Внезапно философский трактат
Мы с коллегой тут написали большую, местами стебную, местами философскую статью про Большой Конец всего и отражение его в массовой культуре и коллективном бессознательном. Думаю, это очень в тему Самайна :). Вот оно:
АПОКАЛИПТИЧЕСКИЕ МОТИВЫ В КУЛЬТУРНЫХ ПРОЯВЛЕНИЯХ СОВРЕМЕННОСТИ
Скоро всему придет конец. С этой мыслью человечество живет, сколько себя помнит. Апокалипсис описывал Иоанн Богослов, но и в более древних сообществах можно найти мифы не только о сотворении, но и - закономерно - о разрушении мира. В предположениях пророков, мир наш затапливался бурными водами, поглощался хтоническими чудовищами, уничтожался разгневанными богами, и разваливался на куски от соударения с небесными телами.
Что интересно: раньше, в древности, люди относились к Большому концу довольно нейтрально, как к естественному продолжению хода вещей. В каждой культуре имелся про запас персонаж, который потом слепит из чего-нибудь дивный новый мир. Койот у североамериканских индейцев для этого берет кусочки навоза и грязи, а индийский Вишну выращивает из собственного пупка изысканный лотос, из которого рождается Брама, который как раз уполномочен сотворить очередной мир.
Современность реагирует на вековечный миф о Большом конце всего иначе. Конечно, мы тоже в плену этой истории, как всякий, живущий на этом полигоне. Но мы наполняем идею апокалипсиса и новым содержанием, отличным от старых мифов. Например, эмоциональным.
ПУСТЬ СИЛЬНЕЕ ГРЯНЕТ!
Раз в несколько лет весь мир ожидает апокалипсиса. Последняя большая подготовка была, как вы помните, в декабре 2012 года. В прессе описывались варианты начала. Магазины сбывали тонны еды. Охотничьи лавки распродали все патроны. Обыватели сокращались от ужаса и договаривались с деревенской родней, что перекантуются у них в эти дни. Первичная реакция накануне Большого конца - страх, переживание своей смертности, тщетности, бесследности в этой вселенной. Но майянский календарь доверия не оправдал, и время покатилось дальше, а запасенную крупу и соль жители этого мира постепенно подъели и снова зажили беспечно и сытно.
И тут страх сменился новыми состояниями. Новый, 2013 год у большинства людей начался в растерянности. С одной стороны, придется жить дальше, решать свои привычные вопросы, кредиты, наконец, отдавать. С другой стороны, напряжение копилось весь прошлый год, сладкий ужас перед Большим концом нарастал - и это напряжение никак не было разряжено. Начало всплывать раздражение.
Время следующего Апокалипсиса пока не назначено. Но его ждут, жадно ждут все. О нем говорят. Чутко ловят любые намеки на возможность. И стало все явственнее заметно, что страх перед концом света сменился жаждой конца света. Все хотят апокалипсиса. Предчувствия висят в воздухе, а - как мы знаем, - накопленная энергия всегда реализуется в действии.
Так от страха мы приходим к жажде, которая изменит все.
ВЕСТНИКИ КОНЦА
Эта жажда конца легко вычисляется по массовой кино- и книжной продукции.
Массовая культура последних десятилетий полна живых мертвецов. Это вампиры - вечно юные, прекрасные, одаренные магически. Всесильные и бессмертные. Вернее, так удачно умершие, что с тех пор живут припеваючи. Вампирская тематика сейчас идет на спад, но все же остается значимым культурным артефактом.
Однако, вампиры - это мертвецы, вписавшиеся в общество, они нам подходят, мы готовы их принимать, подчиняться им, разделить с ними вечность. Существуют форумы людей, убежденных в существовании вампиров. Целые разделы посвящены просьбам к Мастерам об "обращении". Поэтому описание вампирского апокалипсиса - явление относительно редкое, быть может, в том числе и потому, что человек не готов всерьез сражаться с теми, кто превосходит его по всем параметрам.
Зато есть зомби-апокалипсис: один из самых популярных и желанных сценариев конца света. Вампиры - это то, какими мертвыми мы согласны быть. Зомби - это то, какими живыми мы боимся стать. Здесь уместно рассмотреть фигуру "среднестатистического зомби", медленного чудовища. Одиночную особь легко уничтожить - они не устраивают ловушек, не используют оружия, часто они даже не обходят препятствий, тупо плетясь за живыми, спотыкаясь, натыкаясь на углы.
Безмозглые, способные только жрать; - при всей ориентированности современного общества на гедонизм и потребление, такое гипертрофированное потребление человека пугает. А характерная шаркающая походка, плохая координация напоминают нам о том, кем мы станем в старости. Или в случае инвалидности.
Эстетика вечной юности, та жажда, на которой зиждется повальная любовь к вампирам, и на которой построена индустрия сохранения молодости, здесь оборачивается хтоническим ужасом - носить на себе социальную стигму беспомощной старости. Быть уязвимым, быть слабым, больным, некрасивым. Плестись за молодыми, здоровыми и резвыми в обреченной на провал попытке их догнать.
Если же сместиться с социального плана, зомби - это те, кто не был должным образом похоронен, это поколения мертвецов, изгнанных из личной и коллективной памяти. Исключенные из Поля жертвы массовых расстрелов и палачи, от которых отворачиваются с такой же готовностью, вернувшиеся, чтобы напомнить о себе.
Убить зомби - это еще раз убить мертвого. Интересно, насколько зомби способен умереть, и что на самом деле происходит с мертвыми, когда мы пытаемся искоренять память о мертвых? Похоже, минус на минус тут дает явный плюс, и чем больше мы пытаемся развидеть тех, кто исключен, тем бодрее и свежее они выглядят. Потому что они являются к нам в наших потомках, свидетельствуя, что никто не забыт, и ни одна история не останется непрожитой и незаконченной. И мы видим, как проектируются новые жертвы, не так ли?
КТО ВИНОВАТ?
Интересная деталь: никто из тех, кто боится или ждет конца света, не рассчитывает на спасение извне. Никто не придет помочь людям. И тексты, и фильмы подтверждают это. Мы имеем дело с коллективным бессознательным, которое во многих эпизодах убежденно демонстрирует: Большой брат разрушается первым, и он не поможет. В фильмах с нашествием зомби не справляется ни полиция, ни национальная гвардия, это главное условие игры. Бронетехника простаивает на улицах мертвых городов. Спецназ очень быстро обращается в монстров, только эти зомби еще беспомощнее обычных - тяжелый бронежилет снижает и без того плохую подвижность, шлем не дает кусаться. Какая ирония.
Конец света - это не просто катастрофа, это конец цивилизации, конец управления, конец государства. Можно сказать, что на этом месте завершается все социальное. Конец порядка. Нет электричества, нет водопровода. Нет организованной религии и общего утешения. Нет связи. Не остается ничего глобального, масштабного, весь нынешний гигантский мир с плотными потоками информации схлопывается вдруг до простых действий, простых решений, маленькой группы людей и ограниченной локации.
В любом художественном произведении очень быстро сюжет приводит нас к тому, что социальных ролей больше нет, есть человеческие отношения в конкретной небольшой компании уцелевших. И их надо строить с чистого листа, там, где раньше можно было иметь дело с голой функцией - «продавец», «полицейский», «глава поселения», - теперь придется снова иметь дело с личностью. До создания новой социальности. И она не замедлит, но об этом позже.
Апокалипсис - это время, когда человек снова берет собственное выживание в свои руки и начинает, казалось бы, решать сам за себя.
И это вызов для мужчины - остаться с хаосом один на один и победить.
И ЧТО ДЕЛАТЬ?
Тут мы снова пока отвернемся от литературы и кино, и посмотрим в Интернет. А там притаились неисчислимые отряды выживальцев. У них свои сайты. Свои форумы. Свои, самые зачетные, магазины снаряжения. Эта субкультура народилась задолго до 2012 года, она - дитя наследной постсоветской паранойи. Лозунг «Если завтра война» очень легко переделывается в девиз «Если завтра Апокалипсис». Внуки тех, кто держал в коридоре тревожный чемоданчик на случай ареста, держат в коридоре тревожный рюкзачок - на случай конца света. Они уже придумали, что делать. Государство не подмога, каждый сам за себя, выживет сильнейший, убей, чтобы тебя не убили - и что там дальше по списку у героев фильмов?
Чему посвящены ресурсы, на которых обитают выживальцы: там обмениваются советами вроде «как свить веревку» и «как закрыть тушенку», сливают карты быстрого отхода из города, меряются снаряжением и хвалятся секретными схронами с запасом оружия и провианта. Кто-то распечатывает учебники по инженерному делу, кто-то скупает стоматологические инструменты или холодное оружие, а кто-то продумывает переезд в «безопасную» страну или «деревню, где Большой конец не достанет» - по тому, что входит в список «маст хев», можно прочитать личность довольно достоверно.
Отдельная часть сайтов про выживание посвящена описанию философии и образа жизни тех, кто уже подготовился и начал заранее. Когда-то самым популярным ресурсом был дневник Кошастого, он же - Виктор Сергиенко, который заблаговременно купил сотни кусков мыла, много-много соли и крышек для банок - и удалился в деревню еще в 2004 году. Но практиков мало, и они, пошумев поначалу, потом все больше помалкивают. А основная масса выживальцев, снабженная различными теориями Большого конца, накачанная фильмами и уставшая ждать, занимается тем, что ссорится между собой.
Конфликт на ресурсе выживальщиков вспыхивает мгновенно, от малой причины, развивается бурно, вспыхивает снова и снова на том же месте, и это позволяет предположить, что затронуты какие-то важные болевые, извергающие из взрослых мужчин и подростков потоки эмоций.
В результате любого холивара, однако, кристаллизуется все тот же вывод - никто не поможет. Каждый сам за себя. Выживет сильный. И городские офисные сидельцы крутят в головах адреналиновые сценарии, у каждого свои, но непременно про «выжить и победить».
И тут интересно посмотреть, кого будут побеждать, и про что это может рассказать нам, пока еще живущим, в пока еще незаконченном мире.
УБЕЙ В СЕБЕ ЗВЕРЯ
Кроме "медленных зомби" кинематограф подарил нам "быстрых зомби". Таких, как в "28 дней спустя" и "28 недель спустя", как в недавно вышедшем боевике "Мировая Война Z". Эти зомби тоже совершенно безмозглые, зато действительно очень быстрые и крайне агрессивные, накачанные адреналином, яростные. Зараженные обращаются за несколько секунд и присоединяются к стае безумных убийц.
В них не осталось ничего человеческого, они скорее бешеные животные. И это тоже то, что отрицается современным человеком. Власть дикого, звериного. Его сила и скорость не компенсируют исходящей от него опасности и постыдной варварской неуместности.
Нет, конечно, на сознательном уровне человечество прославляет свою «звериную» часть посредством статей в глянце и семинаров по спонтанному движению. Но вряд ли можно назвать это согласием с истинной дикостью. Это безопасная имитация.
Дикость приручена сейчас, ограничена, организована. Считай - утеряна возможность ее проявления. Деструктивная, бешеная энергия молодых, находившая выход в мистериях и праздниках древности, сейчас запечатана. Остается всего несколько хотя бы отчасти цивилизованных способов побыть диким в толпе, побыть странным, страшным. Отпустить свою настоящую жестокость и страсть к разрушению, как в "Бойцовском клубе" Паланика. Таковы, например, клубы футбольных фанатов, громящие витрины и поджигающие автомобили после матчей. Таковы побоища реконструкторов, "бугурты", где две вооруженных мечами и топорами толпы набегают друг на друга в сшибке.
В итоге некуда деться диким нам, нет выхода. И коллективное бессознательное выплескивается в массовой культуре, позволяя все недозволенное в особых условиях.
В постапокалиптических картинах видно желание людей уменьшить масштаб поступающей информации и исходящей ответственности. Нам не нужен Большой брат, скатиться до зверья мы не согласны. Нужна небольшая община с простыми правилами и занятиями. Но правила и занятия могут различаться.
Интересно взглянуть на "плохих выживших" в фильмах - бандитов, мародеров. Кучку крепких и жестоких людей со стайной организацией, живущих по принципу силы: не зараженных, но потерявших человечность. Такие банды противопоставляются "хорошим выжившим", сохранившим цивилизованность в новых условиях, и, несмотря на всю эффективность бандитского существования, обычно погибают. Они недалеко ушли от монстров, в прекрасном новом мире такие не должны жить.
Чаще всего это чисто мужские группировки, женщин они воспринимают как добычу или товар. В лагерях "хороших выживших" женщины равноправны с мужчинами, у них есть право голоса, даже если они ничем его не обосновывают - не охотятся, не охраняют лагерь. Это производит странное и двойственное впечатление. Зачастую женщина в лагере "хороших парней" ведет себя как упертая истеричка, путающаяся под ногами у занятых делом мужчин. В фильмах ужасов женские персонажи такого типа могут пойти в темный страшный подвал под тревожную музыку, громко спрашивая: "Кто здесь?". Потенциальные жертвы, но с характером.
Равноправие оказывается фальшивым. Если зарвавшегося мужчину можно ударить и этим старым добрым методом разрешить все противоречия, то что делать с зарвавшейся женщиной, никто толком не может понять. Никто не может грубо и доходчиво сказать ей, чтобы она замолчала, никто не может пригрозить ей, что ее выгонят из лагеря. В итоге остается глухое раздражение, находящее выход только когда объект, наконец, погибает. Часто, становясь причиной гибели еще нескольких людей.
Переводим с кинематографического на человеческий: «пожалуй, нас достал феминизм и замаскированные под равноправие привилегии женщин, не подкрепленные зрелостью и полезностью, - но это опасно проявлять в жизни, поэтому мы просто с удовольствием посмотрим очередную серию очередного сериала, где наглядно подтверждается простой тезис - «баба-дура».
Женщины, не отягощенные сюжетной потребностью самоутверждаться на мужском поле, просто занимаются работой - готовят еду, присматривают за детьми, занимаются ранеными, - и воспринимаются спокойно и адекватно, как обычное мирное население, которое нужно защищать. Как те, ради кого вообще затевался лагерь с охраной: мужские группировки прекрасно чувствуют себя, беспрестанно перемещаясь, это женщинам и детям нужно постоянное и безопасное место.
Есть и третий тип - женщины-одиночки, полностью вошедшие в мужское поле ради выживания и действующие по его правилам (Мишон в "Ходячих мертвецах"). Такие персонажи не требуют ни защиты, ни охраны, никого не пилят, ничего не требуют, справляются сами и вызывают спокойное признание. Правда, и как женщина такой персонаж не воспринимается, только как воин.
Вопрос толерантности, а в большей степени, вопрос сепарации, после конца света возникает снова. Кого считать "своим" в новых условиях? На первый взгляд все в порядке, у "хороших выживших" всегда соблюден процент расовой терпимости - несколько негров, китайцев, индусов. Сохранено женское равноправие, хотя для зрителя становится очевидно, что оно не всегда уместно. Все внешние атрибуты в порядке и производится оценка личности, но часто вымороченная, вывернутая. Если ты уязвим и слаб, мы обязательно тебя примем и накормим, ведь мы хорошие парни и остаемся такими даже в самых тяжелых условиях. Но если ты эффективен, жесток и слишком силен - мы тебя не возьмем. Дикари опасны. Они должны оставаться за границей нашего маленького уютного постапокалиптического мира.
ОСТАНУТСЯ ТОЛЬКО НАШИ
Мечты об апокалипсисе ведут коллективное бессознательное на зеленые луга. Если задать людям вопрос «представь, что ты выжил после конца света, и все хорошо - для тебя это как?», то мы получим много похожих ответов.
Что часто входит в идеальный сценарий выжившего:
достаточная, но не очень многолюдная команда молодых, крепких физически и умных людей, располагающих полезными знаниями и умениями.
непременно должен быть лидер, тот, кто знает лучше всех, или просто все знает. Остальные с радостью подчиняются.
фигура лидера иногда сливается, а иногда отдельна от фигуры «мудреца» - это технический гений, инженер вроде Сайруса Смита из «Таинственного Острова» Жюля Верна, или хотя бы Паганель с его обильными сведениями по биологии. При наличии такого специалиста вопрос «где взять парафин для свечей» или «как добыть металл» снимается, и бодрящий физический труд под руководством знающего человека дает выжившим все необходимое.
природа в достаточной степени сохранена, и вокруг множество диких животных, которых можно есть, приручать и пускать на одежду и обувь. Тут мы видим прямую отсылку к «золотому первобытному веку человечества», который подразумевает дикость и невинность. Торжество эко-стиля, как оно есть.
при этом часто предполагается, что часть технологий и механизмов будет по-прежнему доступна - они останутся после апокалипсиса, чего ж добру пропадать.
Вроде, все логично.
Есть лидер. Есть носитель знаний. Есть сильная здоровая команда, есть все, что надо - живи и радуйся. Ипотека, злые соседи, начальник-идиот и страна с авторитарным режимом остались в прошлом, новая страница жизни открыта и еще не заполнена. Право, есть о чем мечтать, если конец света настолько безоблачен.
Что же будет на самом деле? А кто знает.
Возможно, снова в списке везунчиков окажутся староверы, которые уже пару раз выжили. Правда, у них был не глобальный, а локальный катаклизм в отдельно взятой стране, зато у них очень хорошо получилось. Эти группы людей полностью сохранили или сумели восстановить все, чем владели, а также уклад, философию, знания и навыки. Правда, сидят они по лесам в своих деревнях далековато от Интернета и вряд ли смотрят сериалы. Более того, они, скорее всего, не очень озабочены грядущим апокалипсисом. И ведь шансы посмотреть, как оно все будет, у них реально хорошие.
Кстати говоря, духовные скрепы - важный фактор для того, чтобы выжить не в одиночку. Если нет объединяющей идеи, и все решается только силой и доминированием - начинается переход в анархию и попытка добыть ресурс у ближнего, а не произвести его. В итоге все кончается довольно быстро, и только последний оставшийся в живых еще некоторое время жирует.
Поэтому больше шансов у больших и маленьких религиозных группировок. Виссарион, например, уже довольно давно забрался со своими последователями в Сибирь, расположился там на большой территории и стал малодосягаем для мародеров. Возможно, он тоже учитывает перспективы очередного апокалипсиса. А в прессе довольно часто можно увидеть репортажи о том, как очередную крошечную секту с безумным лидером выковыривают из пещеры, куда они забрались в ожидании персонального Большого конца, со чадами и домочадцами. В мирное время духовный подъем и готовность к лишениям не очень востребованы и не очень почитаемы в обществе. Так что сектам разного толка апокалипсис бы очень пригодился для подвигов духа, оттого и ждут, оттого и забираются с удовольствием в труднодоступные места.
Любая утопия когда-нибудь выходит из фазы «сегодня тот же день, что был вчера» и начинает развиваться. А в развитии есть фактор времени и человеческий фактор. Поэтому вместо сильных и молодых могут выжить всякие-разные, в том числе пара стариков и инвалидов. Бывшие «наши» могут стать оппонентами или даже врагами, в коллективе вырастет новый лидер или даже несколько, однажды Акела промахнется, и тогда придется снова иметь дело с социально-биологическими играми, древними как мир и наглядно демонстрирующими, что человечество не изменилось со времен Ветхого Завета.
А пока Большой конец не настал, мы играем в разные варианты, при которых зеленые луга к нашим услугам, и все «наши» выжили. И все молоды, бодры и зубасты. Примеров много - от всенародного «Дом-2» или шоу «Последний герой» до сериала «Лост». Философских и бытовых проблем у участников нет, есть физические нагрузки, в достатке качественных самок и доминантных самцов, задачки на сообразительность и много свободного времени. По закону жанра, спустя некоторое время, члены слаженной команды начинают собачиться. Секты на них нет.
ТЕПЕРЬ ВСЕ МОЖНО
Идея о том, что настанет сладкий миг утра для выживших после апокалипсиса, греет прежде всего, надеждой на исчезновение кармического закона. Ну, или хотя бы на передышку в нем. «Уже ведь жахнуло, все прошлые проступки перезачлись - значит, сейчас можно все». Именно в обнулении кармы вся сладость большого конца. Знаете или не знаете вы этот великий закон последствий, - вы ему подчинены, как все на этом полигоне. И, скорее всего, вы о нем догадываетесь, даже если слово «карма» вам идеологически чуждо. Древние мудрецы уже на всех языках говорят про действие и противодействие, Архимед вытеснял собой воду, а Ньютон получил по лбу яблоком. Религиозные вожди уже с начала времен имели более или менее конкретные списки табу, кармичность которых была особенно высока. И вдруг однажды внезапно исчезают обиженные вами старушки, денежные долги и забытые обещания. Адресатов больше нет. Никто не хочет получить с вас что-либо и не тревожит небеса негативными мыслями о вас. И мы упираемся в запрос на рай. На райскую невинность первочеловека. Но фарш невозможно провернуть назад… Красивая мечта «назад в эдем», но нежизнеспособная.
Если ресурса мало, вас за него будут убивать. Без всякой старой кармы, в силу действия новой, свежеиспеченной. Если ресурса так много, что хватает на всех-всех выживших, вас будут вовлекать в различные социальные игры. Или вы будете. А что еще останется: смартфонов нет, компов нет, даже отдельных квартир, где можно месяцами сидеть и не видеть ни одной рожи, кроме курьеров из Интернет-гастронома - нет. Остается только два развлечения - покорять природу и играть с людьми.
Не нравится? Вам кажется, что вы выживете в культурном обществе, никто никого убивать не будет, все озаботятся светлой идеей «От каждого по возможностям, каждому по нужде». Ну, это вряд ли, потому что у нас тут детский мир, все-таки. А высокодуховные, взрослые персонажи за свою карму держатся. А значит, они попадут в какой-то другой апокалипсис. У вас после конца - блондинки, папайя и конкуренты. А у них - унылые философские беседы на скудном пайке, аскеза, и оргазмы духа вообще без блондинок.
Поэтому все можно не станет. Будет можно другое, но в целом все довольно быстро должно утрястись до новых заповедей со списком смертных грехов.
До которого человекам все равно взрослеть и взрослеть. А раз уж заповеди еще не усвоены и не интегрированы в состав крови, - они никак не смогут аннулироваться даже посредством Большого Конца. Они слишком энергофактны.
ИЗВЕСТИЯ О БУДУЩЕМ
Мифы о Великом Разрушении можно условно разделить на две группы. Первая - это те, в которых конец света происходит из-за естественного устаревания мира, и эта штука вполне логичная. Она происходит каждый год, и новогодние ритуалы - не просто способ отметить еще одно обращение Земли вокруг Солнца, но и правильно закрыть уходящее время, открывая новое, обновляя мир, помогая ему возродиться. И это очень важно, потому что в таком раскладе актуализируется вовсе не разрушение, а новая космогония. Новое творение. И трагедии в этом не больше, чем в замене перегоревшей лампочки, зато вдоволь восторга и причастности к Великому Началу.
Вторая группа - это мифы, в которых Апокалипсис происходит «не запланировано», вследствие какой-то вины людей перед богами. Нарушение заповедей, отказ от жертвоприношений - боги карают непокорное человечество, и ужас внушает не только катастрофа, как таковая, но то, что происходит она невовремя, некстати, не тогда, когда это необходимо. Мир еще пригоден для обитания, он не распадается, как это бывает к финалу цикла. Люди - непригодны.
Что интересно: мифы о циклическом разрушении обыденны, мифы о разрушении, как наказании - достаточно распространены, мифы о возрождении без разрушения встречаются, но относительно редки мифы о будущих разрушениях, в которых не предполагается новой космогонии. Человек привязан к идее о совершенстве начала, о первом золотом веке, он находит в этом и надежду, и оправдание.
Это есть во всех культурах, воспоминание о славных предках, которые жили дольше, были прекрасны на вид, были сильными и могучими: богатыри, не мы. И жил он в прекрасную пору, этот воитель, первопроходец, полубог, в общем, «мощный старик». Очевидно, оттого, что находился он ближе к началу времен, и мир с тех пор изрядно деградировал.
И именно совершенство мирового младенчества так притягательно. Обнуление кармы, зеленые луга. Чистота, вседозволенность, счастливое свободное существование человечества, не отягощенного прошлыми грехами и, очевидно, не заслужившего гнева богов. Очаровательные малыши при любящих всесильных родителях...
Психологически этому человечеству не больше двенадцати: как раз между сладкой детской невинностью и первым подростковым бунтом.
КАК ВЫЖИТЬ БЕЗ АПОКАЛИПСИСА?
А если вдруг большой конец не придет? Если вдруг нам не суждено ни сражаться с армией Тьмы на руинах родных городов, ни проснуться в ванночке с физраствором и возглавить восстание против машин? Человечество, казалось бы, должно уже взять ответственность за собственную жизнь, такую, какая она есть. Всякому приходит пора взрослеть и действовать в этой реальности, с этими людьми, без попыток слинять в уютный простенький мирок, где все свои и все можно. Это кажется логичным.
Но человеческое сознание устроено так, что тема «большого конца» обязательно вернется в массовое сознание. Эскапизм присущ нам, и не только в Апокалипсисе, вся художественная литература, кинематограф и видеоигры - это своего рода побег в чужие жизни. Апокалипсис наиболее сладок лишь потому, что он необратимо стирает всю прошлую скучную жизнь, оставляя только лучшее.
Какой вариант мечты о Большом Конце будет следующим?
Быть может, теперь это не будет колонизация Земли злыми пришельцами, Холодная война с новой Империей Зла, нашествие быстрых или медленных зомби. Концепции давно устарели. Не только красивые даты на календарях, но и научный прогресс постоянно дает все новые восхитительные варианты массовой гибели и поводы для паники - когда построили Большой адронный коллайдер, многие совершенно всерьез ожидали, что в ЦЕРНе разверзнется Черная дыра и поглотит планету. Но коллайдер не обернулся Черной дырой и не выпустил из подпространства сотни чудовищ, которых следует безмолвно убивать красной монтировкой, так что ценителям можно начинать ждать техногенную катастрофу по сценарию «grey goo» - когда под действием сбоя в системе, случайной мутации, беспрерывно саморедуплицирующиеся нано-роботы поглощают материю на планете, превращая все вокруг в «серую слизь». Тогда мы будем вынуждены срочно переселяться на другие планеты, а там - о, чудо, небольшие симпатичные колонии и физический труд...
Здесь, на этом полигоне, так принято, так заведено: для больших масс народа всегда будет наготове удобная и такая яркая утопия о том, как закончатся уроки и наступят вечные каникулы.
Но для кого-то одного из тысячи однажды настает время менять реальность в соответствии со своими представлениями.
Здесь и сейчас.
(С) 2014 Анна Витгенштейн, Ирина Мальцева
АПОКАЛИПТИЧЕСКИЕ МОТИВЫ В КУЛЬТУРНЫХ ПРОЯВЛЕНИЯХ СОВРЕМЕННОСТИ
Скоро всему придет конец. С этой мыслью человечество живет, сколько себя помнит. Апокалипсис описывал Иоанн Богослов, но и в более древних сообществах можно найти мифы не только о сотворении, но и - закономерно - о разрушении мира. В предположениях пророков, мир наш затапливался бурными водами, поглощался хтоническими чудовищами, уничтожался разгневанными богами, и разваливался на куски от соударения с небесными телами.
Что интересно: раньше, в древности, люди относились к Большому концу довольно нейтрально, как к естественному продолжению хода вещей. В каждой культуре имелся про запас персонаж, который потом слепит из чего-нибудь дивный новый мир. Койот у североамериканских индейцев для этого берет кусочки навоза и грязи, а индийский Вишну выращивает из собственного пупка изысканный лотос, из которого рождается Брама, который как раз уполномочен сотворить очередной мир.
Современность реагирует на вековечный миф о Большом конце всего иначе. Конечно, мы тоже в плену этой истории, как всякий, живущий на этом полигоне. Но мы наполняем идею апокалипсиса и новым содержанием, отличным от старых мифов. Например, эмоциональным.
ПУСТЬ СИЛЬНЕЕ ГРЯНЕТ!
Раз в несколько лет весь мир ожидает апокалипсиса. Последняя большая подготовка была, как вы помните, в декабре 2012 года. В прессе описывались варианты начала. Магазины сбывали тонны еды. Охотничьи лавки распродали все патроны. Обыватели сокращались от ужаса и договаривались с деревенской родней, что перекантуются у них в эти дни. Первичная реакция накануне Большого конца - страх, переживание своей смертности, тщетности, бесследности в этой вселенной. Но майянский календарь доверия не оправдал, и время покатилось дальше, а запасенную крупу и соль жители этого мира постепенно подъели и снова зажили беспечно и сытно.
И тут страх сменился новыми состояниями. Новый, 2013 год у большинства людей начался в растерянности. С одной стороны, придется жить дальше, решать свои привычные вопросы, кредиты, наконец, отдавать. С другой стороны, напряжение копилось весь прошлый год, сладкий ужас перед Большим концом нарастал - и это напряжение никак не было разряжено. Начало всплывать раздражение.
Время следующего Апокалипсиса пока не назначено. Но его ждут, жадно ждут все. О нем говорят. Чутко ловят любые намеки на возможность. И стало все явственнее заметно, что страх перед концом света сменился жаждой конца света. Все хотят апокалипсиса. Предчувствия висят в воздухе, а - как мы знаем, - накопленная энергия всегда реализуется в действии.
Так от страха мы приходим к жажде, которая изменит все.
ВЕСТНИКИ КОНЦА
Эта жажда конца легко вычисляется по массовой кино- и книжной продукции.
Массовая культура последних десятилетий полна живых мертвецов. Это вампиры - вечно юные, прекрасные, одаренные магически. Всесильные и бессмертные. Вернее, так удачно умершие, что с тех пор живут припеваючи. Вампирская тематика сейчас идет на спад, но все же остается значимым культурным артефактом.
Однако, вампиры - это мертвецы, вписавшиеся в общество, они нам подходят, мы готовы их принимать, подчиняться им, разделить с ними вечность. Существуют форумы людей, убежденных в существовании вампиров. Целые разделы посвящены просьбам к Мастерам об "обращении". Поэтому описание вампирского апокалипсиса - явление относительно редкое, быть может, в том числе и потому, что человек не готов всерьез сражаться с теми, кто превосходит его по всем параметрам.
Зато есть зомби-апокалипсис: один из самых популярных и желанных сценариев конца света. Вампиры - это то, какими мертвыми мы согласны быть. Зомби - это то, какими живыми мы боимся стать. Здесь уместно рассмотреть фигуру "среднестатистического зомби", медленного чудовища. Одиночную особь легко уничтожить - они не устраивают ловушек, не используют оружия, часто они даже не обходят препятствий, тупо плетясь за живыми, спотыкаясь, натыкаясь на углы.
Безмозглые, способные только жрать; - при всей ориентированности современного общества на гедонизм и потребление, такое гипертрофированное потребление человека пугает. А характерная шаркающая походка, плохая координация напоминают нам о том, кем мы станем в старости. Или в случае инвалидности.
Эстетика вечной юности, та жажда, на которой зиждется повальная любовь к вампирам, и на которой построена индустрия сохранения молодости, здесь оборачивается хтоническим ужасом - носить на себе социальную стигму беспомощной старости. Быть уязвимым, быть слабым, больным, некрасивым. Плестись за молодыми, здоровыми и резвыми в обреченной на провал попытке их догнать.
Если же сместиться с социального плана, зомби - это те, кто не был должным образом похоронен, это поколения мертвецов, изгнанных из личной и коллективной памяти. Исключенные из Поля жертвы массовых расстрелов и палачи, от которых отворачиваются с такой же готовностью, вернувшиеся, чтобы напомнить о себе.
Убить зомби - это еще раз убить мертвого. Интересно, насколько зомби способен умереть, и что на самом деле происходит с мертвыми, когда мы пытаемся искоренять память о мертвых? Похоже, минус на минус тут дает явный плюс, и чем больше мы пытаемся развидеть тех, кто исключен, тем бодрее и свежее они выглядят. Потому что они являются к нам в наших потомках, свидетельствуя, что никто не забыт, и ни одна история не останется непрожитой и незаконченной. И мы видим, как проектируются новые жертвы, не так ли?
КТО ВИНОВАТ?
Интересная деталь: никто из тех, кто боится или ждет конца света, не рассчитывает на спасение извне. Никто не придет помочь людям. И тексты, и фильмы подтверждают это. Мы имеем дело с коллективным бессознательным, которое во многих эпизодах убежденно демонстрирует: Большой брат разрушается первым, и он не поможет. В фильмах с нашествием зомби не справляется ни полиция, ни национальная гвардия, это главное условие игры. Бронетехника простаивает на улицах мертвых городов. Спецназ очень быстро обращается в монстров, только эти зомби еще беспомощнее обычных - тяжелый бронежилет снижает и без того плохую подвижность, шлем не дает кусаться. Какая ирония.
Конец света - это не просто катастрофа, это конец цивилизации, конец управления, конец государства. Можно сказать, что на этом месте завершается все социальное. Конец порядка. Нет электричества, нет водопровода. Нет организованной религии и общего утешения. Нет связи. Не остается ничего глобального, масштабного, весь нынешний гигантский мир с плотными потоками информации схлопывается вдруг до простых действий, простых решений, маленькой группы людей и ограниченной локации.
В любом художественном произведении очень быстро сюжет приводит нас к тому, что социальных ролей больше нет, есть человеческие отношения в конкретной небольшой компании уцелевших. И их надо строить с чистого листа, там, где раньше можно было иметь дело с голой функцией - «продавец», «полицейский», «глава поселения», - теперь придется снова иметь дело с личностью. До создания новой социальности. И она не замедлит, но об этом позже.
Апокалипсис - это время, когда человек снова берет собственное выживание в свои руки и начинает, казалось бы, решать сам за себя.
И это вызов для мужчины - остаться с хаосом один на один и победить.
И ЧТО ДЕЛАТЬ?
Тут мы снова пока отвернемся от литературы и кино, и посмотрим в Интернет. А там притаились неисчислимые отряды выживальцев. У них свои сайты. Свои форумы. Свои, самые зачетные, магазины снаряжения. Эта субкультура народилась задолго до 2012 года, она - дитя наследной постсоветской паранойи. Лозунг «Если завтра война» очень легко переделывается в девиз «Если завтра Апокалипсис». Внуки тех, кто держал в коридоре тревожный чемоданчик на случай ареста, держат в коридоре тревожный рюкзачок - на случай конца света. Они уже придумали, что делать. Государство не подмога, каждый сам за себя, выживет сильнейший, убей, чтобы тебя не убили - и что там дальше по списку у героев фильмов?
Чему посвящены ресурсы, на которых обитают выживальцы: там обмениваются советами вроде «как свить веревку» и «как закрыть тушенку», сливают карты быстрого отхода из города, меряются снаряжением и хвалятся секретными схронами с запасом оружия и провианта. Кто-то распечатывает учебники по инженерному делу, кто-то скупает стоматологические инструменты или холодное оружие, а кто-то продумывает переезд в «безопасную» страну или «деревню, где Большой конец не достанет» - по тому, что входит в список «маст хев», можно прочитать личность довольно достоверно.
Отдельная часть сайтов про выживание посвящена описанию философии и образа жизни тех, кто уже подготовился и начал заранее. Когда-то самым популярным ресурсом был дневник Кошастого, он же - Виктор Сергиенко, который заблаговременно купил сотни кусков мыла, много-много соли и крышек для банок - и удалился в деревню еще в 2004 году. Но практиков мало, и они, пошумев поначалу, потом все больше помалкивают. А основная масса выживальцев, снабженная различными теориями Большого конца, накачанная фильмами и уставшая ждать, занимается тем, что ссорится между собой.
Конфликт на ресурсе выживальщиков вспыхивает мгновенно, от малой причины, развивается бурно, вспыхивает снова и снова на том же месте, и это позволяет предположить, что затронуты какие-то важные болевые, извергающие из взрослых мужчин и подростков потоки эмоций.
В результате любого холивара, однако, кристаллизуется все тот же вывод - никто не поможет. Каждый сам за себя. Выживет сильный. И городские офисные сидельцы крутят в головах адреналиновые сценарии, у каждого свои, но непременно про «выжить и победить».
И тут интересно посмотреть, кого будут побеждать, и про что это может рассказать нам, пока еще живущим, в пока еще незаконченном мире.
УБЕЙ В СЕБЕ ЗВЕРЯ
Кроме "медленных зомби" кинематограф подарил нам "быстрых зомби". Таких, как в "28 дней спустя" и "28 недель спустя", как в недавно вышедшем боевике "Мировая Война Z". Эти зомби тоже совершенно безмозглые, зато действительно очень быстрые и крайне агрессивные, накачанные адреналином, яростные. Зараженные обращаются за несколько секунд и присоединяются к стае безумных убийц.
В них не осталось ничего человеческого, они скорее бешеные животные. И это тоже то, что отрицается современным человеком. Власть дикого, звериного. Его сила и скорость не компенсируют исходящей от него опасности и постыдной варварской неуместности.
Нет, конечно, на сознательном уровне человечество прославляет свою «звериную» часть посредством статей в глянце и семинаров по спонтанному движению. Но вряд ли можно назвать это согласием с истинной дикостью. Это безопасная имитация.
Дикость приручена сейчас, ограничена, организована. Считай - утеряна возможность ее проявления. Деструктивная, бешеная энергия молодых, находившая выход в мистериях и праздниках древности, сейчас запечатана. Остается всего несколько хотя бы отчасти цивилизованных способов побыть диким в толпе, побыть странным, страшным. Отпустить свою настоящую жестокость и страсть к разрушению, как в "Бойцовском клубе" Паланика. Таковы, например, клубы футбольных фанатов, громящие витрины и поджигающие автомобили после матчей. Таковы побоища реконструкторов, "бугурты", где две вооруженных мечами и топорами толпы набегают друг на друга в сшибке.
В итоге некуда деться диким нам, нет выхода. И коллективное бессознательное выплескивается в массовой культуре, позволяя все недозволенное в особых условиях.
В постапокалиптических картинах видно желание людей уменьшить масштаб поступающей информации и исходящей ответственности. Нам не нужен Большой брат, скатиться до зверья мы не согласны. Нужна небольшая община с простыми правилами и занятиями. Но правила и занятия могут различаться.
Интересно взглянуть на "плохих выживших" в фильмах - бандитов, мародеров. Кучку крепких и жестоких людей со стайной организацией, живущих по принципу силы: не зараженных, но потерявших человечность. Такие банды противопоставляются "хорошим выжившим", сохранившим цивилизованность в новых условиях, и, несмотря на всю эффективность бандитского существования, обычно погибают. Они недалеко ушли от монстров, в прекрасном новом мире такие не должны жить.
Чаще всего это чисто мужские группировки, женщин они воспринимают как добычу или товар. В лагерях "хороших выживших" женщины равноправны с мужчинами, у них есть право голоса, даже если они ничем его не обосновывают - не охотятся, не охраняют лагерь. Это производит странное и двойственное впечатление. Зачастую женщина в лагере "хороших парней" ведет себя как упертая истеричка, путающаяся под ногами у занятых делом мужчин. В фильмах ужасов женские персонажи такого типа могут пойти в темный страшный подвал под тревожную музыку, громко спрашивая: "Кто здесь?". Потенциальные жертвы, но с характером.
Равноправие оказывается фальшивым. Если зарвавшегося мужчину можно ударить и этим старым добрым методом разрешить все противоречия, то что делать с зарвавшейся женщиной, никто толком не может понять. Никто не может грубо и доходчиво сказать ей, чтобы она замолчала, никто не может пригрозить ей, что ее выгонят из лагеря. В итоге остается глухое раздражение, находящее выход только когда объект, наконец, погибает. Часто, становясь причиной гибели еще нескольких людей.
Переводим с кинематографического на человеческий: «пожалуй, нас достал феминизм и замаскированные под равноправие привилегии женщин, не подкрепленные зрелостью и полезностью, - но это опасно проявлять в жизни, поэтому мы просто с удовольствием посмотрим очередную серию очередного сериала, где наглядно подтверждается простой тезис - «баба-дура».
Женщины, не отягощенные сюжетной потребностью самоутверждаться на мужском поле, просто занимаются работой - готовят еду, присматривают за детьми, занимаются ранеными, - и воспринимаются спокойно и адекватно, как обычное мирное население, которое нужно защищать. Как те, ради кого вообще затевался лагерь с охраной: мужские группировки прекрасно чувствуют себя, беспрестанно перемещаясь, это женщинам и детям нужно постоянное и безопасное место.
Есть и третий тип - женщины-одиночки, полностью вошедшие в мужское поле ради выживания и действующие по его правилам (Мишон в "Ходячих мертвецах"). Такие персонажи не требуют ни защиты, ни охраны, никого не пилят, ничего не требуют, справляются сами и вызывают спокойное признание. Правда, и как женщина такой персонаж не воспринимается, только как воин.
Вопрос толерантности, а в большей степени, вопрос сепарации, после конца света возникает снова. Кого считать "своим" в новых условиях? На первый взгляд все в порядке, у "хороших выживших" всегда соблюден процент расовой терпимости - несколько негров, китайцев, индусов. Сохранено женское равноправие, хотя для зрителя становится очевидно, что оно не всегда уместно. Все внешние атрибуты в порядке и производится оценка личности, но часто вымороченная, вывернутая. Если ты уязвим и слаб, мы обязательно тебя примем и накормим, ведь мы хорошие парни и остаемся такими даже в самых тяжелых условиях. Но если ты эффективен, жесток и слишком силен - мы тебя не возьмем. Дикари опасны. Они должны оставаться за границей нашего маленького уютного постапокалиптического мира.
ОСТАНУТСЯ ТОЛЬКО НАШИ
Мечты об апокалипсисе ведут коллективное бессознательное на зеленые луга. Если задать людям вопрос «представь, что ты выжил после конца света, и все хорошо - для тебя это как?», то мы получим много похожих ответов.
Что часто входит в идеальный сценарий выжившего:
достаточная, но не очень многолюдная команда молодых, крепких физически и умных людей, располагающих полезными знаниями и умениями.
непременно должен быть лидер, тот, кто знает лучше всех, или просто все знает. Остальные с радостью подчиняются.
фигура лидера иногда сливается, а иногда отдельна от фигуры «мудреца» - это технический гений, инженер вроде Сайруса Смита из «Таинственного Острова» Жюля Верна, или хотя бы Паганель с его обильными сведениями по биологии. При наличии такого специалиста вопрос «где взять парафин для свечей» или «как добыть металл» снимается, и бодрящий физический труд под руководством знающего человека дает выжившим все необходимое.
природа в достаточной степени сохранена, и вокруг множество диких животных, которых можно есть, приручать и пускать на одежду и обувь. Тут мы видим прямую отсылку к «золотому первобытному веку человечества», который подразумевает дикость и невинность. Торжество эко-стиля, как оно есть.
при этом часто предполагается, что часть технологий и механизмов будет по-прежнему доступна - они останутся после апокалипсиса, чего ж добру пропадать.
Вроде, все логично.
Есть лидер. Есть носитель знаний. Есть сильная здоровая команда, есть все, что надо - живи и радуйся. Ипотека, злые соседи, начальник-идиот и страна с авторитарным режимом остались в прошлом, новая страница жизни открыта и еще не заполнена. Право, есть о чем мечтать, если конец света настолько безоблачен.
Что же будет на самом деле? А кто знает.
Возможно, снова в списке везунчиков окажутся староверы, которые уже пару раз выжили. Правда, у них был не глобальный, а локальный катаклизм в отдельно взятой стране, зато у них очень хорошо получилось. Эти группы людей полностью сохранили или сумели восстановить все, чем владели, а также уклад, философию, знания и навыки. Правда, сидят они по лесам в своих деревнях далековато от Интернета и вряд ли смотрят сериалы. Более того, они, скорее всего, не очень озабочены грядущим апокалипсисом. И ведь шансы посмотреть, как оно все будет, у них реально хорошие.
Кстати говоря, духовные скрепы - важный фактор для того, чтобы выжить не в одиночку. Если нет объединяющей идеи, и все решается только силой и доминированием - начинается переход в анархию и попытка добыть ресурс у ближнего, а не произвести его. В итоге все кончается довольно быстро, и только последний оставшийся в живых еще некоторое время жирует.
Поэтому больше шансов у больших и маленьких религиозных группировок. Виссарион, например, уже довольно давно забрался со своими последователями в Сибирь, расположился там на большой территории и стал малодосягаем для мародеров. Возможно, он тоже учитывает перспективы очередного апокалипсиса. А в прессе довольно часто можно увидеть репортажи о том, как очередную крошечную секту с безумным лидером выковыривают из пещеры, куда они забрались в ожидании персонального Большого конца, со чадами и домочадцами. В мирное время духовный подъем и готовность к лишениям не очень востребованы и не очень почитаемы в обществе. Так что сектам разного толка апокалипсис бы очень пригодился для подвигов духа, оттого и ждут, оттого и забираются с удовольствием в труднодоступные места.
Любая утопия когда-нибудь выходит из фазы «сегодня тот же день, что был вчера» и начинает развиваться. А в развитии есть фактор времени и человеческий фактор. Поэтому вместо сильных и молодых могут выжить всякие-разные, в том числе пара стариков и инвалидов. Бывшие «наши» могут стать оппонентами или даже врагами, в коллективе вырастет новый лидер или даже несколько, однажды Акела промахнется, и тогда придется снова иметь дело с социально-биологическими играми, древними как мир и наглядно демонстрирующими, что человечество не изменилось со времен Ветхого Завета.
А пока Большой конец не настал, мы играем в разные варианты, при которых зеленые луга к нашим услугам, и все «наши» выжили. И все молоды, бодры и зубасты. Примеров много - от всенародного «Дом-2» или шоу «Последний герой» до сериала «Лост». Философских и бытовых проблем у участников нет, есть физические нагрузки, в достатке качественных самок и доминантных самцов, задачки на сообразительность и много свободного времени. По закону жанра, спустя некоторое время, члены слаженной команды начинают собачиться. Секты на них нет.
ТЕПЕРЬ ВСЕ МОЖНО
Идея о том, что настанет сладкий миг утра для выживших после апокалипсиса, греет прежде всего, надеждой на исчезновение кармического закона. Ну, или хотя бы на передышку в нем. «Уже ведь жахнуло, все прошлые проступки перезачлись - значит, сейчас можно все». Именно в обнулении кармы вся сладость большого конца. Знаете или не знаете вы этот великий закон последствий, - вы ему подчинены, как все на этом полигоне. И, скорее всего, вы о нем догадываетесь, даже если слово «карма» вам идеологически чуждо. Древние мудрецы уже на всех языках говорят про действие и противодействие, Архимед вытеснял собой воду, а Ньютон получил по лбу яблоком. Религиозные вожди уже с начала времен имели более или менее конкретные списки табу, кармичность которых была особенно высока. И вдруг однажды внезапно исчезают обиженные вами старушки, денежные долги и забытые обещания. Адресатов больше нет. Никто не хочет получить с вас что-либо и не тревожит небеса негативными мыслями о вас. И мы упираемся в запрос на рай. На райскую невинность первочеловека. Но фарш невозможно провернуть назад… Красивая мечта «назад в эдем», но нежизнеспособная.
Если ресурса мало, вас за него будут убивать. Без всякой старой кармы, в силу действия новой, свежеиспеченной. Если ресурса так много, что хватает на всех-всех выживших, вас будут вовлекать в различные социальные игры. Или вы будете. А что еще останется: смартфонов нет, компов нет, даже отдельных квартир, где можно месяцами сидеть и не видеть ни одной рожи, кроме курьеров из Интернет-гастронома - нет. Остается только два развлечения - покорять природу и играть с людьми.
Не нравится? Вам кажется, что вы выживете в культурном обществе, никто никого убивать не будет, все озаботятся светлой идеей «От каждого по возможностям, каждому по нужде». Ну, это вряд ли, потому что у нас тут детский мир, все-таки. А высокодуховные, взрослые персонажи за свою карму держатся. А значит, они попадут в какой-то другой апокалипсис. У вас после конца - блондинки, папайя и конкуренты. А у них - унылые философские беседы на скудном пайке, аскеза, и оргазмы духа вообще без блондинок.
Поэтому все можно не станет. Будет можно другое, но в целом все довольно быстро должно утрястись до новых заповедей со списком смертных грехов.
До которого человекам все равно взрослеть и взрослеть. А раз уж заповеди еще не усвоены и не интегрированы в состав крови, - они никак не смогут аннулироваться даже посредством Большого Конца. Они слишком энергофактны.
ИЗВЕСТИЯ О БУДУЩЕМ
Мифы о Великом Разрушении можно условно разделить на две группы. Первая - это те, в которых конец света происходит из-за естественного устаревания мира, и эта штука вполне логичная. Она происходит каждый год, и новогодние ритуалы - не просто способ отметить еще одно обращение Земли вокруг Солнца, но и правильно закрыть уходящее время, открывая новое, обновляя мир, помогая ему возродиться. И это очень важно, потому что в таком раскладе актуализируется вовсе не разрушение, а новая космогония. Новое творение. И трагедии в этом не больше, чем в замене перегоревшей лампочки, зато вдоволь восторга и причастности к Великому Началу.
Вторая группа - это мифы, в которых Апокалипсис происходит «не запланировано», вследствие какой-то вины людей перед богами. Нарушение заповедей, отказ от жертвоприношений - боги карают непокорное человечество, и ужас внушает не только катастрофа, как таковая, но то, что происходит она невовремя, некстати, не тогда, когда это необходимо. Мир еще пригоден для обитания, он не распадается, как это бывает к финалу цикла. Люди - непригодны.
Что интересно: мифы о циклическом разрушении обыденны, мифы о разрушении, как наказании - достаточно распространены, мифы о возрождении без разрушения встречаются, но относительно редки мифы о будущих разрушениях, в которых не предполагается новой космогонии. Человек привязан к идее о совершенстве начала, о первом золотом веке, он находит в этом и надежду, и оправдание.
Это есть во всех культурах, воспоминание о славных предках, которые жили дольше, были прекрасны на вид, были сильными и могучими: богатыри, не мы. И жил он в прекрасную пору, этот воитель, первопроходец, полубог, в общем, «мощный старик». Очевидно, оттого, что находился он ближе к началу времен, и мир с тех пор изрядно деградировал.
И именно совершенство мирового младенчества так притягательно. Обнуление кармы, зеленые луга. Чистота, вседозволенность, счастливое свободное существование человечества, не отягощенного прошлыми грехами и, очевидно, не заслужившего гнева богов. Очаровательные малыши при любящих всесильных родителях...
Психологически этому человечеству не больше двенадцати: как раз между сладкой детской невинностью и первым подростковым бунтом.
КАК ВЫЖИТЬ БЕЗ АПОКАЛИПСИСА?
А если вдруг большой конец не придет? Если вдруг нам не суждено ни сражаться с армией Тьмы на руинах родных городов, ни проснуться в ванночке с физраствором и возглавить восстание против машин? Человечество, казалось бы, должно уже взять ответственность за собственную жизнь, такую, какая она есть. Всякому приходит пора взрослеть и действовать в этой реальности, с этими людьми, без попыток слинять в уютный простенький мирок, где все свои и все можно. Это кажется логичным.
Но человеческое сознание устроено так, что тема «большого конца» обязательно вернется в массовое сознание. Эскапизм присущ нам, и не только в Апокалипсисе, вся художественная литература, кинематограф и видеоигры - это своего рода побег в чужие жизни. Апокалипсис наиболее сладок лишь потому, что он необратимо стирает всю прошлую скучную жизнь, оставляя только лучшее.
Какой вариант мечты о Большом Конце будет следующим?
Быть может, теперь это не будет колонизация Земли злыми пришельцами, Холодная война с новой Империей Зла, нашествие быстрых или медленных зомби. Концепции давно устарели. Не только красивые даты на календарях, но и научный прогресс постоянно дает все новые восхитительные варианты массовой гибели и поводы для паники - когда построили Большой адронный коллайдер, многие совершенно всерьез ожидали, что в ЦЕРНе разверзнется Черная дыра и поглотит планету. Но коллайдер не обернулся Черной дырой и не выпустил из подпространства сотни чудовищ, которых следует безмолвно убивать красной монтировкой, так что ценителям можно начинать ждать техногенную катастрофу по сценарию «grey goo» - когда под действием сбоя в системе, случайной мутации, беспрерывно саморедуплицирующиеся нано-роботы поглощают материю на планете, превращая все вокруг в «серую слизь». Тогда мы будем вынуждены срочно переселяться на другие планеты, а там - о, чудо, небольшие симпатичные колонии и физический труд...
Здесь, на этом полигоне, так принято, так заведено: для больших масс народа всегда будет наготове удобная и такая яркая утопия о том, как закончатся уроки и наступят вечные каникулы.
Но для кого-то одного из тысячи однажды настает время менять реальность в соответствии со своими представлениями.
Здесь и сейчас.
(С) 2014 Анна Витгенштейн, Ирина Мальцева