нарезка
Утром в троллейбусе 51 все сонные, но есть и странные бодрячки. А из сонных есть самые зомби - те, кто вчера (и вообще по жизни) бухал. Мятые, отечные, с застойным румянцем на щеках, сужеными щелочками-глазками, расширенной капиллярной сетью на физиономии. Они медлительно-важные, взгляд стараются фиксировать на неподвижных объектах, но реальность опережает их нервную систему. С собой возят пакетик со скудными пожитками и старую нокию. Пацаны такого вида обычно выходят в Пионерском, и тогда становится страшненько.
Потом на перевале все глазеют на чатыр в лучиках утреннего солнца, подскакивая на кочках фотографируют его на скромные телефонные пиксели. А дальше ржавый лес с дырками где хвоя, палочками торчат кипарисы на секунду впуская в голову мыслишку, будто это тосканские дали и море, как суп в тарелке гор.
Настоящие хозяева моего кабинета - насекомые. Это их царство. Они просто впускают меня на время, дают попользоваться, если я захожу слишком далеко в их владения, они выпускают свой ползучий десант, то слизнячок из полотенчика, то паучок по стеночке поцокает, то сороконожка из краника прыг. Люди люди, печальные, облегченные, тревожные, иссякшие, суетливые. Лейкоциты покрывают поле зрения, посыпаны как синим маком диплококками Нейссера. Холодно на работе, руки сильно мерзнут.
Карабкаюсь по улицам на вызов в семейку гоблинов, тех самых, что хранили денежки Гарри Поттера. Живут в частном доме на улице с южным названием, где домов штук 10. У них сад, там магнолия, киви, хурма, инжир и арбуз спеет на газетке. А в доме фотки детей, а дети живут в другом государстве. Время остановилось там на пару недель в августе, а задержалось навсегда. Благодарные гоблины в награду за труды дают пакет хурмы и обещают позвонить. Бабка зовет дедку Вовулей, Вовуля плохо ходит и так же соображает, этим ребятам под 90.
Море тянет своим морским магнетизмом, подойдиии, поргеми галькой, втяни густой воздух, констатируй что жизнь хороша! В конце октября на пляже июль, только приезжие будто свалили на обед в пахучие санаторские столухи . Копченая рыба и пахалава все также живет своей июльской жизнью. На тапчане тетка-медуза разгадывает кроссворд с мужем и гладит его пухлой рукой по спинке. В животе урчит - пора домой!
Пленка назад, те же виды, только солнце другую щеку греет, новый тралик когда несется издает мистическо-призрачный звук. Город-собираетель, гонки на маршрутках. Дом.
