О лекарствах в СИЗО. Просто подумайте об этом. Просто примерьте на себя.
Оригинал взят у may_antiwar в О лекарствах в СИЗО. Просто подумайте об этом. Просто примерьте на себя.
Просто на понимание. Я практически здорова, и так начинается мой рабочий день. Я проснулась и за утренним кофе выпила таблетку обезболивающего: сильно ломило поясницу. А также намазала ее мазью вольтарен. Чихнула от тополиного пуха, зачесались глаза, капнула в них для увлажнения, выпила таблетку супрастина и подумала, что эта - последняя. Нужно заехать в аптеку. Не, времени жалко. Лучше сына попрошу сбегать. Как-то чувствовала себя вяло всё равно, закралась мысль, не померить ли давление, но, стряхивая сон, поняла, что беспокоит-то меня желудок. Вот и тошновато как-то. Взяла в ванной и выпила таблетку мезима. Сейчас лучше станет. Зато с утра не пропал голос, как бывает зимой, и не понадобилось растворять себе стаканчик АСС. Ну вот и всё, сейчас буду как новенькая, .допишу отчет, погляжу изменения в нормативке, тяжеленные сумки в руки - и в тюрьму! Я бодра и здорова. Повторюсь - ЗДОРОВА. "Классно выглядишь!" - скажет кто-нибудь из коллег или сотрудников СИЗО при встрече. Я нормально выгляжу. А могла бы хромой стонущей калекой к вам ползти...
А теперь на понимание. Заключенный в камере, проснувшийся с теми же симптомами, во всех случаях, когда я выпивала таблетку, имеет три варианта. 1. Стучать, стучать и стучать в запертую дверь. 2. Писать, писать и писать заявления, срок рассмотрения которых... 10 дней. 3. Терпеть, терпеть и терпеть.
Лекарств в камере нет. Чтоб получить хоть что-то, надо униженно просить фельдшера. Медработник давно не может обойти все камеры по утренней проверке, как то предусмотрено ведомственным приказом. Даже при наличии назначений врача в камере можно хранить лишь суточную дозировку назначенных лекарств. Дозваться фельдшера, что выдаст назначенное, порой можно лишь через день... два... три... Круг замкнулся. Я хочу, чтоб мои читатели почувствовали это, примерив на себя. Не протянуть руку к аптечке. Не взять лекарство и запить его водой. Писать и писать заявления на таблетку анальгина. Когда боль станет невыносимой - стучать в дверь, рискуя нарваться на наказание.
...Однажды мы спорили с начальником СИЗО про этот суточный запас таблеток. Нет, нет, - отбивался от меня начальник, - ты чего, они только и ждут, чтоб таблеток накопить да и сожрать разом! Знаешь, что тогда будет? Ой, это такие мастера, комбинаторы, им лишь бы закинуться... Я продолжала объяснять, что людям нужны лекарства, чтоб не терпеть боль. Когда разговор зашел на пятый круг, я молча встала и вытряхнула содержимое своей сумочки на стол перед руководителем. Он с интересом смотрел. Примерно половину содержимого составляли лекарства. Я спросила: а у вас? У вас нет вот этого всего? Здесь, с собой? Если давление скаканет? Живот скрутит? Ну скажите честно!
Он улыбнулся и кивнул. Вот и сидели мы друг напротив друга, два вполне здоровых и бодрых человека, которым за сорок. Оба имеющие при себе чисто на всякий случай небольшой запас поддерживающих наше хорошее состояние лекарств.
У заключенных этого нет. Их удел - терпеть и преодолевать боль. Хоть никто их к этому не приговаривал.
Что-то надо менять. Не молчите об этом.
Просто на понимание. Я практически здорова, и так начинается мой рабочий день. Я проснулась и за утренним кофе выпила таблетку обезболивающего: сильно ломило поясницу. А также намазала ее мазью вольтарен. Чихнула от тополиного пуха, зачесались глаза, капнула в них для увлажнения, выпила таблетку супрастина и подумала, что эта - последняя. Нужно заехать в аптеку. Не, времени жалко. Лучше сына попрошу сбегать. Как-то чувствовала себя вяло всё равно, закралась мысль, не померить ли давление, но, стряхивая сон, поняла, что беспокоит-то меня желудок. Вот и тошновато как-то. Взяла в ванной и выпила таблетку мезима. Сейчас лучше станет. Зато с утра не пропал голос, как бывает зимой, и не понадобилось растворять себе стаканчик АСС. Ну вот и всё, сейчас буду как новенькая, .допишу отчет, погляжу изменения в нормативке, тяжеленные сумки в руки - и в тюрьму! Я бодра и здорова. Повторюсь - ЗДОРОВА. "Классно выглядишь!" - скажет кто-нибудь из коллег или сотрудников СИЗО при встрече. Я нормально выгляжу. А могла бы хромой стонущей калекой к вам ползти...
А теперь на понимание. Заключенный в камере, проснувшийся с теми же симптомами, во всех случаях, когда я выпивала таблетку, имеет три варианта. 1. Стучать, стучать и стучать в запертую дверь. 2. Писать, писать и писать заявления, срок рассмотрения которых... 10 дней. 3. Терпеть, терпеть и терпеть.
Лекарств в камере нет. Чтоб получить хоть что-то, надо униженно просить фельдшера. Медработник давно не может обойти все камеры по утренней проверке, как то предусмотрено ведомственным приказом. Даже при наличии назначений врача в камере можно хранить лишь суточную дозировку назначенных лекарств. Дозваться фельдшера, что выдаст назначенное, порой можно лишь через день... два... три... Круг замкнулся. Я хочу, чтоб мои читатели почувствовали это, примерив на себя. Не протянуть руку к аптечке. Не взять лекарство и запить его водой. Писать и писать заявления на таблетку анальгина. Когда боль станет невыносимой - стучать в дверь, рискуя нарваться на наказание.
...Однажды мы спорили с начальником СИЗО про этот суточный запас таблеток. Нет, нет, - отбивался от меня начальник, - ты чего, они только и ждут, чтоб таблеток накопить да и сожрать разом! Знаешь, что тогда будет? Ой, это такие мастера, комбинаторы, им лишь бы закинуться... Я продолжала объяснять, что людям нужны лекарства, чтоб не терпеть боль. Когда разговор зашел на пятый круг, я молча встала и вытряхнула содержимое своей сумочки на стол перед руководителем. Он с интересом смотрел. Примерно половину содержимого составляли лекарства. Я спросила: а у вас? У вас нет вот этого всего? Здесь, с собой? Если давление скаканет? Живот скрутит? Ну скажите честно!
Он улыбнулся и кивнул. Вот и сидели мы друг напротив друга, два вполне здоровых и бодрых человека, которым за сорок. Оба имеющие при себе чисто на всякий случай небольшой запас поддерживающих наше хорошее состояние лекарств.
У заключенных этого нет. Их удел - терпеть и преодолевать боль. Хоть никто их к этому не приговаривал.
Что-то надо менять. Не молчите об этом.