Август - густ
Неделю назад мне приснилось под утро, что я сорокалетняя неухоженная блондинка, сальноволосая, затравленная бытом, какой-то научный сотрудник; и что у меня роман с грустноглазым мальчишкой лет двадцати; он темноволос, у него детски одутловатые щеки; он сидит у меня в кухне на полу и ерошит челку. У нас болезненный, безнадежный секс - торкающий во много раз сильнее, как любой секс перед расставанием, как любой сквозь слезы; в какой-то момент он говорит мне, что у него есть брат-близнец. Приведи, - говорю. Брат-близнец оказывается длинноволос, и начинается немедленная любовь втроем.
- Ольд Блонд Рейпс Ту Твин Бразерс, - резюмирует Тема Бергер, словно подписывая фотосессию на порносайте.
Потом в одну ночь мне приснилось, что мы моряки и живем в каком-то очень странном доме-бытовке, но при этом в шкафах я нахожу для себя дорогое белье и косметику; и что мы потеряли Костю Инина в море, и нам надо за ним немедленно плыть; ночью, в шторм. Мы садимся на корабль, и вспоминаем, что забыли какие-то овощи для ловли рыбы, а без них нам Костю не найти; и мы возвращаемся, и плывем обратно, и спасаем его. А следующий сон был про женщину-птицу, которая водит нас по большому светлому дому и показывает свои детские фотографии, еще в человеческом обличье; она дочь губернатора, и ее заколдовали. Периодически она оборачивается дивной красоты девушкой с платиновым волосами, облегающими голову подобно перьям.
Вчера мне снилось, что юзер iogannsb фотографирует меня в каком-то неправдоподобно прекрасном месте - бирюзовое море, ослепительный песок, все насыщенное, ярчайшее; я вижу фотографии сразу в журнале, меня абсолютно невозможно узнать на них из-за грима и прически, но мне все равно страшно гордо; на этом острове был еще смуглый мальчик - турок? араб? - спокойный, рельефный, безмолвный; я выхожу за него замуж, там же, на побережье, и как-то это настолько естественно - я даже не знаю, как его зовут, меня не кроет к нему эмоциями, я вообще не помню, откуда он взялся; я показываю кому-то дома журнал и рассказываю об этой свадьбе как о милом эпизоде каникул; слово "замужем" мне кажется забавным и одновременно невероятно успокаивает.
Тем же утром мне снится мультфильм о преподавателе химии, состоящем из колб и плюющимся длинными струями реактива в нерадивых учеников.
Сегодня утром мне снились кремлевские катакомбы в ночь развала Союза. Плешивые дядьки в старческой гречке, переходы, лестницы, кабинеты, всеобщая медленно поднимающаяся истерия, Ельцин, словосочетания "труп Крупской", "Сталин в войну"; все разговаривают зловещим шепотом, все палят какую-то секретную документацию, все утверждают, что страны больше нет. Коридоры и туалеты Кремля при этом подозрительно напоминают мою старую школу.
И это примерно десятая часть из всего, что мне снилось за эту неделю; то, на чем я просыпалась; остального уже не вспомнить.
Я думаю о том, на какой минуте моего захватывающего рассказа заклинило бы опытную толковательницу снов. Знаки? Символы? Аллегории? Добрые удутые ангелы меня случайно перекоммутировали, и транслируют мне в голову какое-то их персональное спутниковое тв, целиком, от мульфильмов до порноканалов; и я жалею, что нет дивидишек, на которое можно было бы перекатать это великолепие и показывать близким друзьям.
***
Вчера я вышла из дома, чтобы сесть в метро, доехать до Марианны и забрать у нее свои босоножки, оставшиеся с той прекрасной недели, когда я жила в ее квартире и кормила кошек; я звонила ей, но никто не брал трубку; у входа в метро мне позвонили с неизвестного номера.
- Я слушаю Вас.
- Полозкова, привет. Слушает она меня.
Это был Сережа Демчук. Помните Сережу Демчука?
Сережа Демчук смеялся в трубку над моим стишком про проебол и сказал, чтобы я никуда не уходила, он сейчас приедет на Сокол и выпьет со мной алкоголя. Через полчаса.
Я не видела Сережу Демчука лет пять и не могла себе представить, каким именно он стал; по голосу - самой характерной вещи - я его не узнала. По всему, думала я, это теперь рафинированный, самовлюбленный юноша, в каждом порту по девушке, в каждой фразе по кусочку насмешки и снисходительности; он всегда был мальчик-звезда, думала я, теперь вероятно, вырос и оформился.
Сережа Демчук приехал на велосипеде, чернобровый, благоухающий, смеющийся, одетый и стриженый, как рок-кумир, и сказал:
- Полозкова, я тебя никогда не перерасту! Пора смириться, видимо, это судьба уже.
У Сережи Демчука крепкие накачанные руки, баритон с хрипотцой и обаяние молодого Бельмондо; он не циник, не нарцисс, не клерк, не пустой раздолбай, не Мистер Правильность - ну то есть, ни один из многих типажей, которые я со злорадством выводила у себя в дневнике в восьмом классе; он прекрасен. Мы трещали до полтретьего ночи, обошли по многу раз весь Сокол, если лепешки с сыром, хохотали и рассказывали друг другу про свой университет, друзей, мужчин и женщин; я смотрела на него и мне периодически не верилось в происходящее. Я уже довольно плохо помню себя в той шкуре - я только знаю, что мне за всю школу так и не удалось с Демчуком по-человечески поговорить - когда мучительно придумываешь каждую секунду, как пошутить, посмотреть, развернуться, ответить, не выглядеть дурой - это физически невозможно.
А он оказался умница; тонкий, ироничный мальчик, такой, как надо; все же в девять лет у меня уже был изрядный вкус, да-да.
Дорогая Вера, ты тогда не ошиблась.
Ему позвонила его мама, и он отдал мне трубку; вот уж кого совершенно невозможно не узнать по этой счастливой, девичьей, сквозь-улыбку интонации; и мне звонила моя, и тоже с ним поговорила. "Сережадемчук" - это название целой большой эпохи в нашей семье; никто настолько не входил в поговорку; мама оттачивала свое ехидство этим словосочетанием всю мою жизнь.
Сереже Демчуку скоро двадцать один, а я хорошо помню стишок, написанный ему на одиннадцатилетие, и открытку, подаренную ему у физкультурной раздевалки.
Сережа Демчук, в свою очередь, имеет документальное видео, где десятилетняя я, в качестве лирической героини, он в качестве героя и Ворновицкая - зачем-то - поют песню группы "Иванушки-Интернешнл" "Колечко-колечко-кольцо".
Я знаю, например, что классе в шестом он репетировал роль зайца Трусохвостика.
Рюкзачок, который он мне подарил лет в двенадцать, стоит у меня в комнате на книжной полке - никуда не разу не был взят, настолько реликвия.
Он, в свою очередь, видел такие мои детские фотографии, при мысли о которых я до сих пор заливаюсь густой краской.
У нас слишком страшное оружие друг против друга. Нам надо обязательно дружить.
***
Я думаю о том, что я молодец, я все делаю правильно; я много работаю, встречаюсь с кучей людей, обсуждаю проекты; пью по банке сладкого низкоградусного пойла по вечерам, чтобы быстрее заснуть; влюбляюсь в новых мужчин, часа на два-на три, чтобы тренировать, качать, не давать атрофироваться этому затейливому душевному мускулу, который после каждого следующего разрыва, кажется, парализован уже, ампутирован, выдран; я много пишу, я тщательно прорисовываю себе глаза перед выходом на улицу, я больше не кидаю работодателей, не ем на ночь, не прошу денег у мамы; дорогой Санта, я весь год почти хорошая девочка, приезжай ко мне пожалуйста, подари мне хороший, звонкий шотган.
И от привычки улыбаться беспрестанно
Крепчает кожа на лице.