(no subject)
Не так давно, в рассказе про лес Ятир, я восхищался пробудившимися нежно-сиреневыми безвременниками- ситванийот. Те цветочки, которые выплыли из густого туманного молочного киселя у меня возле палатки поутру - тоже из этой группы. Разнообразные колхикумы им близкая родня. Хотя, для Израиля назвать их "безвременниками" как-то странно - наша зимо-весна им как раз - самое время. Когда же еще порадоваться первым дождям, впитать в луковицу последующие за ними и ,к тому же, оказаться почти что вне конкуренции по части привлечения разных пчелок-мушек для опыления. Нахаль Тавор - это почти, что северная граница вот этой красавицы- בְּצַלְצִיָּה (Бецальция), а южная - в пустыне. Она - энедемик нашего района по обе стороны Иордана. Само ее ивритское название связано с "эрец цийя" ארץ ציה - одним из слов для пустыни.
Т.е. дословный перевод названия, по одной из версий, - "в тени пустыни" , от "бе-цель- цийя" (а может быть , как мне видится, все проще - попросту , как дает огласовка (вопрос, конечно- кто эту огласовку поставил?) бацаль-ция " луковица пустыни" ???). Все вполне "ботанически", луковичное оно... И сразу- ассоциации про ציה из пророков. Ну, к примеру у Исайи 41, 18 אֶפְתַּח עַל שְׁפָיִים נְהָרוֹת וּבְתוֹךְ בְּקָעוֹת מַעְיָנוֹת אָשִׂים מִדְבָּר לַאֲגַם מַיִם וְאֶרֶץ צִיָּה לְמוֹצָאֵי מָיִם И сейчас, прямо как у пророка, - добрая влага дождей и ночных туманов делает чудеса, воскрешая , пробуждая из тяжкого смертного сна. Все эти растения очень скромны. Израиль приучает нас восхищаться и великим и совсем малым, как частями Единого Целого. Приучает смотреть под ноги, а не только вверх, ценить каждую малость, как ежедневное чудо. Так и наша скромная красавица просто предлагает опуститься на колени перед ней (иначе не разглядеть :-) ), поклониться силе Жизни, упрямству Жизни, надежде на Жизнь - от пустыни до гор, от зимы до зимы через иссушающее лето. И сам Иссахар, древний насельник этих холмов и гор - "упрямый осел", пашущий каменистые почвы , собирающий в кучи с них базальтовые глыбины и камушки, верящий, что посеянное взойдет. И не случайно, мудрецы, заодно, сделали его образ символом упорства в изучении Писания , ворочании его камней, вспашке его трудных для "обработки" полей. Насколько это имеет отношение к древнейшей реальности- не знаю, но образ очень точен, когда смотришь на то, как поднимаются первые всходы и вспоминаешь, чем были эти же места в середине лета .