"ЛЮБОВЬ". МИХАЭЛЬ ХАНЕКЕ
Интервью Михаэля Ханеке журналу "Огонек", приуроченное к выходу фильма "Любовь"28.05.2012
С фильмом «Любовь»( Amour, 2012) Михаэля Ханеке все получилось идеально. Премьера состоялась прямо на 65-м Каннском кинофестивале, и лента получила «Золотую пальмовую ветвь» за лучший фильм. Так всемирно известный кинорежиссер отметил семидесятилетие. В фильме после длительного перерыва снялся 82-х летний Жан-Луи Трентиньян, легендарный актер, известный всем без исключения по фильму К.Лелюша «Мужчина и женщина» (1966) и 85-ти летняя Эммануэль Рива, актриса, более всего известная по первому игровому фильму А.Рене «Хиросима, любовь моя» (1959). В эпизодической роли дочери пожилых супругов снялась Изабель Юппер, лауреат Канн в номинации «лучшая актриса» за фильм М.Ханеке «Пианистка» ( 2001).
Такая культурологическая ситуация вроде бы делает просмотр фильма обязательным, а это обстоятельство вызывает, разумеется, чувство внутреннего протеста у большинства здоровой аудитории: опять « каннские деды» учат жить, пойдем-ка отсюда, надоело это занудное кино.Что-то подобное артикулировали и российские кинокритики (если нужно, поставлю ссылку) Как и почти все шедевры мирового кино, этот фильм в РФ прошел в полупустых залах.
Действительно, фильм на запретную тему. О том, о чем нельзя и незачем думать, когда ты молод, здоров и пришел культурно отдохнуть. Он - о смерти, и о том, что любовь не бывает сильнее смерти. И все же - это фильм о любви. О пределах любви.
Сюжет проще простого. В Париже, в хорошей, обжитой за много десятилетий квартире, где и происходит действие фильма, живет престарелая супружеская пара, преподаватели музыки на пенсии. У них привычный, налаженный быт, развлечения. Вот, например, в начале фильма они посещают концерт ученика. У Жоржа и Анны - счастливый брак, они любят друг друга, и это сквозит в каждой детали, в каждом слове, жесте великолепного дуэта, сыгранного замечательными актерами. Зрители моего поколения легко узнают и эту квартиру («сталинку» с поправкой на советскую реальность), и эту пару, - живущих с достоинством немолодых людей. В 70-е годы ( к которым и отсылает М. Ханеке), когда еще была мирная жизнь, такие пары можно было встретить и в Киевской филармонии, и в опере. Так жили многие, например, мои тетя с дядей… Так же легко мы узнаем и тип актерского мастерства, известный нам по лучшим актерским работам в советском кино и даже тип режиссуры такого «актерского кино», прославивший многих советских режиссеров. Так что, язык М. Ханеке близок нам так же, как и европейским «старперам».
Но вот, Анна заболела. У нее случился инсульт. Из больницы она возвращается домой уже в инвалидном кресле, у нее парализована правая сторона. С этого момента и начинается рассказ о том, какой бывает последняя фаза любви. Сначала Жорж и Анна хорошо справляются. Анна, правда, хуже. Ведь в их дуэте она всю жизнь вела первую партию. Восхитительная Эммануэль Рива с необыкновенной силой проникновения показывает безнадежную, обреченную на поражение борьбу женщины с болезнью, борьбу за человеческое достоинство. Единственное, о чем она просит Жоржа, не отдавать ее больше в больницу. И это тоже - понятно, особенно нам, особенно здесь. Жан-Луи Трентиньян, для которого М. Ханеке и написал эту роль, создал абсолютно, до малейших деталей, правдивый образ человека, старика, на долю которого выпало подобное испытание. Главное в этом испытании, что ты, оказывается, совершенно одинок перед ежедневным, ежечасным лицом болезни. Совершенно одинок, как бы добры ни были окружающие.
Очень точно сыграла свою «партию» - роль дочери - Изабель Юппер. Выбор этой актрисы в каком-то смысле тоже символичен. Невозможно не вспомнить «Пианистку», а значит и еще одно исследование «пределов любви», предпринятое М.Ханеке. Дочь не может ничем помочь, ничего понять, она остается человеком из нормальной жизни, по ту сторону новой реальности, в которой оказались мать и отец, и это превращает ее в такую же «внешнюю» для Анны и Жоржа, второстепенную, малозначительную фигуру как добрая жена консьержа, благодарный ученик или злая сиделка.
У Анны происходит второй инсульт. А Жорж должен что-то противопоставить этому своему одиночеству, углубляющемуся по мере развития болезни жены. Чтобы продолжать кормить, поить, пытаться развлечь больную. Ведь он пообещал не отказываться от нее, не отдавать (в больницу). Исполнение этого обещания до конца и есть, собственно, любовь. Так это снимает режиссер, так играют актеры.
Но что есть конец? Ведь главный ужас и главная боль в том, что условием счастливой любви есть равенство, полнота царственного равновесия любящих друг друга, когда один для другого его «Ты». А когда личность возлюбленной развоплощается, угасает? Любовь уже невозможна? Именно так. И режиссер медленно, а иначе, зачем бы вообще нужен был фильм, подводит к этой границе, у которой оказывается не Анна, - Анна уже по другую сторону, - а Жорж. Ударив лежащее перед ним существо, уже НЕ Анну, но ВСЕ ЖЕ Анну, Жорж достиг этого предела. И постиг его. И совершил последний акт любви - убил то, что перестало быть для него Анной.
Эта сцена, безусловно, наполнена чувственностью, даже сексуальностью, как, впрочем, и вообще игра актеров. Возможно, это то, что отличает французскую актерскую школу от советской, а возможно, дело тут не в «школах», а в великолепном мастерстве создателей фильма. Следует отметить безупречную работу оператора Дариуса Хонджи, и сдержанный (ну, почти сдержанный) монтаж, что для М. Ханеке нетипично. Впрочем, режиссер в интервью журналу «Огонек» отказывается трактовать символику тех немногочисленных эпизодов, где ее можно усмотреть. Как, например, эпизоды с голубем. «Так вот насчет голубя. Просто в Париже много голубей», - раздраженно замечает он.
Но символы, тоже очень сдержанные, органично включенные в музыкальную ткань повествования, конечно, есть. Эпизод, когда возвратившись из театра, супруги понимают, что в квартире кто-то побывал. Кто? Ничего не украдено, - это первое посещение Смерти. И рассказ Жоржа о странных похоронах их давнего приятеля, где комическое и жалкое есть итогом любой жизни. И первые кадры фильма, в которых полиция находит мертвую Анну, прекрасную, как Офелия или Изольда, в синем шелковом платье, с венчиком из цветов …
И, главное, финальный эпизод, когда, уже после смерти, живая Анна привычно моет посуду, велит Жоржу обуваться, он подает ей плащ, а она напоминает ему, что нужно одеть пальто. Он гасит свет, и они уходят вместе. Из квартиры, из жизни. Все очень хорошо: пределом любви оказывается не что-то ужасное, а всего лишь смерть. Жорж и Анна его преодолевают.