морозы
Выбралась из теплой постели в половине восьмого.
А вчера допоздна не спали - додумывали и доделывали смешной мультяшный флеш, ждали из хлебопечки буханку. Если сразу не вытащить, за ночь хлебушек отпотевает, перестает быть хрустящим.
Топили печь, и утром она еще дышит теплом, и дом от этого особенно уютен. Окна обросли инеем, улицу почти не видно.
Проводила на промыслы Сашку.
Потом одеваться на улицу. В эти дни банальное нанизывание одежды становится максимально осознанным: не оставить ни щелочки, ни сквозиночки. Иначе замерзнешь сразу, а надо кое-что успеть сделать. Две пары перчаток - одни на другие. Две пары носков.
Открываю дверь, и в дом мгновенно просачивается уличная кошка Ватрушка. Ей нельзя бывать здесь в обычное время, но на последние дни мы выписали ей индульгенцию пропуск, и раза три в день Вотря заходит поесть и погреться у батареи. Чтобы подольше не выгоняли, кошка сливается с ворохом шапок на зеркале, и ее почти не видно. А выбравшись на улицу, Ватруха тут же залезает под бок к огромному меховому Бурану.
Вынесла лошадям по тыкве. Забрала пустые ведра из-под воды, уже покрытые ледком изнутри. Последние две недели кобылы пьют теплую водичку - греются так. Подумывали - может, уже заваривать им чаю с лимоном и вареньем? Раз уж такие холода.
Лошади занялись тыквами, плотно закрыла их снова снаружи. Градусник на улице показывает минус 32. У кобыл существенно теплее, но не плюс. Поэтому сейчас они живут на тройном пайке еды и выходят промяться всего на пару-тройку часов.
В сенном сарае поднялась на самый верх плотно уложенного сена, столкнула несколько пластов вниз, съехала в них сама. Каждой лошади досталось по два навильника - это до дневного кормления.
Потом самое вкусное - кобылы чуют и гогочут - выдача зерна. За десять минут замоченное зерно покрылось в ведре обледенелой корочкой.
После того, как каждая лошадь получила свою пайку, запираю их снова - чтобы сохранить тепло.
Теперь собаки.
Утренняя выдача еды, и песье поголовье счастливо, и пляшет, и приседает, и трясет обындевелыми мордами.
От мисок идет пар, хотя ничего горячего в них не лежит.
После того, как всем выдана еда, можно зайти в дровяной сарай и набрать полную охапку полешков. Газового отопления вполне хватает, но мы топим печь вечерами, чтобы слушать треск дров и смотреть на угли.
А на пороге остановиться и минутку посмотреть на молочную розовую зарю, которая встает в синих холмах.
Свет течет, густой и вязкий, застывает и звенит на морозе.
Дышать больно, а волосы и ворот пуховика покрылись инеем.
Домой!
В теплый воздух, пахнущий новым хлебом, спящими детьми и яблоками.
А вчера допоздна не спали - додумывали и доделывали смешной мультяшный флеш, ждали из хлебопечки буханку. Если сразу не вытащить, за ночь хлебушек отпотевает, перестает быть хрустящим.
Топили печь, и утром она еще дышит теплом, и дом от этого особенно уютен. Окна обросли инеем, улицу почти не видно.
Проводила на промыслы Сашку.
Потом одеваться на улицу. В эти дни банальное нанизывание одежды становится максимально осознанным: не оставить ни щелочки, ни сквозиночки. Иначе замерзнешь сразу, а надо кое-что успеть сделать. Две пары перчаток - одни на другие. Две пары носков.
Открываю дверь, и в дом мгновенно просачивается уличная кошка Ватрушка. Ей нельзя бывать здесь в обычное время, но на последние дни мы выписали ей индульгенцию пропуск, и раза три в день Вотря заходит поесть и погреться у батареи. Чтобы подольше не выгоняли, кошка сливается с ворохом шапок на зеркале, и ее почти не видно. А выбравшись на улицу, Ватруха тут же залезает под бок к огромному меховому Бурану.
Вынесла лошадям по тыкве. Забрала пустые ведра из-под воды, уже покрытые ледком изнутри. Последние две недели кобылы пьют теплую водичку - греются так. Подумывали - может, уже заваривать им чаю с лимоном и вареньем? Раз уж такие холода.
Лошади занялись тыквами, плотно закрыла их снова снаружи. Градусник на улице показывает минус 32. У кобыл существенно теплее, но не плюс. Поэтому сейчас они живут на тройном пайке еды и выходят промяться всего на пару-тройку часов.
В сенном сарае поднялась на самый верх плотно уложенного сена, столкнула несколько пластов вниз, съехала в них сама. Каждой лошади досталось по два навильника - это до дневного кормления.
Потом самое вкусное - кобылы чуют и гогочут - выдача зерна. За десять минут замоченное зерно покрылось в ведре обледенелой корочкой.
После того, как каждая лошадь получила свою пайку, запираю их снова - чтобы сохранить тепло.
Теперь собаки.
Утренняя выдача еды, и песье поголовье счастливо, и пляшет, и приседает, и трясет обындевелыми мордами.
От мисок идет пар, хотя ничего горячего в них не лежит.
После того, как всем выдана еда, можно зайти в дровяной сарай и набрать полную охапку полешков. Газового отопления вполне хватает, но мы топим печь вечерами, чтобы слушать треск дров и смотреть на угли.
А на пороге остановиться и минутку посмотреть на молочную розовую зарю, которая встает в синих холмах.
Свет течет, густой и вязкий, застывает и звенит на морозе.
Дышать больно, а волосы и ворот пуховика покрылись инеем.
Домой!
В теплый воздух, пахнущий новым хлебом, спящими детьми и яблоками.