Неприятие предателя как ген нации, или Никогда не стать этой со-Лжи русской! / К 100-летию
Ещё русофобия Солженицына здесь и здесь
Не стоит скрывать: Солженицын по-прежнему нелюбим гражданами России
Солженицын - один из символов разрушения и очернения Советской России / Сюжет «Новая идеология России»
Не стоит скрывать: Александр Солженицын по-прежнему нелюбим гражданами России, несмотря на все усилия его поклонников, восхваления литературных критиков и методическую работу Наталии Солженицыной. ©
В РФ протестуют против установки памятника Солженицыну
100-летний юбилей и памятные мероприятия, с ним связанные, только усилило это отношение - не то чтобы ненависти, скорее, неуважения, перемежаемого с равнодушием.
Его провозгласили великим писателем, совестью нации и даже классиком русской мысли, поставили несколько памятников, почтили всевозможными почестями, но для россиян Солженицын по-прежнему остался чуждым деятелем, и уж точно не совестью народа. К сожалению, за весь 2018 год, который посвящён Александру Исаевичу, ВЦИОМ почему-то так и не провёл опрос об отношении к нему.
Но вот показательный пример - во время голосования «Великие имена России» по аэропорту в Минеральных Водах имя Солженицына набрало всего 3% голосов, победил Михаил Лермонтов (89%), на втором месте генерал Ермолов (6%). И нет сомнений, что так произошло бы при любом другом голосовании - стоит открыть любую публикацию о Солженицыне, где есть функция комментариев.
Среди же политической молодёжи лицо Солженицына и вовсе ассоциируется с шуточным аккаунтом в «Твиттере» «Лев Щаранский», где портрет Александра Исаевича олицетворяет идиота-диссидента, что, конечно, несправедливо, но опять же показательно.
Юбилей не причина замалчивать такое явления, не похороны же, наоборот - хороший повод честно разобраться, почему же так происходит. Не беря во внимание откровенных идеологических противников Солженицына - сторонников компартии, СССР и всех «левых» (писатель с ними отчаянно боролся и немудрено, что они отвечают ему тем же), разберём неуважительное отношение к нему политически нейтральных граждан, которых большинство.
Солженицын среди американских сенаторов. 1975
Первым делом, не соответствует действительности утверждение о выдающемся литературном таланте Солженицына. Критики могут сколько угодно накручивать культурологическое значение его произведений, но сам язык солженицынского текста - рубленный, угловатый, будто через пень-колоду - не воспринимается как что-то действительно высокохудожественное, красивое, глубокое. Читателю порой с боями приходится добираться до смысла, додумывать красоту написанного либо соглашаться с тем, что ему недоступен заумный стиль гения.
Да, спорить о художественном произведении можно бесконечно, тем более что в последние годы литературные критики «сделали» великим писателями даже постмодернистов с их презрением к языку и смыслу, но если говорить о восприятии большинства читающих граждан, то литература Солженицына воспринимается ими как посредственная. И по большому счёту, люди не так уж неправы.
Возьмём наугад любой отрывок из творений Александра Исаевича, чтобы продемонстрировать слог «классика».
"Вот хлеба четыреста, да двести, да в матрасе не меньше двести. И хватит. Двести сейчас нажать, завтра утром пятьсот пятьдесят улупить, четыреста взять на работу - житуха! А те, в матрасе, пусть еще полежат. Хорошо, что Шухов обоспел, зашил - из тумбочки, вон, в 75-й уперли - спрашивай теперь с Верховного Совета!» («Один день Ивана Денисовича» - Солженицын А.И.)
Рассыпанные по делу и нет тире, будто брёвна в глазу, постоянно перебивают текст, речь, мысль и будто бы специально не дают дочитать. А блатной сленг - «улупить», «житуха», «уперли» - вопреки ожиданиям автора не приводит к вживанию в образ каторжника, но создаёт ощущение искусственности описанного. Будто это не настоящие зэки в лагерях, а киношные, переодетые, вот сейчас сбросят фуфайку, отмоют грязь и рассмеются над своими героями.
Сравните с такой же «лагерной» прозой Варлама Шаламова, который открыто критиковал Солженицына за литературную неправду его свидетельств о ГУЛАГе:
«За ночь мы не успевали высушить наши бушлаты, а гимнастерки и брюки мы ночью сушили своим телом и почти успевали высушить. Голодный и злой, я знал, что ничто в мире не заставит меня покончить с собой. Именно в это время я стал понимать суть великого инстинкта жизни - того самого качества, которым наделен в высшей степени человек. […]
И я понял самое главное, что человек стал человеком не потому, что он божье созданье, и не потому, что у него удивительный большой палец на каждой руке. А потому, что был он физически крепче, выносливее всех животных, а позднее потому, что заставил свое духовное начало успешно служить началу физическому». (Шаламов Варлам. Колымские рассказы)
Можно не соглашаться с мыслью Варлама Тихоновича, но нельзя не заметить, что это более качественная литература, чем «Один день Ивана Денисовича». А ведь «Архипелаг ГУЛАГ» и «Красное колесо» написаны ещё более рваным и некрасивым языком. К тому же там намешано всё в кучу - и публицистика, и исторические размышления, и авторские фантазии. Они действительно великие произведения, но не в литературном, а политическом смысле, так как сыграли колоссальную роль в развале СССР - в качестве обуха по голове советского/русского народа.
___
Но главная черта творчества Солженицына - и это второй момент, объясняющий нелицеприятное отношение народа к нему - в том, что личные страдания и ужасы лагеря, идеологические убеждения автора взяли вверх над человеческим началом, добром, любовью. В литературе, размышлениях, выступлениях, в самом языке Солженицына чувствуется обиженность и даже озлобленность не просто на власть, а на страну, родину, на окружающий мир, видно отчуждение автора от соотечественников, поучение их свысока.
В центре личное «Я» автора, его боль и страдания, его обиды и потери, даже неудачи, переживания и комплексы, а всё остальное, другие «зэки», репрессии, издевательства вертухаев, сам ГУЛАГ - лишь средства выразить всю дикую несправедливость лично к нему, Александру Исаевичу.
Такая самовлюблённость и отчуждение «я» от «всех» моментально считывается русскими людьми, даже без детального осознания, на уровне «свой - чужой». Для русской культуры, построенной на со-единении, со-страдании, самопожертвовании во имя других, такая обиженность воспринимается как нечто мелочное, жалкое и даже неприличное. Солженицын при всём идейном почвенничестве, при всех красивых словах об обустройстве русского мира, к сожалению, глубоко чужд русскому мироощущению и воспринимается как чужой. Даже некоторые правильные его слова не вдохновляют русских.
Причиной тому - и это главное - фанатичный антисоветизм Солженицына. Убеждение, проходящее красной линией через всю солженицынскую публицистику, что весь СССР был сплошным ГУЛАГом и больше ничем, а 70 лет Советской России - только чёрная кровавая дыра, унёсшая миллионы жизней и принёсшая сплошные разрушения (ой ли?).
Даже Великая Отечественная война для Солженицына не героическая и тем более не священная, а - внимание! - «самоистребительная». В своей стержневой работе «Как нам обустроить Россию?», где немало интересных мыслей о геополитике и русском мире, он упоминает о войне вскользь в ряду ужасов советского строя и берёт слово Отечественная в кавычки. Для него она просто «советско-германская»:
"Не гордиться нам и советско-германской войной, на которой мы уложили за 30 миллионов, вдесятеро гуще, чем враг, и только утвердили над собой деспотию».
Стоит ли после такого отношения к Священной войне удивляться ответной нелюбви граждан к Солженицыну? О какой совести нации после такого можно говорить? Пещерная ненависть к советскому строю затмила для Солженицына всё то хорошее, что, безусловно, было создано в СССР (одном из вершин развития русского мира) и что прекрасно помнят ещё многие граждане. Для нас это родное, это неотъемлемая часть нас самих, нашей земли, государства.
___
Требовать от народа перечеркнуть 70 лет своей жизни (да, драматической, но полной созидания и подвига) как нечто преступное - жестоко и глупо, что уже само по себе не позволяет назвать Солженицына классиком и великим мыслителем. К счастью, с приходом Путина в 2000-е этот радикализм был признан вредным для государства - вернули музыку советского гимна, стали отдавать высочайшие почести победителям в Великой Отечественной войне. В то же время творчество Солженицына, которое пронизано фанатичным антисоветизмом, включено в школьную программу, что с учётом низкой критики мышления в таком возрасте представляется неправильным.
В то же время Солженицын ни в коем случае не примитивный диссидент-западник, каким его ошибочно восприняли на Западе в 1970-е и рисуют сейчас его противники. Александр Исаевич, безусловно, сложнее и глубже нынешних белоленточников. Он не побоялся дать нелицеприятную оценку англосаксонской цивилизации, которая рассчитывала на его лояльность в благодарность за всемирный пиар в процессе борьбы против СССР. Он отказался от присуждённого Ельциным ордена в знак неприятия «власти, доведшей Россию до гибельного состояния» (поступок, который сделал его нерукопожатным среди демшизы).
Солженицын откровенно встал на почвеннические позиции и рассматривал ситуацию в стране с точки зрения интересов русского народа в то время, когда слово «русский» в элите считалось почти неприличным. Солженицын написал исследование «Двести лет вместе» о значимой и знаковой роли еврейства в революции 1917 года, за что был подвергнут молчаливому остракизму прогрессивного сообщества. И эти факты надо помнить и изучать на том же уровне, что и «Архипелаг ГУЛАГ».
Однако парадокс заключается в том, что в истории и памяти народной Александр Солженицын всё равно останется прежде всего одним из символов разрушения и очернения Советской России. Человеком, который отнял у нас родину - не буквально, а идейно. А такое не прощается.
Эдуард Биров
ИА «Regnum», 13 декабря 2018
Не стоит скрывать: Солженицын по-прежнему нелюбим гражданами России
Солженицын - один из символов разрушения и очернения Советской России / Сюжет «Новая идеология России»
Не стоит скрывать: Александр Солженицын по-прежнему нелюбим гражданами России, несмотря на все усилия его поклонников, восхваления литературных критиков и методическую работу Наталии Солженицыной. ©
В РФ протестуют против установки памятника Солженицыну
100-летний юбилей и памятные мероприятия, с ним связанные, только усилило это отношение - не то чтобы ненависти, скорее, неуважения, перемежаемого с равнодушием.
Его провозгласили великим писателем, совестью нации и даже классиком русской мысли, поставили несколько памятников, почтили всевозможными почестями, но для россиян Солженицын по-прежнему остался чуждым деятелем, и уж точно не совестью народа. К сожалению, за весь 2018 год, который посвящён Александру Исаевичу, ВЦИОМ почему-то так и не провёл опрос об отношении к нему.
Но вот показательный пример - во время голосования «Великие имена России» по аэропорту в Минеральных Водах имя Солженицына набрало всего 3% голосов, победил Михаил Лермонтов (89%), на втором месте генерал Ермолов (6%). И нет сомнений, что так произошло бы при любом другом голосовании - стоит открыть любую публикацию о Солженицыне, где есть функция комментариев.
Среди же политической молодёжи лицо Солженицына и вовсе ассоциируется с шуточным аккаунтом в «Твиттере» «Лев Щаранский», где портрет Александра Исаевича олицетворяет идиота-диссидента, что, конечно, несправедливо, но опять же показательно.
Юбилей не причина замалчивать такое явления, не похороны же, наоборот - хороший повод честно разобраться, почему же так происходит. Не беря во внимание откровенных идеологических противников Солженицына - сторонников компартии, СССР и всех «левых» (писатель с ними отчаянно боролся и немудрено, что они отвечают ему тем же), разберём неуважительное отношение к нему политически нейтральных граждан, которых большинство.
Солженицын среди американских сенаторов. 1975
Первым делом, не соответствует действительности утверждение о выдающемся литературном таланте Солженицына. Критики могут сколько угодно накручивать культурологическое значение его произведений, но сам язык солженицынского текста - рубленный, угловатый, будто через пень-колоду - не воспринимается как что-то действительно высокохудожественное, красивое, глубокое. Читателю порой с боями приходится добираться до смысла, додумывать красоту написанного либо соглашаться с тем, что ему недоступен заумный стиль гения.
Да, спорить о художественном произведении можно бесконечно, тем более что в последние годы литературные критики «сделали» великим писателями даже постмодернистов с их презрением к языку и смыслу, но если говорить о восприятии большинства читающих граждан, то литература Солженицына воспринимается ими как посредственная. И по большому счёту, люди не так уж неправы.
Возьмём наугад любой отрывок из творений Александра Исаевича, чтобы продемонстрировать слог «классика».
"Вот хлеба четыреста, да двести, да в матрасе не меньше двести. И хватит. Двести сейчас нажать, завтра утром пятьсот пятьдесят улупить, четыреста взять на работу - житуха! А те, в матрасе, пусть еще полежат. Хорошо, что Шухов обоспел, зашил - из тумбочки, вон, в 75-й уперли - спрашивай теперь с Верховного Совета!» («Один день Ивана Денисовича» - Солженицын А.И.)
Рассыпанные по делу и нет тире, будто брёвна в глазу, постоянно перебивают текст, речь, мысль и будто бы специально не дают дочитать. А блатной сленг - «улупить», «житуха», «уперли» - вопреки ожиданиям автора не приводит к вживанию в образ каторжника, но создаёт ощущение искусственности описанного. Будто это не настоящие зэки в лагерях, а киношные, переодетые, вот сейчас сбросят фуфайку, отмоют грязь и рассмеются над своими героями.
Сравните с такой же «лагерной» прозой Варлама Шаламова, который открыто критиковал Солженицына за литературную неправду его свидетельств о ГУЛАГе:
«За ночь мы не успевали высушить наши бушлаты, а гимнастерки и брюки мы ночью сушили своим телом и почти успевали высушить. Голодный и злой, я знал, что ничто в мире не заставит меня покончить с собой. Именно в это время я стал понимать суть великого инстинкта жизни - того самого качества, которым наделен в высшей степени человек. […]
И я понял самое главное, что человек стал человеком не потому, что он божье созданье, и не потому, что у него удивительный большой палец на каждой руке. А потому, что был он физически крепче, выносливее всех животных, а позднее потому, что заставил свое духовное начало успешно служить началу физическому». (Шаламов Варлам. Колымские рассказы)
Можно не соглашаться с мыслью Варлама Тихоновича, но нельзя не заметить, что это более качественная литература, чем «Один день Ивана Денисовича». А ведь «Архипелаг ГУЛАГ» и «Красное колесо» написаны ещё более рваным и некрасивым языком. К тому же там намешано всё в кучу - и публицистика, и исторические размышления, и авторские фантазии. Они действительно великие произведения, но не в литературном, а политическом смысле, так как сыграли колоссальную роль в развале СССР - в качестве обуха по голове советского/русского народа.
___
Но главная черта творчества Солженицына - и это второй момент, объясняющий нелицеприятное отношение народа к нему - в том, что личные страдания и ужасы лагеря, идеологические убеждения автора взяли вверх над человеческим началом, добром, любовью. В литературе, размышлениях, выступлениях, в самом языке Солженицына чувствуется обиженность и даже озлобленность не просто на власть, а на страну, родину, на окружающий мир, видно отчуждение автора от соотечественников, поучение их свысока.
В центре личное «Я» автора, его боль и страдания, его обиды и потери, даже неудачи, переживания и комплексы, а всё остальное, другие «зэки», репрессии, издевательства вертухаев, сам ГУЛАГ - лишь средства выразить всю дикую несправедливость лично к нему, Александру Исаевичу.
Такая самовлюблённость и отчуждение «я» от «всех» моментально считывается русскими людьми, даже без детального осознания, на уровне «свой - чужой». Для русской культуры, построенной на со-единении, со-страдании, самопожертвовании во имя других, такая обиженность воспринимается как нечто мелочное, жалкое и даже неприличное. Солженицын при всём идейном почвенничестве, при всех красивых словах об обустройстве русского мира, к сожалению, глубоко чужд русскому мироощущению и воспринимается как чужой. Даже некоторые правильные его слова не вдохновляют русских.
Причиной тому - и это главное - фанатичный антисоветизм Солженицына. Убеждение, проходящее красной линией через всю солженицынскую публицистику, что весь СССР был сплошным ГУЛАГом и больше ничем, а 70 лет Советской России - только чёрная кровавая дыра, унёсшая миллионы жизней и принёсшая сплошные разрушения (ой ли?).
Даже Великая Отечественная война для Солженицына не героическая и тем более не священная, а - внимание! - «самоистребительная». В своей стержневой работе «Как нам обустроить Россию?», где немало интересных мыслей о геополитике и русском мире, он упоминает о войне вскользь в ряду ужасов советского строя и берёт слово Отечественная в кавычки. Для него она просто «советско-германская»:
"Не гордиться нам и советско-германской войной, на которой мы уложили за 30 миллионов, вдесятеро гуще, чем враг, и только утвердили над собой деспотию».
Стоит ли после такого отношения к Священной войне удивляться ответной нелюбви граждан к Солженицыну? О какой совести нации после такого можно говорить? Пещерная ненависть к советскому строю затмила для Солженицына всё то хорошее, что, безусловно, было создано в СССР (одном из вершин развития русского мира) и что прекрасно помнят ещё многие граждане. Для нас это родное, это неотъемлемая часть нас самих, нашей земли, государства.
___
Требовать от народа перечеркнуть 70 лет своей жизни (да, драматической, но полной созидания и подвига) как нечто преступное - жестоко и глупо, что уже само по себе не позволяет назвать Солженицына классиком и великим мыслителем. К счастью, с приходом Путина в 2000-е этот радикализм был признан вредным для государства - вернули музыку советского гимна, стали отдавать высочайшие почести победителям в Великой Отечественной войне. В то же время творчество Солженицына, которое пронизано фанатичным антисоветизмом, включено в школьную программу, что с учётом низкой критики мышления в таком возрасте представляется неправильным.
В то же время Солженицын ни в коем случае не примитивный диссидент-западник, каким его ошибочно восприняли на Западе в 1970-е и рисуют сейчас его противники. Александр Исаевич, безусловно, сложнее и глубже нынешних белоленточников. Он не побоялся дать нелицеприятную оценку англосаксонской цивилизации, которая рассчитывала на его лояльность в благодарность за всемирный пиар в процессе борьбы против СССР. Он отказался от присуждённого Ельциным ордена в знак неприятия «власти, доведшей Россию до гибельного состояния» (поступок, который сделал его нерукопожатным среди демшизы).
Солженицын откровенно встал на почвеннические позиции и рассматривал ситуацию в стране с точки зрения интересов русского народа в то время, когда слово «русский» в элите считалось почти неприличным. Солженицын написал исследование «Двести лет вместе» о значимой и знаковой роли еврейства в революции 1917 года, за что был подвергнут молчаливому остракизму прогрессивного сообщества. И эти факты надо помнить и изучать на том же уровне, что и «Архипелаг ГУЛАГ».
Однако парадокс заключается в том, что в истории и памяти народной Александр Солженицын всё равно останется прежде всего одним из символов разрушения и очернения Советской России. Человеком, который отнял у нас родину - не буквально, а идейно. А такое не прощается.
Эдуард Биров
ИА «Regnum», 13 декабря 2018