Альберт Войт - "Золотая игла" // Главы VII - VIII /
ГЛАВА VII
Макула сидел в кабинете профессора Коцубы. Тот уже почти четверть часа пытался склонить доктора оставить лабораторию профессора Голубинского и также, как Поребский, заняться работой над новыми витаминами. Однако, молодой научный сотрудник продолжал упираться.
- Антибиотики - это моя специальность, пан профессор - сухо сказал Макула. - Занимался ими ещё перед отъездом в Бенгази и теперь снова хотел бы к этому вернуться.
- Хорошо, можете делать то, что сочтёте нужным - гневно фыркнул директор. - Только советую Вам не забывать, что Ваша научная карьера окажется под знаком вопроса, если финал работ над препаратом GХ-80 будет таким же, как в случае с хвалёным антибиотиком, с которым коллегу Голубинского постигла неудача.
- Надеюсь, - возразил Макула, - на этот раз всё закончится благополучно…
- Если бы ! - Губы Коцубы искривились в ироничной усмешке. - Однако, боюсь, что миллионы снова будут пущены на ветер, а янки, или какие-нибудь другие западные фармацевты, снова опередят нас…
Макула ничего не ответил. Несколько минут в кабинете директор царило молчание. Наконец профессор потянулся за каким-то журналом, не слишком вежливо давая понять, что считает разговор оконченным. Доктор встал и молча пошёл к выходу.
В коридоре вспомнил о Поребском. Быстрым шагом направился в сторону лаборатории, в которой надеялся его застать, и минутой позже уже был на месте. На пороге наткнулся на высокую, полную блондинку с румяным пухлым лицом.
- Пана Мацека нет. Он на бюллетене.
- На бюллетене ? - Доктор нахмурился. - Ведь ещё в пятницу был здоров, как бык.
Возвращаясь на третий этаж в свою лабораторию, доктор был в плохом настроении. Сегодняшнее отсутствие Поребского выглядело не случайным. Макула отдавал себе отчёт, что нельзя терять времени и что должен предпринять какие-нибудь решительные шаги.
На мгновение задержался около одного из окон. Хотел его открыть, чтобы подышать свежим воздухом, когда неожиданно его взгляд упал на забытую кем-то газету, тотчас же натолкнувшую его на мысль об Адаме Пруте. Шурин, при его ловкости, недюженной физической силе и любви к различного рода тёмным делишкам и авантюрам, мог оказаться очень полезным для благополучного завершения дел с Поребским.
Минуту спустя Макула уже нажимал на ручку дверей приёмной профессора Голубинского.
Секретарша была одна. Улыбнувшись ей, спросил можно ли позвонить и, не дожидаясь ответа, потянулся к телефонной трубке.
- Пожалуйста, звоните - разрешающе кивнула та головой.
Набрал домашний номер Прута. Несколько секунд с надеждой вслушивался в зуммер, однако трубку никто не брал. Оставалась ещё редакция. На этот раз номер пришлось набирать почти целых пятнадцать минут. Наконец линия освободилась.
- Могу я попросить Адама Прута ?
- Его нет.
- А когда будет ?
- Наверное только в среду.
- В среду ? - Макула не мог скрыть разочарования.
С тяжёлым вздохом положил трубку и хотел уже, было, выйти в коридор, когда на пороге приёмной появился Голубинский.
Приглашающим жестом указал Макуле на двери своего кабинета. Вошли. Голубинский открыл вмонтированный в стену сейф и долго что-то в нём искал. Наконец вынул две, не слишком толстые, папки.
- Здесь документы, касающиеся препарата GХ-80, и выводы прошлогодних исследований - проинформировал доктора - Когда Вы с этим ознакомитесь, предоставлю Вам остальную документацию.
- Приложу все старания !
- Рассчитываю на Вас. Хотел бы на сентябрьском симпозиуме представить международному составу первую информацию о работах над новым антибиотиком.
- До сентября осталось совсем мало времени… Да, чуть не забыл, - вспомнил Макула. - Приедут на симпозиум представители Нью-Йоркского Института Фармацевтики ?
- Разумеется - подтвердил Голубинский.
- Профессор Ричардсон даже прислал конспект своего выступления.
- О чём собирается говорить ?
- Как обычно. Об антибиотиках. Уже много лет не занимается ни чем иным…
- А он случайно не принимал участия в работах над той вакциной, с которой нам не повезло ?
- Если мне не изменяет память, принимал. Но почему Вы об этом спрашиваете ?
- Может стоило бы поговорить с ним об исследовательских методах, которые позволили достичь американцам недосягаемой для нас цели ?
- В этом нет никакой тайны ! Если бы у меня была такая же хорошо оснащённая лаборатория и столько же денег как у них, я бы тоже смог добиться таких же результатов.
- Однако, по-видимому, мы всё же в чём-то допустили ошибку.
- Сомневаюсь, что Ричардсон захочет поделиться с нами своим опытом.
- Я бы, однако, попробовал.
- Раз Вы настаиваете… - Профессор с нескрываемым нетерпением пожал плечами. - Если Вы не измените до сентября своего намерения, представлю Вас Ричардсону.
- Буду Вам очень благодарен. Остаётся только проблема документации, чтобы смог надлежащим образом подготовиться к разговору с этим американцем.
- Вы имеете в виду результаты наших исследований за три года ?
- Именно.
- Всю документацию найдёте в архиве… Но есть одно препятствие. - Голубинский неожиданно наморщил лоб. - Вас ждёт ещё один разговор с Коцубой.
- Не понимаю ?
- Наш учёный директор изображает из себя удельного князя и по всем вопросам принимает решения сам. Теперь без его письменного разрешения из архива ничего не получишь.
- Что за бюрократия !
- Можете сами сказать ему об этом - вздохнул профессор. - У меня уже нет больше сил препираться с ним. Вместо того, чтобы работать, человек только нервничает…
ГЛАВА VIII
- Это действительно всё ? - Макула недоверчиво приглядывался к четырём, не слишком пухлым, картонным папкам. - Перед моим отъездом в Ливию документации было значительно больше, а ведь и позже тоже проводились какие-то исследования.
- У меня ничего не пропадает ! - Пожилая, не модно одетая женщина с худощавым лицом пожала плечами с явной обидой. - Раз у меня четыре папки, значит, мне именно столько их и передали на хранение.
- А передо мной никто не пользовался этими документами ?
- О том, кому можно пользоваться хранящимися в архиве материалами, решает исключительно директор Коцуба. Вы же не собираетесь контролировать нашего директора ? Так что забирайте эти бумаги и возвращайтесь к себе. У меня нет времени на пустые разговоры.
Макула собирался ещё что-то сказать, но вовремя прикусил язык. Лицо пани Эвелины не предвещало ничего хорошего. Буркнул что-то на прощание и, ссутулившись, пошёл к выходу.
Через неполные десять минут был в своей лаборатории. Принесённые папки разложил в углу на каком-то столике и уже собирался просмотреть их, когда перед ним выросла фигура Острудского.
- Что читаешь ? - спросил он, зыркая на разложенные документы.
- Документацию по препарату, над которым мы работали три года назад.
- Помню, помню ! Из-за этого чёртова препарата вынужден был на полтора года отложить свою докторскую диссертацию.
- Однако опыты были многообещающими…
- Что с того ? Умертвили почти две сотни крыс, вводя им нашу вакцину. Вдобавок ко всему ты уехал, Коробович получил инфаркт, а в лаборатории начались Содом и Гоморра. Голубинский с утра до вечера злился, как будто это была наша вина, что антибиотик отравлял, вместо того, чтобы лечить, а Коцуба налетал на нас по три раза за день и ещё добавлял.
- А какое отношение к директору имела наша вакцина ? - удивился Макула. - Ведь он кроме своих витаминов ничего не любит.
- А то ты не знаешь, что Коцуба терпеть не может нашего профессора, и тот платит ему тем же ?
- Острудский конфиденциально понизил голос. - Грызутся, как могут. Директор до сегодняшнего дня при любой оказии вспоминает, сколько стоили те исследования, а Голубинский, в свою очередь, кричит направо и налево, что уже самое время сменить шефа института…
- Разве он сам хочет занять это кресло ?
- Кто знает.
// Перевод с польского - Ирина Королёва-Алексеева //
© Copyright: Ирина Королёва-Алексеева, 2022
Свидетельство о публикации №222030201345
Главы IX - X
Главы XI - XII
Главы XIII - XIV
Главы ХV - XVI
Главы ХVII - ХVIII
Главы ХIХ - ХХ
Главы ХХI - ХХII
Главы ХХIII - ХХIV
Главы ХХV - ХХVI
Глава ХХVII