Документы эпохи
Вчера разбирал матушкины бумаги. Нашёл кое-что забавное.
После освобождения из лагеря в 1985 я, оказывается, успел потроллить руководство ВУЗов, где обучался в аспирантуре (МИУ им. С.Орджоникидзе в Москве) и откуда в аспирантуру был направлен (Новосибирский институт инженеров железнодорожного транспорта), естественно, ещё до ареста.
Написал в НИИЖТ: а нельзя ли мне, честно отмотавшему от звонка до звонка трехлетний срок за клевету на самый прогрессивный в мире советский государственный и общественный строй, вернуться к работе на кафедре политической экономии? Когда-то отправили в аспирантуру, теперь примите повысившего квалификацию специалиста обратно.
Получил сухой, но исчерпывающий ответ:
Написал в Московский институт управления. Получил почти личную записку от Сергея Федоровича Молчанова, зав. отделом аспирантуры:
Издеваться над бывшими коллегами, обращаясь на кафедру, я не стал: там работало немало людей пожилых, ветеранов партии, которых и паралич мог разбить от подобного обращения антисоветчика.
Чуть позже Сергей Федорович даже справку выдал:
На случай, если удастся скрыть антисоветскую судимость и защититься в каком-нибудь Мухосранске.
К сожалению, у меня нет письменных ответов из Новосибирского обкома КПСС по тому же вопросу о трудоустройстве по специальности. Там мне отвечали устно. Вежливо в отделе науки. По-хамски в отделе административных органов, заведующий этим отделом Николай Гаращук прямо сказал: "Ты стропальщиком работаешь? Так вот и следи за тем, чтобы грузы со строп не срывались. А к науке и учебным заведениям мы тебя близко не подпустим!"
Под мудрым руководством КПСС я достиг немалых профессиональных успехов:
В 1988 году, когда уже начали выпускать политзеков, я ещё раз написал в МИУ. Был удостоен ответа проректора:
Но ответ пришел в тот момент, когда я уже утратил интерес к теме трудоустройства: в 1988 году была упразднена ст. 209 УК РСФСР, каравшая за тунеядство, и необходимость для всякого живого существа в стране победившего социализма числиться где-либо на официальной работе или учебе отпала. Я уехал в Москву работать в "Гласности" у Сергея Григорьянца.
Однако матушка интереса к этой теме не потеряла и продолжила троллинг проректора, объяснив ему, что любой человек считается несудимым по истечении определенного срока. И напоминать ему о судимости никто не вправе. Даже проректор.
Проректор стал дипломатичнее:
Я пока не нашёл письма из МИУ, датированного летом 1990 года, за подписью С.Ф.Молчанова и с сообщением о том, что я могу вернуться в аспирантуру в любой момент.
К тому времени у меня в кармане лежало удостоверение народного депутата РСФСР от города Новосибирска (57-й национально-территориальный округ), и совесть не позволяла злоупотреблять доверием земляков, которые командировали меня сменить коммунистический режим на более приличный, расходуя время этой командировки на сочинение никому, кроме меня, не нужной диссертации. В отличие от "светил науки" типа Жириновского, Зюганова и иже с ними, совершающих невероятные открытия и закрепляющих их авторство в диссертациях, не вынимая пятых точек из парламентского кресла. Которым совесть и не такое позволяет.
После освобождения из лагеря в 1985 я, оказывается, успел потроллить руководство ВУЗов, где обучался в аспирантуре (МИУ им. С.Орджоникидзе в Москве) и откуда в аспирантуру был направлен (Новосибирский институт инженеров железнодорожного транспорта), естественно, ещё до ареста.
Написал в НИИЖТ: а нельзя ли мне, честно отмотавшему от звонка до звонка трехлетний срок за клевету на самый прогрессивный в мире советский государственный и общественный строй, вернуться к работе на кафедре политической экономии? Когда-то отправили в аспирантуру, теперь примите повысившего квалификацию специалиста обратно.
Получил сухой, но исчерпывающий ответ:
Написал в Московский институт управления. Получил почти личную записку от Сергея Федоровича Молчанова, зав. отделом аспирантуры:
Издеваться над бывшими коллегами, обращаясь на кафедру, я не стал: там работало немало людей пожилых, ветеранов партии, которых и паралич мог разбить от подобного обращения антисоветчика.
Чуть позже Сергей Федорович даже справку выдал:
На случай, если удастся скрыть антисоветскую судимость и защититься в каком-нибудь Мухосранске.
К сожалению, у меня нет письменных ответов из Новосибирского обкома КПСС по тому же вопросу о трудоустройстве по специальности. Там мне отвечали устно. Вежливо в отделе науки. По-хамски в отделе административных органов, заведующий этим отделом Николай Гаращук прямо сказал: "Ты стропальщиком работаешь? Так вот и следи за тем, чтобы грузы со строп не срывались. А к науке и учебным заведениям мы тебя близко не подпустим!"
Под мудрым руководством КПСС я достиг немалых профессиональных успехов:
В 1988 году, когда уже начали выпускать политзеков, я ещё раз написал в МИУ. Был удостоен ответа проректора:
Но ответ пришел в тот момент, когда я уже утратил интерес к теме трудоустройства: в 1988 году была упразднена ст. 209 УК РСФСР, каравшая за тунеядство, и необходимость для всякого живого существа в стране победившего социализма числиться где-либо на официальной работе или учебе отпала. Я уехал в Москву работать в "Гласности" у Сергея Григорьянца.
Однако матушка интереса к этой теме не потеряла и продолжила троллинг проректора, объяснив ему, что любой человек считается несудимым по истечении определенного срока. И напоминать ему о судимости никто не вправе. Даже проректор.
Проректор стал дипломатичнее:
Я пока не нашёл письма из МИУ, датированного летом 1990 года, за подписью С.Ф.Молчанова и с сообщением о том, что я могу вернуться в аспирантуру в любой момент.
К тому времени у меня в кармане лежало удостоверение народного депутата РСФСР от города Новосибирска (57-й национально-территориальный округ), и совесть не позволяла злоупотреблять доверием земляков, которые командировали меня сменить коммунистический режим на более приличный, расходуя время этой командировки на сочинение никому, кроме меня, не нужной диссертации. В отличие от "светил науки" типа Жириновского, Зюганова и иже с ними, совершающих невероятные открытия и закрепляющих их авторство в диссертациях, не вынимая пятых точек из парламентского кресла. Которым совесть и не такое позволяет.