дыбр. равноденствие
Мы в этом году пробовали праздновать Масленицу.
Частями получилось, частями не очень. Удалась та часть, где все ходят друг к другу на блины. За неимением в деревне своих золовок и тещ, мы ходили просто друг к другу. Каждая хозяйка пекла блины, с утра, не завтракамши, к ней сбегались гости, пару часов объедались блинами и говорили разговоры о весне, о будущем урожае, о растущих детях. Вот это было сильно: дома после таких посиделок расправлялись, наполнялись жизнью. Хозяйки цвели: всех накормили, у всех блины разные: у кого гречневые, у кого на закваске, у кого на сыворотке. Мужики неспешно обсуждали, кто как что построил. Тут же дети точили блины и слушали, а когда слушать не могли, уносились скакать и шуметь на улицу.
А вот когда в воскресенье собрались на холме жечь Зиму, стало понятно, что не ко времени еще. Было ощущение, что мы слишком рано - еще все не проявлено, не раскрыто, спит. По календарю равноденствие было через неделю. Решили посмотреть, какие будут ощущения тогда.
Накануне равноденствия пошли ночью гулять в холмы.
Все в этой ночи булькало, шуршало, стонало и дышало. Как в родах - вот-вот. Намерение травы, воды и ветра густело и наливалось, а снаружи был мокрый рваный туман.
А ночь равноденствия случилась совсем другой. Через тонкие облака виден месяц. Ветер теплый и легкий.
Мы зажгли костер из опавших зимой веток на нашем очаге, это был первый уличный огонь после зимы.
И когда стояли молча у горящего очага, вдруг услышали тихие, неместные звуки с неба. Полустоны, полупение.
Мимо, невидимые, летели на север журавли. Они прошли где-то совсем рядом, и мы смотрели на луну и слушали все громче: "А-а-а-уль..."
"Я здесь! Я здесь! Не сбейтесь с пути. Дальше, дальше, домой".
Это было про вечность. Про силу, которая ведет любую душу туда, где ее дом.
Про двух солдат, покошенных пулеметчиком в прошлом веке, прямо на этом месте, где мы стояли теперь.
Про то, что не все долетят. Про то, что все долетят.
Вот и весна.