из жизни фауны
Фауны у нас тут в избытке, особенно сейчас. У нас дома насекомая фауна мрачно сползает со свежесобранной полыни и шляется по комнатам. Еще она восползает на беззащитные голые ноги обитателей-приматов. Видимо, хотят домой, в заросли. Сметаю в совочек и таскаю на улицу. И под каждым под кустом мы жукам устроим дом.
Фауна с хвостами и усами расплодилась, и толпа из четырех котодетей катается по кухне, по дороге поедая гостинцы. Гостинцы им приносят мать, злая тетка и всеобщий дядюшка Робин. Обычно это мышь или ящерица в разной степени готовности. Добывший гостинец юный кот кычет и стонет угрожающим голосом, ибо не замай! И с хрустом жрет. Остальные внимают.
Рыжий дядюшка Робин оказался похожим отчасти на поэта Блока. Говорят, Блок когда-то собирал питерских проституток, читал им стихи, и потом убаюкивал у себя на коленках. И больше ничего. Не знаю, врут ли про Блока, а про Робина чистая правда. Ушко кошке моет, позицию занимает, за шею кусит. И все. И это просто праздник целомудрия и духовности какой-то, потому что если б он был более похотливым и низменным, дядюшка Робин, он бы нам еще порцию котов настрогал, ничтоже сумняшеся. Долго ли умеючи?
Еще два подрощенных кота, одна с окраской "юная баньши", второй - сельский полосатый, держат мазу на сеновале. Шмонают алабая, напрыгивают на него боком, с борзым мявом "Боиссе? Боиссе? Чо такой смелый? ". Алабай ржот в кулачок и отходит. Эти уркаганы ходят гладиться по вечерам, и у них есть мечта. Они очень хотят вдвоем завалить курицу (она больше в три раза, зато за надежной сеткой, поэтому храбрости котов нет границ).
Фауна с перьями обильно налупилась под крышей кухни, веселый молодняк орет нам свое "чирик" в открытые окна дурными голосами, а потом проваливается в трубу котла и - ап! - выпадает из нее в туалете. Здравствуй, юный воробей. Одурелый воробей носится по сортиру кругами, пока на него не набросят полотенце и не вынесут на крылечко. С крылечка юных воробьев запускают в небо. Приятно видеть, что твой бросок настолько мощен, что кинутый птиц улетает за пределы участка и далее. Иногда особенно глупенького воробья ловит кошка, тогда воробей переходит в разряд "гостинец". Еще несколько начинающих воробьев каждое лето топнет в ведре с водой.
На бугре организованными группировками сидят суровые сурки. У сурков уже качественные толстые задницы, и они больше не бегают и не прыгают. Они лежат, сидят и обнимаются. И не очень охотно уносят ноги при виде человека. Сурков наблюдают кони. У коней уже тоже качественные задницы. Но кони все же бегают.
Если ехать по бугру в центр села на машине, с колеи непременно взлетает удод. Тот. Иногда три удода. Красивые.
Неведомая птица-пересмешник где-то в холмах по-прежнему передразнивает мобилу. Кому-то названивает, перемежая чириканьем.
Периодически дорогу с причитаниями переходят перепелки.
Лиса выкормила выводок юных оболтусов, и теперь они шляются, ушастые, серые и полупуховые, пьяные и веселые везде, где ни попадя.
А сейчас за окном выпиливают сверчки. И, наверное, цикады. У них там цех.
С вами была поучительная программа "Из жизни фауны".
Фауна с хвостами и усами расплодилась, и толпа из четырех котодетей катается по кухне, по дороге поедая гостинцы. Гостинцы им приносят мать, злая тетка и всеобщий дядюшка Робин. Обычно это мышь или ящерица в разной степени готовности. Добывший гостинец юный кот кычет и стонет угрожающим голосом, ибо не замай! И с хрустом жрет. Остальные внимают.
Рыжий дядюшка Робин оказался похожим отчасти на поэта Блока. Говорят, Блок когда-то собирал питерских проституток, читал им стихи, и потом убаюкивал у себя на коленках. И больше ничего. Не знаю, врут ли про Блока, а про Робина чистая правда. Ушко кошке моет, позицию занимает, за шею кусит. И все. И это просто праздник целомудрия и духовности какой-то, потому что если б он был более похотливым и низменным, дядюшка Робин, он бы нам еще порцию котов настрогал, ничтоже сумняшеся. Долго ли умеючи?
Еще два подрощенных кота, одна с окраской "юная баньши", второй - сельский полосатый, держат мазу на сеновале. Шмонают алабая, напрыгивают на него боком, с борзым мявом "Боиссе? Боиссе? Чо такой смелый? ". Алабай ржот в кулачок и отходит. Эти уркаганы ходят гладиться по вечерам, и у них есть мечта. Они очень хотят вдвоем завалить курицу (она больше в три раза, зато за надежной сеткой, поэтому храбрости котов нет границ).
Фауна с перьями обильно налупилась под крышей кухни, веселый молодняк орет нам свое "чирик" в открытые окна дурными голосами, а потом проваливается в трубу котла и - ап! - выпадает из нее в туалете. Здравствуй, юный воробей. Одурелый воробей носится по сортиру кругами, пока на него не набросят полотенце и не вынесут на крылечко. С крылечка юных воробьев запускают в небо. Приятно видеть, что твой бросок настолько мощен, что кинутый птиц улетает за пределы участка и далее. Иногда особенно глупенького воробья ловит кошка, тогда воробей переходит в разряд "гостинец". Еще несколько начинающих воробьев каждое лето топнет в ведре с водой.
На бугре организованными группировками сидят суровые сурки. У сурков уже качественные толстые задницы, и они больше не бегают и не прыгают. Они лежат, сидят и обнимаются. И не очень охотно уносят ноги при виде человека. Сурков наблюдают кони. У коней уже тоже качественные задницы. Но кони все же бегают.
Если ехать по бугру в центр села на машине, с колеи непременно взлетает удод. Тот. Иногда три удода. Красивые.
Неведомая птица-пересмешник где-то в холмах по-прежнему передразнивает мобилу. Кому-то названивает, перемежая чириканьем.
Периодически дорогу с причитаниями переходят перепелки.
Лиса выкормила выводок юных оболтусов, и теперь они шляются, ушастые, серые и полупуховые, пьяные и веселые везде, где ни попадя.
А сейчас за окном выпиливают сверчки. И, наверное, цикады. У них там цех.
С вами была поучительная программа "Из жизни фауны".