Доигрались... Это - Москва, 2015. "Отведите меня к вору!"
Оригинал взят у may_antiwar в Доигрались... Это - Москва, 2015. Отведите меня к вору! (с)
Уважаемый изолятор № 8 Москвы (так пишет автор, когда не хочет до времени называть номер СИЗО - всего их в Москве семь - Л.Т.), сколько раз вам, уважаемый руководитель и уже бывшему вашему заместителю по оперативной работе говорено о том, что свободно перемещающиеся по учреждению в сопровождении ваших сотрудников "смотрящий" вашего СИЗО и его веселые друзья избивают ваших заключенных и вымогают у них деньги? Сколько раз называли вам камеры и имена, сколько цитировали обращений к нам на горячую линию? Сколько раз вы округляли глаза в плане "такого не может быть!", а сколько раз после этого обещали разобраться и принять меры?.. И мы верили в вашу добрую волю и кивали головами. Думаю, сейчас все узнают изолятор. Не говорите, что не узнали.
...Из разговора членов ОНК с заключенным. Видеозапись с регистратора мы просим сохранить и немедленно передать в УСБ ФСИН, а также в прокуратуру и Следственный комитет для проведения проверки. И прошу считать данный текст официальным обращением. Те, от кого это зависит, думаю, прекрасно сейчас поймут, о ком идет речь. Просим обеспечить безопасность этого человека - в первую очередь.
Ч.: по статье 228 ч. 5 мне дали 20 лет. Следователь приходил, хотел только денег, я на него в УСБ написал, его закрыли. А теперь думаю, не писал бы - дали бы десять. Поэтому не знаю, польза мне от общения с вами, или вред... Но я уже больше не знаю, к кому обратиться, жизни не будет всё равно. Вас я знаю, видел не раз. Вы меня не помните? Давайте поговорим.
Члены ОНК: вы пытались перерезать себе горло, доктор говорит, что это чудо, что вас спасли. Вас подтолкнул к этому огромный срок?
Ч.: нет, приговор был вынесен еще в июне. Подтолкнуло меня к этому вымогательство в СИЗО, мне не оставили другого выхода. Когда Мотков сказал, что меня определят в петушатник, если я не заплачу 500 тысяч... сунул мне телефон, сказал: звони сестре... или - в петушатник... что я должен был делать? Он - положенец, ему все верят... Он при всех уже сказал...
Члены ОНК: Можно угадаем?Игорь Мотков и Дима Сергеев?
Ч.: а, вы их знаете... да, они. Моток и этот... При Леше не буди - такого не было... Я исправно всегда, сколько мог, на общее платил, уделял внимание. Сестра восемь тысяч клала, три себе, а пять - на проекты по озеленению Луны. Леша с понимание относился, беспредела не было такого при нем.
Сотрудник: Леша - это... да?
Члены ОНК: да. Алексей Алексеевич. У него наколка на веках, помните? Ч., расскажите, пожалуйста, как все происходило.
Ч.: началось, когда в камере укололись трое метадоном, а на метадон на централе запрет поставлен, не администрацией, конечно, а положенцами... то есть не запрет, а как его, - ограничение. Нет... воздержание это называется. Не потому, что ширево - плохо, а тянут его потому что через передачи... ну там родственники страдают, это всё не по-людски, поэтому ограничение такое. И приходит в нашу хату Моток, изругал их... Но не наказал. Меня увидел, тут же переключился: давай, мол 200 тысяч. А у меня нет. Он говорит: дело твое. Ушел я тогда из той квартиры в красную. Ну не могу я столько уделить! Уже из соображений безопасности ушел. Сидел нормально. Но тут новая ситуация...
Члены ОНК: а что значит - Моток к вам пришел? Он сам как-то по камерам ходит, без сотрудников?
Ч.: да вы же все знаете, а издеваетесь... Ну как по централу можно ходить без сотрудников? Это же Моток! Он - положенец! Кто его водить будет, кто двери открывать? Приведут и оставят на разговор, если ему нужно, сами выйдут, подождут. Или к нему в хату отведут. Ну вот. Как-то напились все в нашей квартире сильно, в красной этой, один не протрезвел, бухой на проверку вышел, там женщина, медсестра, а он ее обматерил, штаны стянул, гениталии показал. Некрасивый, конечно, поступок, но он сильно пьяный был. Но она-то тоже... первым делом к Мотку побежала, чтоб того красного наказали. Моток приходит в хату к нам, разговор повел, увидел меня. И теперь говорит: с тебя уже 500 тысяч, иначе пойдешь в петушатник. Ты уже, мол, такой. И при них он всё это сказал. В общем, и из той хаты мне пришлось уйти.
Члены ОНК: он сказал - они поверили?
Ч.: Он - положенец. Положенцы от воров шагают. От лица воров как бы... Хата не захотела мне больше домом быть. Если бы это жуликам нашим, ворам рассказать, как было... Но до них-то как мне дойти?
Члены ОНК: вор один у вас сейчас остался...
Ч.: Один? Было двое. А какой остался? Хвост?
Члены ОНК: продолжайте.
Ч.: ну вот, и из той хаты мне пришлось уйти. Они мне сказали уйти, красные теперь. И я уже сотрудникам: ведите меня к вору! Болшьше никуда не пойду! Пусть он решает! А они: к вору нельзя. Пойдешь к Мотку обсуждать, где котловая хата? Или в петушатник. Так Моток сказал. Я кричу: ведите к вору! Посадили меня в бокс. Приходит Моток. Алчный он, беспредельщик. 500 тысяч, говорит, или петушатник сейчас. И телефон мне сует - сестре звони. Если что, скажи, мы вопросы со сроком твоим порешать готовы. Отвели меня в хату к нему, там их человек уже 8, может - 10... Я не стал звонить. Порезался прямо там. Ну откуда такие деньги у сестры? Алчный он слишком... Сами говорят: "уголь черный, сахар белый", а сам, чтоб получить деньги, готов в петушатник загнать. А какой выход? Двадцать лет - петухом? А я всегда, сколько мог, уделял...
Члены ОНК: подскажите нам, чем мы можем вам помочь в такой ситуации? Как лучше поступить?
Ч.: вы только расскажите вору! В известность просто поставьте, что беспределят они, Игорь с Димой. Он же и не знает ничего, он же на изоляции, ну, это надо еще, чтоб он с вами разговаривать захотел, но если он услышит - он защитит меня, вы слова мои передайте! Что бьют они, что вот так, по беспределу петухом объявляют... Это же и на него тень бросит, ему такое терпеть нельзя. Если вот так, по беспределу...
Члены ОНК: а вы не пытались выйти на администрацию учреждения? А не на воров? За защитой?
Ч.: смысл? Ну скажет мне оперативник, а, хорошо, переведу тебя в другую камеру. Ну, и туда Моток с Димой придут. С другими оперативниками придут. Раз они и к красным, как к себе домой... Я же много раз видел вас, хоть вы меня не помните, знаю: вы все понимаете. Нет, выхода два. Или тут меня до этапа оставить... хоть слава ведь эта и на этап долетит... мда... нет, лучше просто до вора вы доведите, он решит. Мне тогда жить дадут. А других выходов как-то, выходит, и нет... Вчера я тут коллегам вашим эту историю рассказывал коротенечко, так меня и здесь в другую камеру попросили. Нет, не сотрудники. Смотрящий их, что ли... Ну, типа до выяснения всех обстоятельств...
Москва, 2015-й год, СИЗО... СИЗО-8?
Мы попросили в журнале посещений сохранить видеозапись беседы. Просим сохранить и передать в компетентные органы для проведения проверки и, желательно, возбуждения уголовного дела. И, главное, МЫ ПРОСИМ ОБЕСПЕЧИТЬ БЕЗОПАСНОСТЬ ЗАКЛЮЧЕННОГО! Услышьте нас, пожалуйста!
...А то к вору за правдой идти придется... Да? Да или нет?
Уважаемый изолятор № 8 Москвы (так пишет автор, когда не хочет до времени называть номер СИЗО - всего их в Москве семь - Л.Т.), сколько раз вам, уважаемый руководитель и уже бывшему вашему заместителю по оперативной работе говорено о том, что свободно перемещающиеся по учреждению в сопровождении ваших сотрудников "смотрящий" вашего СИЗО и его веселые друзья избивают ваших заключенных и вымогают у них деньги? Сколько раз называли вам камеры и имена, сколько цитировали обращений к нам на горячую линию? Сколько раз вы округляли глаза в плане "такого не может быть!", а сколько раз после этого обещали разобраться и принять меры?.. И мы верили в вашу добрую волю и кивали головами. Думаю, сейчас все узнают изолятор. Не говорите, что не узнали.
...Из разговора членов ОНК с заключенным. Видеозапись с регистратора мы просим сохранить и немедленно передать в УСБ ФСИН, а также в прокуратуру и Следственный комитет для проведения проверки. И прошу считать данный текст официальным обращением. Те, от кого это зависит, думаю, прекрасно сейчас поймут, о ком идет речь. Просим обеспечить безопасность этого человека - в первую очередь.
Ч.: по статье 228 ч. 5 мне дали 20 лет. Следователь приходил, хотел только денег, я на него в УСБ написал, его закрыли. А теперь думаю, не писал бы - дали бы десять. Поэтому не знаю, польза мне от общения с вами, или вред... Но я уже больше не знаю, к кому обратиться, жизни не будет всё равно. Вас я знаю, видел не раз. Вы меня не помните? Давайте поговорим.
Члены ОНК: вы пытались перерезать себе горло, доктор говорит, что это чудо, что вас спасли. Вас подтолкнул к этому огромный срок?
Ч.: нет, приговор был вынесен еще в июне. Подтолкнуло меня к этому вымогательство в СИЗО, мне не оставили другого выхода. Когда Мотков сказал, что меня определят в петушатник, если я не заплачу 500 тысяч... сунул мне телефон, сказал: звони сестре... или - в петушатник... что я должен был делать? Он - положенец, ему все верят... Он при всех уже сказал...
Члены ОНК: Можно угадаем?Игорь Мотков и Дима Сергеев?
Ч.: а, вы их знаете... да, они. Моток и этот... При Леше не буди - такого не было... Я исправно всегда, сколько мог, на общее платил, уделял внимание. Сестра восемь тысяч клала, три себе, а пять - на проекты по озеленению Луны. Леша с понимание относился, беспредела не было такого при нем.
Сотрудник: Леша - это... да?
Члены ОНК: да. Алексей Алексеевич. У него наколка на веках, помните? Ч., расскажите, пожалуйста, как все происходило.
Ч.: началось, когда в камере укололись трое метадоном, а на метадон на централе запрет поставлен, не администрацией, конечно, а положенцами... то есть не запрет, а как его, - ограничение. Нет... воздержание это называется. Не потому, что ширево - плохо, а тянут его потому что через передачи... ну там родственники страдают, это всё не по-людски, поэтому ограничение такое. И приходит в нашу хату Моток, изругал их... Но не наказал. Меня увидел, тут же переключился: давай, мол 200 тысяч. А у меня нет. Он говорит: дело твое. Ушел я тогда из той квартиры в красную. Ну не могу я столько уделить! Уже из соображений безопасности ушел. Сидел нормально. Но тут новая ситуация...
Члены ОНК: а что значит - Моток к вам пришел? Он сам как-то по камерам ходит, без сотрудников?
Ч.: да вы же все знаете, а издеваетесь... Ну как по централу можно ходить без сотрудников? Это же Моток! Он - положенец! Кто его водить будет, кто двери открывать? Приведут и оставят на разговор, если ему нужно, сами выйдут, подождут. Или к нему в хату отведут. Ну вот. Как-то напились все в нашей квартире сильно, в красной этой, один не протрезвел, бухой на проверку вышел, там женщина, медсестра, а он ее обматерил, штаны стянул, гениталии показал. Некрасивый, конечно, поступок, но он сильно пьяный был. Но она-то тоже... первым делом к Мотку побежала, чтоб того красного наказали. Моток приходит в хату к нам, разговор повел, увидел меня. И теперь говорит: с тебя уже 500 тысяч, иначе пойдешь в петушатник. Ты уже, мол, такой. И при них он всё это сказал. В общем, и из той хаты мне пришлось уйти.
Члены ОНК: он сказал - они поверили?
Ч.: Он - положенец. Положенцы от воров шагают. От лица воров как бы... Хата не захотела мне больше домом быть. Если бы это жуликам нашим, ворам рассказать, как было... Но до них-то как мне дойти?
Члены ОНК: вор один у вас сейчас остался...
Ч.: Один? Было двое. А какой остался? Хвост?
Члены ОНК: продолжайте.
Ч.: ну вот, и из той хаты мне пришлось уйти. Они мне сказали уйти, красные теперь. И я уже сотрудникам: ведите меня к вору! Болшьше никуда не пойду! Пусть он решает! А они: к вору нельзя. Пойдешь к Мотку обсуждать, где котловая хата? Или в петушатник. Так Моток сказал. Я кричу: ведите к вору! Посадили меня в бокс. Приходит Моток. Алчный он, беспредельщик. 500 тысяч, говорит, или петушатник сейчас. И телефон мне сует - сестре звони. Если что, скажи, мы вопросы со сроком твоим порешать готовы. Отвели меня в хату к нему, там их человек уже 8, может - 10... Я не стал звонить. Порезался прямо там. Ну откуда такие деньги у сестры? Алчный он слишком... Сами говорят: "уголь черный, сахар белый", а сам, чтоб получить деньги, готов в петушатник загнать. А какой выход? Двадцать лет - петухом? А я всегда, сколько мог, уделял...
Члены ОНК: подскажите нам, чем мы можем вам помочь в такой ситуации? Как лучше поступить?
Ч.: вы только расскажите вору! В известность просто поставьте, что беспределят они, Игорь с Димой. Он же и не знает ничего, он же на изоляции, ну, это надо еще, чтоб он с вами разговаривать захотел, но если он услышит - он защитит меня, вы слова мои передайте! Что бьют они, что вот так, по беспределу петухом объявляют... Это же и на него тень бросит, ему такое терпеть нельзя. Если вот так, по беспределу...
Члены ОНК: а вы не пытались выйти на администрацию учреждения? А не на воров? За защитой?
Ч.: смысл? Ну скажет мне оперативник, а, хорошо, переведу тебя в другую камеру. Ну, и туда Моток с Димой придут. С другими оперативниками придут. Раз они и к красным, как к себе домой... Я же много раз видел вас, хоть вы меня не помните, знаю: вы все понимаете. Нет, выхода два. Или тут меня до этапа оставить... хоть слава ведь эта и на этап долетит... мда... нет, лучше просто до вора вы доведите, он решит. Мне тогда жить дадут. А других выходов как-то, выходит, и нет... Вчера я тут коллегам вашим эту историю рассказывал коротенечко, так меня и здесь в другую камеру попросили. Нет, не сотрудники. Смотрящий их, что ли... Ну, типа до выяснения всех обстоятельств...
Москва, 2015-й год, СИЗО... СИЗО-8?
Мы попросили в журнале посещений сохранить видеозапись беседы. Просим сохранить и передать в компетентные органы для проведения проверки и, желательно, возбуждения уголовного дела. И, главное, МЫ ПРОСИМ ОБЕСПЕЧИТЬ БЕЗОПАСНОСТЬ ЗАКЛЮЧЕННОГО! Услышьте нас, пожалуйста!
...А то к вору за правдой идти придется... Да? Да или нет?