему слова вставить, ай, моська, знать она сильна, коль лает на слона; я горевала по поводу его ушедшей славы, увядшей красоты и неутолённого честолюбия, а также насчет того, что грезы его насчет Мари, божественной солистки Zap Mama, увы, несбыточны, и вообще всячески ссаживала его с корабля современности; кажется, нескучно было, а большего и не надо.
Те, кто делает всё это и не сходит с ума - настоящие герои, никому не рассказать, что значит "Джими Тенор стоит в пробке по дороге из аэропорта, мы выслали ему машину сопровождения с мигалкой", когда Джими Тенор - это тот, кто выступает следующим; Ира Богушевская - дивное диво, никто так не умеет, как она, Валерий Сюткин замечательно с аудиторией разговаривает, все вот эти длинные, витиеватые, гомерически смешные вступления к песням, Jazzanova позавчера вообще всех разорвала в клочья, их требовали еще десять минут обратно, они согрели, высушили и покорили народ, залитый ледяным дождём, не дали никому уйти; Zap Mama самое сладкое открытие фестиваля, и молодые российские джазисты вчера, кажется, не подвели; а у меня все мышцы болят, даже те, которых, по ощущениям, раньше не было, и это самая правильная усталость на свете - когда не помнишь, как до дома доехал: упал, и всю ночь музыка снится.