(no subject)
5 марта - концерт в Артефаке, 8-10 марта - Киев, 15-16 марта - Питер, 22-23 марта - Минск, 26-28 марта - колония под Рязанью; стоит также помнить, что у меня фуллтаймовая работа, с 11 до 20, по две выставки в день; если я не свихнусь за этот месяц, меня легко можно будет брать в космонавты.
Я люблю, когда у меня планов громадье; я сейчас живу такую жизнь, о которой даже мечтать было нельзя лет в семнадцать; если бы у меня не было такого количества поездов и работы, я бы уже отъела себе половину башки собственной психоделической личной жизнью, в которой даже я не понимаю сейчас решительно ничего; но с поездами и работой она меня даже радует, вот правда. Мне есть, по крайней мере, чему поулыбаться минуты четыре перед тем, как окончательно отрубиться в пять утра.
Очень, очень мало времени, поэтому все время приходится быть счастливой; радуешься факту долгой дороги от метро до галереи, например, потому что можно хоть помолчать и подумать полчаса; радуешься пустому купе Киев-Москва, в котором едешь одна, потому что можно, наконец, выплакаться. Радуешься Яше, Рыжей и маме даже, как оазисам, потому что чужих людей вдруг стало так много, только и следи за тем, что говоришь и делаешь. Радуешься людям, с которыми можно молчать. Радуешься, когда удается выспаться - тогда утром не болят глаза, и их можно даже накрасить.
Я нет, я намерена выжить.
Не к этому ли нас, в конце концов, готовили.
Я люблю, когда у меня планов громадье; я сейчас живу такую жизнь, о которой даже мечтать было нельзя лет в семнадцать; если бы у меня не было такого количества поездов и работы, я бы уже отъела себе половину башки собственной психоделической личной жизнью, в которой даже я не понимаю сейчас решительно ничего; но с поездами и работой она меня даже радует, вот правда. Мне есть, по крайней мере, чему поулыбаться минуты четыре перед тем, как окончательно отрубиться в пять утра.
Очень, очень мало времени, поэтому все время приходится быть счастливой; радуешься факту долгой дороги от метро до галереи, например, потому что можно хоть помолчать и подумать полчаса; радуешься пустому купе Киев-Москва, в котором едешь одна, потому что можно, наконец, выплакаться. Радуешься Яше, Рыжей и маме даже, как оазисам, потому что чужих людей вдруг стало так много, только и следи за тем, что говоришь и делаешь. Радуешься людям, с которыми можно молчать. Радуешься, когда удается выспаться - тогда утром не болят глаза, и их можно даже накрасить.
Я нет, я намерена выжить.
Не к этому ли нас, в конце концов, готовили.