Дзайтьен Москва
Переехали. В Гуанчжоу. За бортом +25 днем, на кухне тараканы размером с крысу, продукты по Московским ценам, вокруг ни одного европейского лица. Жизнь удалась.
Все, писать не о чем, и главное, не хочется - мысли расплываются по клавиатуре, а в голове бардак страшный. Посему, расскажу-ка я, как мы съезжали с московской квартиры, до сих пор не могу вспоминать этот хаос без глумливой улыбочки.
С переездом я нарочно затянула. Ну, понимаете, собрать квартиру с накопленным за десять лет барахлом, это сравнимо с атомной бомбардировкой. Только жертва здесь одна - хозяйка всего этого хозяйства, то есть я.
Муж нервничал. Он сборы за одни выходные считал настоящим глумлением перед распланированной хозяйской деятельностью, а потому начал мне выносить мозг еще за две недели до самих сборов, так что к выходным я уже была тепленькая, то есть дерганая, замотанная и ненавидела само слово «переезд», начиная с первой и до последней буковки.
Вставать пришлось аж в восемь утра. Муж отчего-то посчитал, что переезд - это однокоренное слово с недосыпом. Учитывая, что во время переезда я дописывала книгу и ложилась в пять, такое пробуждение было сравнимо с особенно извращенным издевательством. С этих гребаных восьми утра мужа я ненавидела, то потише, то погромче, о чем не забывала упоминать с каждым завернутым в старую газетку стаканчиком.
Варташкин вел себя, как настоящий мужик, то бишь, управлял процессом, мирно покуривал, покрикивал и поглядывал в телевизор, который еще не успели увезти. К ночи квартира превратилась в разгромленную хибару. Брат мужа Вадим надорвал себе спину, затаскивая холодильник в узкий лифт, и отчего-то ненавидел именно меня. Наверное, потому что старшего брата ему было неудобно ненавидеть. Вместо нового холодильника поставили старенький хозяйский, перезимовавший на балконе одну зиму. Включили, стали ждать, когда он начнет морозить.
С боем отвоевала матрац на кровати, который муж решительно собирался загрузить в Газель. Спать на продавленных подушках я отказалась категорично и еще до двух часов ночи объясняла обоим мужикам, что они лохи, и пусть сами попробуют спать без матраца.
Слава богу, загрузились, уехали в сторону Тарусы, чтобы оставить весь скарб в квартире моих родителей. Усталая, как последняя жучка, я дописала книгу, поставила слово «КОНЕЦ» и провалилась в глубокий сон на отвоеванном матраце, правда, без подушек - подушки увезли тоже. Под шумок, пока я ковырялась с посудой.
И все бы хорошо. Одного мы не учли - в разворованном жилище нам предстояло просуществовать еще два дня.
5 ноября, суббота.
Книга дописана, квартира разгромлена. Умираю, чувствую себя, как безумный бодибилдингист, переночевавший в спортзале. Или убитый медведь, воскресший и залегший в зимнюю спячку. Руку не пососать - она под щекой вместо подушки. Тут звонит мобильный. Дергаюсь, вскакиваю, продираю глаза.
- Я не знаю, как буду жить в этой квартире!!! - причитает в трубку мамуля, которая уже с ночи оценила размер московского хозяйства, свалившегося на ее законные 70 (или сколько там?) квадратных метра.
- Мам, - бормочу я, едва шевеля языком. - Приедем через два дня, я все разберу.
- А как я сейчас должна ходить по коридору?! - возмущается она.
- Тоннель в коробках прокопай, - предлагаю я и спешно отключаюсь, сделав вид, что у телефона села батарейка. Может, не слишком уважительно, но желание поспать пересиливает дочернюю любовь.
Звонки не умолкают, доводя меня до нервного тика. Не могу понять, кому и что может понадобиться от меня, бедной, несчастной и измотанной, в такое раннее утро?!
Раннее утро, надо заметить, давно перевалило за полдень. Приезжает Вартан. Аминь. Сон, встретимся ночью.
Выясняем, что жрать нечего. Хозяйский холодильник, поставленный взамен нашего нового, морозить отказывается, посему пельмени превратились в слипшийся комок. Пельменей было пять пачек - Варташка в последний день на производстве взял. Так и не попробовали. Хотя с переездом я уже так нажралась пельменей, что меня от них тошнит. Хочется супчика, но из посуды остались только две столовые ложки, покоцанная кастрюля, две чашки с отбитыми краями и кофемашина. С ней я отказалась расставаться хотя бы на секундочку. Так что супчик нам не светил даже теоретически.
Собрались к друзьям, где и отлично отужинали.
6 ноября. Воскресенье.
Голод становится навязчивой идеей. Смотались в кафешку, отчего-то от сожранных с особым смаком макарон с мясным соусом случилось несварение. Стало обидно, что макароны даже прижиться не успели.
На истеричные мамины звонки о заваленной спальне любимой дочери больше не отвечаю.
Днем свекор передал из Тарусы пластиковое ведерочко с супчиком от свекрови. Пища богов, амброзия!!! Микроволновку тоже увезли еще в ночь пятницы, а потому разогрели супчик на плите и стали хлебать, сидя напротив друг друга, двумя единственными ложками, из покоцанной кастрюли. Жизнь удалась.
От холодильника отвалилась решетка радиатора. Стало ясно, что морозить он уже не будет. Вообще. Вынесли остатки продуктов на балкон, открыли окно, типа, природный холодильник.
Сбежали к друзьям на ужин.
У друзей четырехмесячная Алиска. Ангел, крик которого слышат все соседи в радиусе пяти этажей. Отлично отужинали, нахороводились с Алиской, поехали в свое разгромленное гнездо спать на матраце без подушек.
Ночью внесла первую правку в рукопись, практически на чемодане. Интернет своровала у соседа и скачала серию «Темного круга», буду смотреть в Тарусе.
7 ноября. Понедельник.
Прощай, Москва. Даже не представляю, как буду жить вне тебя. Вещи дособрали, поехали к родителям, как-то грустно.
8,9,10 ноября.
Туман.
11 ноября. Пятница.
Привет, Китай, тараканы с ладошку, быстрорастворимые макароны, отсутствие одеяла и подушек. Москва, оказалось, что я могу быть вне тебя. Хотя, наверное, буду скучать.
Вот мне интересно, каким образом проявляется пресловутая "тоска по родине"? Жду ее. В смысле, тоску. А пока работы завались, так что едва успела статью написать. :)
Все, писать не о чем, и главное, не хочется - мысли расплываются по клавиатуре, а в голове бардак страшный. Посему, расскажу-ка я, как мы съезжали с московской квартиры, до сих пор не могу вспоминать этот хаос без глумливой улыбочки.
С переездом я нарочно затянула. Ну, понимаете, собрать квартиру с накопленным за десять лет барахлом, это сравнимо с атомной бомбардировкой. Только жертва здесь одна - хозяйка всего этого хозяйства, то есть я.
Муж нервничал. Он сборы за одни выходные считал настоящим глумлением перед распланированной хозяйской деятельностью, а потому начал мне выносить мозг еще за две недели до самих сборов, так что к выходным я уже была тепленькая, то есть дерганая, замотанная и ненавидела само слово «переезд», начиная с первой и до последней буковки.
Вставать пришлось аж в восемь утра. Муж отчего-то посчитал, что переезд - это однокоренное слово с недосыпом. Учитывая, что во время переезда я дописывала книгу и ложилась в пять, такое пробуждение было сравнимо с особенно извращенным издевательством. С этих гребаных восьми утра мужа я ненавидела, то потише, то погромче, о чем не забывала упоминать с каждым завернутым в старую газетку стаканчиком.
Варташкин вел себя, как настоящий мужик, то бишь, управлял процессом, мирно покуривал, покрикивал и поглядывал в телевизор, который еще не успели увезти. К ночи квартира превратилась в разгромленную хибару. Брат мужа Вадим надорвал себе спину, затаскивая холодильник в узкий лифт, и отчего-то ненавидел именно меня. Наверное, потому что старшего брата ему было неудобно ненавидеть. Вместо нового холодильника поставили старенький хозяйский, перезимовавший на балконе одну зиму. Включили, стали ждать, когда он начнет морозить.
С боем отвоевала матрац на кровати, который муж решительно собирался загрузить в Газель. Спать на продавленных подушках я отказалась категорично и еще до двух часов ночи объясняла обоим мужикам, что они лохи, и пусть сами попробуют спать без матраца.
Слава богу, загрузились, уехали в сторону Тарусы, чтобы оставить весь скарб в квартире моих родителей. Усталая, как последняя жучка, я дописала книгу, поставила слово «КОНЕЦ» и провалилась в глубокий сон на отвоеванном матраце, правда, без подушек - подушки увезли тоже. Под шумок, пока я ковырялась с посудой.
И все бы хорошо. Одного мы не учли - в разворованном жилище нам предстояло просуществовать еще два дня.
5 ноября, суббота.
Книга дописана, квартира разгромлена. Умираю, чувствую себя, как безумный бодибилдингист, переночевавший в спортзале. Или убитый медведь, воскресший и залегший в зимнюю спячку. Руку не пососать - она под щекой вместо подушки. Тут звонит мобильный. Дергаюсь, вскакиваю, продираю глаза.
- Я не знаю, как буду жить в этой квартире!!! - причитает в трубку мамуля, которая уже с ночи оценила размер московского хозяйства, свалившегося на ее законные 70 (или сколько там?) квадратных метра.
- Мам, - бормочу я, едва шевеля языком. - Приедем через два дня, я все разберу.
- А как я сейчас должна ходить по коридору?! - возмущается она.
- Тоннель в коробках прокопай, - предлагаю я и спешно отключаюсь, сделав вид, что у телефона села батарейка. Может, не слишком уважительно, но желание поспать пересиливает дочернюю любовь.
Звонки не умолкают, доводя меня до нервного тика. Не могу понять, кому и что может понадобиться от меня, бедной, несчастной и измотанной, в такое раннее утро?!
Раннее утро, надо заметить, давно перевалило за полдень. Приезжает Вартан. Аминь. Сон, встретимся ночью.
Выясняем, что жрать нечего. Хозяйский холодильник, поставленный взамен нашего нового, морозить отказывается, посему пельмени превратились в слипшийся комок. Пельменей было пять пачек - Варташка в последний день на производстве взял. Так и не попробовали. Хотя с переездом я уже так нажралась пельменей, что меня от них тошнит. Хочется супчика, но из посуды остались только две столовые ложки, покоцанная кастрюля, две чашки с отбитыми краями и кофемашина. С ней я отказалась расставаться хотя бы на секундочку. Так что супчик нам не светил даже теоретически.
Собрались к друзьям, где и отлично отужинали.
6 ноября. Воскресенье.
Голод становится навязчивой идеей. Смотались в кафешку, отчего-то от сожранных с особым смаком макарон с мясным соусом случилось несварение. Стало обидно, что макароны даже прижиться не успели.
На истеричные мамины звонки о заваленной спальне любимой дочери больше не отвечаю.
Днем свекор передал из Тарусы пластиковое ведерочко с супчиком от свекрови. Пища богов, амброзия!!! Микроволновку тоже увезли еще в ночь пятницы, а потому разогрели супчик на плите и стали хлебать, сидя напротив друг друга, двумя единственными ложками, из покоцанной кастрюли. Жизнь удалась.
От холодильника отвалилась решетка радиатора. Стало ясно, что морозить он уже не будет. Вообще. Вынесли остатки продуктов на балкон, открыли окно, типа, природный холодильник.
Сбежали к друзьям на ужин.
У друзей четырехмесячная Алиска. Ангел, крик которого слышат все соседи в радиусе пяти этажей. Отлично отужинали, нахороводились с Алиской, поехали в свое разгромленное гнездо спать на матраце без подушек.
Ночью внесла первую правку в рукопись, практически на чемодане. Интернет своровала у соседа и скачала серию «Темного круга», буду смотреть в Тарусе.
7 ноября. Понедельник.
Прощай, Москва. Даже не представляю, как буду жить вне тебя. Вещи дособрали, поехали к родителям, как-то грустно.
8,9,10 ноября.
Туман.
11 ноября. Пятница.
Привет, Китай, тараканы с ладошку, быстрорастворимые макароны, отсутствие одеяла и подушек. Москва, оказалось, что я могу быть вне тебя. Хотя, наверное, буду скучать.
Вот мне интересно, каким образом проявляется пресловутая "тоска по родине"? Жду ее. В смысле, тоску. А пока работы завались, так что едва успела статью написать. :)