"Мне всегда была ненавистна роль наблюдателя. Что же я такое, если не принимаю участия? Чтобы быть, я должен участвовать. [...] Я вовсе не собираюсь принижать здесь ни успехов разума, ни побед мышления. Я восхищаюсь светлыми умами. Но чего стоит человек, если у него нет сущности? Есть он - только видимость, а не бытие? Это сущность очевидна для меня в Гавуале или в Израэле. Она была очевидна для меня и в Гийоме. Преимущества, которые дает мне моя писательская деятельность, например, возможность получить разрешение и уйти из группы 2/33, чтобы заняться другой работой, если бы профессия летчика мне разонравилась, - об этом я и думать не могу без отвращения. Это всего лишь свобода не быть. Только выполнение своего долга позволяет человеку чем-то стать".
Антуан де Сент-Экзюпери, "Военный летчик".
Подруга на работе, с которой мы не виделись около полугода, показывает фотографии двухнедельной дочери.
- А роды тяжелые были? А она узнает тебя? А ноготочки крошечные такие, да?
- А ты-то, слушай! А книжка твоя? А на работе? А в универе? Ну ты даешь!
И обе, синхронно всплескивая руками: Слушай, как я тебе завидую!!!
Девушка в переходе на Манежке вытягивает руки, пытаясь достать до потолка; мальчик аккуратно берет ее за талию и поднимает. Девушка скребет ноготками по штукатурке и хохочет.
- Нет, ну ты представляешь, что со мной Майечка сделала! Стоило ей один раз сказать, что летом она возьмет меня на дачу под Питер, что мы будем купаться в Финском заливе и Ладожском озере и каждый день мотаться в город гулять - и я сразу сдавать хвосты, с первого же гонорара маникюры, кольца, браслеты, юбки в полоску, кофточки с вырезом! Три пары старых ботинок выбросила агрессивных, на огромной подошве - а раньше так гордилась! Краситься начала!
- У нее там фейс-контроль, что ли? Дресс-код?
- Да. Она не должна догадаться, что на самом деле я тупой грубый мужик.
- В нашей компании у всех строгий целибат: как только один из нас начинает регулярно заниматься сексом, мы больше не можем с ним общаться.
Потому что умираем от зависти.
Строгая дама, начальница старшего курса, в учебной части рассказывает кому-то о том, как отчислили мальчика, а он потом пришел и говорит - спасибо, что вовремя прогнали, это было не мое.
- И при этом журналист же! Журналист! Вот только учиться никто не хочет! И всех отчисляют - а они продолжают тусоваться здесь, как ни в чем не бывало!
Я вежливо прошу у дамы нужный факультетский бланк.
Она перегибается через стол и заговорщически понижает голос:
- Чирик дашь?
- Чтоо?
- Чирик дашь, говорю? Десять рублей?
- Конечно.
Она откидывается и смеется:
- Поверила! Дурочка! Держи давай!
Убегаю, кричу:
- Я Вам чирик должна!
- Еще бы!
Макси по невеселому поводу шутит, что не хочет в рай: там ее встретит вся кафедра зарубежной литературы во главе с деканом факультета. Лучше в ад - там все свои.
Калашина улыбается обреченно: Девочки, если смех действительно продлевает жизнь… Мне кажется, мы никогда не умрем.