Слишком мягкий тиран
Конечно, тут и своя-то душа - потёмки. Тем более чужая, тем более душа Каддафи. И все-таки пытаюсь ответить сама себе на вопрос: почему он ушёл туда, откуда нет возврата, не обеспечив преемственность власти?
Совсем не уверена, что он готовил себе на замену Сейфа, в том смысле, что собирался сделать из него второго "Брата-Лидера". Реально - все его дети были при деле, большинство так или иначе участвовали в политической жизни, но особенно высоких постов в государстве не занимали. Кто-то из наших послов, не помню кто, писал, что Муаммар почти не говорил о своих детях и особо их не продвигал. Ничто не говорило за то, что он собирается создать в Ливии некое подобие династии Ким Ир Сена.
Мне кажется, Каддафи искренне думал, что Ливийская Джамахирия держится на его Третьей Всемирной теории и Зелёной Книге, а не на нём самом. Мне кажется, он вообще не переживал по поводу того, что произойдёт со страной, если он внезапно скончается, не оставив преемника. Иначе он бы кого-нибудь выдвинул, хотя бы в последние недели своей жизни. По-моему, он думал, что создал самодостаточную систему самоуправления. Признать, что без него всё посыплется, для Каддафи означало бы признать бессмысленным весь труд своей жизни.
Ах, в том-то и была главная его ошибка - он переоценивал свой народ и переоценивал созданную им систему. И ещё - расслабился в условиях мнимой разрядки в отношениях с Западом. Я уже писала об этом раз сто, ну что ж, повторю ещё раз!
Его идея "вооруженного народа", который должен сам себя защитить, блестяще доказала свою несостоятельность. Оружие-то народ, конечно, взял с удовольствием, но чтобы добровольно идти с этим оружием освобождать всю Ливию? Как же, ищите дураков!
В том, что народ не защитил своего Лидера и не защитил Джамахирию, виновата не "авторитарная система управления" - виноват недостаток авторитаризма. Кто-то из послов, Подцероб, по-моему, назвал Каддафи "мягким тираном". Слишком мягким, я бы добавила.В условиях враждебного окружения, информационной блокады и постоянной угрозы внешней военной агрессии спасти государство может только строжайшая воинская дисциплина и самая жёсткая идеологическая обработка населения
Каддафи рассчитывал на сознательность обывателей, а ему нужно было растить камикадзе, воспитывать янычар, джамахирийских шахидов, безоговорочно преданных, готовых подчиниться любому приказу, в любой момент пожертвовать собой.
...За пять лет до начала Великой Отечественной войны было написано нижеследующее стихотворение - стихотворение для детей. Вскоре оно было положено на музыку и превратилось в популярную песню. (Замечу в скобках: автор этих строк, талантливый еврейский поэт Лев Квитко был расстрелян в 1952 году вместе с несколькими членами Еврейского антифашистсткго комитета по обвинению в измене Родине; в 1955 г. - реабилитирован).
Климу Ворошилову письмо я написал:
Товарищ Ворошилов, народный комиссар!
В Красную армию в нынешний год,
В Красную армию брат мой идёт!
Товарищ Ворошилов, ты, верно, будешь рад,
Когда к тебе на службу придёт мой старший брат.
Нарком Ворошилов, ему ты доверяй:
Умрёт он, а не пустит врага в Советский край!
Слышал я, фашисты задумали войну,
Хотят они разграбить Советскую страну.
Товарищ Ворошилов, когда начнётся бой -
Пускай назначат брата в отряд передовой!
Товарищ Ворошилов, а если на войне
Погибнет брат мой милый - пиши скорее мне!
Нарком Ворошилов, я быстро подрасту
И встану вместо брата с винтовкой на посту!
( Лев Квитко, пер. с идиш С. Маршака)
Вот как надо воспитывать людей с детства, чтобы стояли за вождя и страну до последнего, чтобы рождались Зои Космодемьянские и Александры Матросовы!
В Великую Отечественную наш народ потому проявлял массовый героизм и готовность умереть ради общего блага, что народ к войне готовили загодя, в условиях жесточайшего централизма. 18-летняя партизанка Зоя ничего не сделала с точки зрения ущерба врагу, но на её примере мы можем судить об уровне патриотического воспитания в СССР 30х-40-х годов. Что там говорить, - моя родная тётка в 18 лет, в 1941-м отправилась на фронт добровольно (служила в зенитных войсках и защищала Сталинград). И мать ее отпустила! Вот какое было воспитание в условиях сталинской диктатуры!
"Не думайте о жизни, не думайте о смерти, думайте только о долге!" - призывал Муаммар Аль-Каддафи в одной из последних речей. Но те, кто слушал его, не могли не думать о жизни, были не в силах не думать о смерти и меньше всего думали о долге.
Лучше бы он сказал по другому:
"Не думайте о жизни, не думайте о смерти, не думайте о долге, ДУМАЙТЕ ТОЛЬКО ОБО МНЕ!
Тогда, может быть, хотя бы ливийские женщины стали его живым щитом.