От ювенального фашизма пора вздронуть многим, или Нормальные бергфельды бегут из такой гейропы...
Ещё ЮЮ и Запад здесь и здесь и ещё ЮЮ и РФ здесь и здесь
Россия дала убежище немецкой семье, выступившей против Югендамта
Борьба родителей за своих детей, за установление справедливости в Европе - дело небезопасное. И помощи граждане Германии попросили у России / Сюжет «Проникновение ювенальных технологий в Россию» / март, 2018
В Россию 16 марта 2018 года прибыли получившие временное убежище граждане Германии Соня Эдит Бергфельд (урожденная Кайзер) и её муж Маркус Бергфельд, много лет боровшиеся против немецкой ювенальной службы Югендамт за восстановление своей семьи. ©Ещё Россия и иностранцы здесь, здесь и здесь, в т.ч. Семья Мартенсов
Сергей Васильевич Герасимов. Мать защитница. 1943в
За месяц до этого семья Бергфельд обратилась к экспертам Родительского Всероссийского Сопротивления (РВС) с просьбой о помощи.
Причиной их преследования во всем ЕС со стороны немецкой ювенальной и судебной системы, по их собственному свидетельству, было «сопротивление недемократическому строю немецкой службы защиты детей, так называемому Югендамта, германской судебной системе Юстис и немецкой политике в отношении детей».
В 2011 году в Германии у них отобрали пятерых детей фактически из-за несогласия родителей давать детям опасные психотропные препараты - метилфенидад (коммерческое название риталин) и риспоридон. А юридически ювенальная служба Югендамт отобрала у Сони и Маркуса Бергфельд всех детей - двух дочерей и трёх сыновей - под предлогом низкого IQ родителей (заметим, оба они с высшим образованием) и их будто бы неспособности к воспитанию детей.
Соня Бергфельд и ее сын
Как выяснили общественники, лекарства были выписаны после того, как у старшего сына был диагностирован якобы синдром гиперактивности. По поводу этих медикаментов в мировой судебной практике уже были приговоры фармацевтическим кампаниям, таким как Johnson & Johnson и её дочернему предприятию Janssen, за допуск излишне широкого их применения и за преуменьшение или сокрытие реальных рисков, связанных с приёмом препаратов. Таких, например, как повышенный риск смертности.
Фактически применение этих препаратов может быть квалифицировано как испытание лекарственных препаратов на детях. В Российской Федерации такие препараты квалифицируются как наркотическое средство, их оборот запрещен, они изъяты из употребления. Вернемся к семье.
Отобрав детей, ювенальная служба продолжила назначать детям эти препараты в детских домах, несмотря на очевидные медицинские противопоказания, такие как, например, врожденный порок сердца у младшего, тогда пятилетнего, Тайрона.
В представленных семьей Бергфельд документах страховой компании, изученных экспертами РВС, подтверждается постоянное назначение этих и других сильнодействующих психотропных и успокоительных препаратов. Также в этих документах зафиксированы многочисленные ушибы, переломы и прочее, вплоть до остановки сердца у восьмилетнего Тайрона Бергфельда во время его нахождения в детском доме. Содержание этих документов совпадает со свидетельствами самих детей о жестоком с ними обращении в детских домах Германии, о побоях и даже об изнасиловании Мишель Бергфельд.
Нико Бергфельд в реанимации
На момент обращения в феврале 2018 года семьи Бергфельд к эксперту РВС в Испании, куда они за год до того бежали, увезя от Югендамт двух несовершеннолетних сыновей и 19-летнего сына Нико, их старший сын уже трагически скончался. Нико умер в мучениях в больнице города Гранада в начале февраля 2018 года от очень редкого заболевания крови. По всем признакам, оно было вызвано многолетним употреблением психотропных препаратов наркотического действия, которыми его пичкали в приютах и больницах немецкой службы опеки.
Перед этим в больнице города Реус (Испания) юноше был поставлен диагноз «тромбоз глубоких вен (ТГВ) и осложнение тромбоэмболией лёгочной артерии». Эти диагнозы соответствуют описаниям других случаев смерти детей в результате долгосрочного применения указанных медикаментов. До поступления в детские центры, по свидетельству родителей, дети были в основном здоровы.
Выйдя из детского приюта в 18 лет, Нико Кайзер лично обращался в полицию Германии с жалобами на потерю здоровья в результате долговременного применения психотропных медикаментов, что подтверждено документально. Незадолго до смерти он записал видеообращение, в котором рассказал свою историю. Он обвинял службы Югендамт в том, что на нём в приюте тестировали лекарства, что и подорвало его здоровье. Также умирающий Нико опасался за здоровье и жизнь младших братьев, оказавшихся снова под всевластием системы опеки.
Семья Бергфельд
Борьба родителей за своих детей, за установление справедливости и помощь другим семьям в сходной ситуации в Европе - дело небезопасное. Соня и Маркус Бергфельд имеют медицинские документы, свидетельствующие в их пользу, - естественно, они стали представлять угрозу государственной ювенальной службе Германии. На момент обращения в РВС они уже находились в международном розыске, обвиняемые в краже своих детей и смерти старшего сына.
Имеющиеся у семьи Бергфельд многочисленные медицинские и судебные документы, доказывающие криминальность западной ювенальной системы, нуждаются в тщательном изучении, что вряд ли могло бы стать возможным, если бы посольство РФ не отнеслось с пониманием и участием к их беде и не предоставило им временное убежище на территории Российской Федерации.
Соня и Маркус намерены продолжать борьбу за своих перемещенных из Испании назад в Германию двух младших сыновей (обе дочери, достигшие совершеннолетия, проживают у бабушки. Они лишены права общения с родителями). В ближайших планах четы Бергфельд - обращение в международный суд с обвинением ювенальной службы Югендамт в смерти их старшего сына.
Маркус Бергфельд
Есть надежда, что независимое международное расследование добьется исчерпывающих материалов, касающихся пребывания и лечения детей Бергфельд вне семьи, и сумеет установить истину относительно «дружественного к детям правосудия». Семье же стоит пожелать мужества и успехов в борьбе с безжалостной системой.
Отдельная огромная благодарность МИД РФ за проявленную человечность и небезразличие к судьбе немецкой семьи, попросившей о помощи.
Родительское Всероссийское Сопротивление (РВС)
Гвидо Рени. Избиение младенцев
Бергфельды: это преступная система, торгующая детьми, с ней нужно бороться
Родители инициировали множество судебных процессов о том, что детей пичкали опасными, запрещенными в некоторых странах медикаментами / Сюжет «Проникновение ювенальных технологий в Россию» / март, 2018
Граждане ФРГ Маркус и Соня Бергфельд, получившие временное убежище в России, рассказали в интервью активистам «Родительского Всероссийского Сопротивления» (РВС), почему они вынуждены были бежать из Германии. ©
Беженцы из Германии: детей вырывают из семей и травят опасными лекарствами
___Маркус и Соня Бергфельд, попросившие политического убежища в России, рассказывают о том, почему они вынуждены были бежать из Германии. В 2011 году немецкая служба защиты детей Югендамт отняла у Сони и Маркуса детей. Чтобы мать и отец не смогли общаться со своими детьми, немецкие ювеналы увезли детей в другой регион Германии и поместили их в детский дом. Позже родители выяснили, что их дочь была изнасилована в детском доме, что детей там пичкали опасными, запрещенными в некоторых странах медикаментами. «Всех детей в детдомах принуждают принимать различные медикаменты, их кормят допинговыми препаратами, различными психофармацевтическими лекарствами», - говорит Соня Бергфельд. Ее старшего сына Нико немецкие детозащитники залечили до смерти. Он умер в Испанской больнице, куда семья Бергфельд сбежала от немецкой ювенальной юстиции. Однако самой безопасной для своей семьи Соня и Маркус считают Россию. «Мы хотим именно в Россию, потому что там нет этой криминальной системы, которая злоупотребляет медикаментами. Например, Метилфенидат (препарат, которым дают детям в немецких детских домах) в России запрещен», - говорит Соня Бергфельд. В России еще сохраняется нормальные представления о семье: отец, мать и дети. А в Германии отнятых у родителей детей порой продают в опеку в гомосексуальные семьи, где они часто подвергаются насилию, считает чета Бергфельд © РВС, 17 марта 2018
В 2011 году немецкая служба защиты детей Югендамт отняла у Сони и Маркуса пятерых детей. Чтобы мать и отец не смогли общаться со своими детьми, немецкие ювеналы увезли детей в другой регион Германии и поместили их в детский дом в Тюрингии.
«Там их насильно заставляли принимать медикаменты в большом количестве. Одна из наших дочерей была изнасилована в детдоме», - говорит Маркус Бергфельд.
Родители инициировали множество судебных процессов о том, что детей пичкали опасными, запрещенными в некоторых странах медикаментами. Тем не менее детей им не вернули, а старшего сына Нико немецкие детозащитники залечили до смерти. Он умер в больнице в Испании, куда семья Бергфельд сбежала от немецкой ювенальной юстиции.
Почему граждане Германии обратились за помощью к России? Соня Бергфельд пояснила, что в России нет той «преступной системы, которая злоупотребляет медикаментами», а, например, метилфенидат в России запрещен.
«Это медикамент, который обычно принимают в спорте как допинг. Речь идет не только о моих детях. Всех детей в детдомах принуждают принимать медикаменты, различную психофармацевтику», - говорит Соня.
Семья
Кроме того, Россия привлекла «ювенальных беженцев» тем, что там еще существует «нормальная семейная жизнь», есть нормальная семья - папа, мама и дети.
«Многие дети, которых изымают в Германии, попадают в ненормальные семьи. То есть Югендамт продает детей лесбийским и гомосексуальным парам, где они опять порой подвергаются насилию. Мы не можем с этим согласиться. Мы просто хотим жить нормальной жизнью, чтобы наши дети выросли нормальными», - говорит Соня Бергфельд.
Еще одна причина, почему семья Бергфельд рассчитывает на помощь России, - это надежда добиться вскрытия тела Нико Бергфельда, скончавшегося 7 февраля.
«Его последним желанием было, чтобы его тело после смерти исследовали, чтобы можно было доказать, какие медикаменты и какие вещи он там получал. У меня есть список от страховочной компании, что и при каких обстоятельствах он получал, а также что получали другие дети.
Видимо, кто-то в немецком посольстве пытается этому помешать. Тут не хотят, чтобы тело Нико подвергалось вскрытию. На какое-то время тело пропало, потом снова появилось», - говорит Соня Бергфельд.
По ее мнению, давление будет расти: Германия знает, что дело предано огласке. Говоря о последствиях действий немецких ювенальных служб, Соня напомнила, что ее дети были живыми, веселыми, а после приема препаратов стали, как «куклы».
"У детей меняется поведение. Мои дети были очень живыми, они были веселыми, они были дружелюбными, приветливыми, счастливыми. Через довольно короткое время в приюте это было уже не так. Дети были тихими. Сидели, как куклы, уже ничего не воспринимали.
У одного из сыновей - Тайрона - начались головокружения, у Леона Бергфельда начались проблемы с печенью, такие же, как у Нико.
«Когда Леон проходил обследование у врача, врач сказал, что у него печень, как у 20-летнего алкоголика, то есть как у того, кто употребляет алкоголь 20 лет. Но мальчику всего 14 лет! И он совсем не употребляет алкоголь», - заявила Соня, добавив, что если продолжать прием препаратов, то он не проживет дольше, чем Нико, которому было всего 18 лет.
За свою жизнь Соня и Маркус также опасаются: в Германии, по их словам, уже были случаи, когда очень «нелицеприятных» родителей, которые тоже обратились к общественности, на улицах просто сбивала машина, или они странным образом умирали.
Соня рассказала про Нико, который стал одним из первых пострадавших детей, кто обратился к общественности, достигнув совершеннолетия. Уже сидящий в инвалидном кресле подросток выпустил ролик на YouTube.
«Он попытался обратиться в суд, чтобы защитить себя. Он обратился к общественности. Таким детям, по достижении совершеннолетия, выделяют сопровождающего, потому что предполагается, что они очень больны.
Но с этим сопровождающим они не могут принимать самостоятельных решений, не могут обратиться к общественности, не могут рассказать в суде о том, что произошло, потому что сопровождающий этого просто не позволяет», - пояснила Соня.
Говоря о том, что происходит в Германии и Австрии с ювенальной системой, Маркус заявил, что ее следует прекратить «слушаться» - родители должны что-то сделать.
«Может «слушаться» не совсем правильное слово, ведь нельзя же слушаться преступную систему. Они должны прямо заявить: «Хватит! Это предел! Не с моим ребенком! Не с моей семьей! Я забираю своего ребенка и ухожу!» Именно так», - считает Маркус.
Переезд в другую европейскую страну не спасет: семья попыталась найти приют в Испании, но это не помогло. Умер Нико, и снова начались проблемы. А в самой же Германии система уже глубоко криминальна - она сформировалась и продолжает разрушать семьи.
Ежегодно, по словам Сони, изымаются десятки тысяч детей. И помощи ждать неоткуда - бездействуют полиция, прокуратура, суды.
«Каждый раз, когда с моими детьми в Германии поступали как-то не так, или происходило что-то нелегальное, я обращалась в полицию. Я подавала заявления. Но до этого никому не было дела. Никто не заботится о детях, потому что там взятки. Я знаю, что полиция в этом замешана, также и прокуратура», - сказала Соня.
Ребенок в клетке / Фото: George Hodan
Это происходит потому, что ювенальная система давно стала бизнесом - бизнесом на детях, причем выгодным. Так, Европейская счётная палата платит примерно от 5 до 7 тыс. евро в месяц за каждого ребенка, который был изъят из семьи. Они уходят, считает Соня, на оплату детдома, экспертов, а также на взятки судьям и полиции - но никак не ребенку.
«Вы должны скрыться от этой системы! Например, уехать в Россию. Или как минимум уехать за пределы Европы», - заключил Маркус.
Борьба родителей за своих детей, за установление справедливости и помощь другим семьям продолжается. Слова Сони и Маркуса Бергфельд подтверждаются медицинскими документами, и, естественно, они стали представлять угрозу государственной ювенальной службе Германии.
На момент обращения в РВС они уже находились в международном розыске, обвиняемые в краже своих детей и смерти старшего сына. Однако, многочисленные медицинские и судебные документы Бергфельдов свидетельствуют об обратном - о криминальности западной ювенальной системы.
Соня и Маркус намерены продолжать борьбу за своих перемещенных из Испании назад в Германию двух младших сыновей (обе дочери, достигшие совершеннолетия, проживают у бабушки, они лишены права общения с родителями). В ближайших планах четы Бергфельд - обращение в международный суд с обвинением ювенальной службы Югендамт в смерти их старшего сына.
Леон Конье Избиение младенцев 1824
РВС о семье Бергфельд: он не Сноуден, а от ситуации пора вздрогнуть многим
Маркуса Бергфельда пытаются выставить неким «немецким Сноуденом», но это абсолютно не так: семья бежала от преследования, начавшегося из-за противостояния системе ювенальной юстиции, которая уже погубила одного их сына / март, 2018
Ситуация с семьей Бергфельд, которая из-за преследований немецких ювенальных служб попросила убежище в России, начала обрастать детективными и шпионскими подробностями. Может ли это быть правдой или говорится для отвода глаз от реальной проблематики? ©
Об этом корреспондент ИА REGNUM побеседовал с лидером движения «Родительское всероссийское сопротивление» Марией Мамиконян. РВС не только разобралось с медицинскими документами погибшего сына Бергфельдов, но и активно помогает семье добиться справедливости в борьбе с немецкой ювенальной системой.
Мария Мамиконян - III Съезд РВС / Фото: Григорий Фадеев
ИА REGNUM: - В западных и не только СМИ Бергфельда представляют «бывшим офицером ФРГ», который попросил «политического убежища в России» в обмен на некую «сверхсекретную информацию». Есть ли у такой версии хоть какие-то основания?
Мария Мамиконян: - Это абсолютно не соответствует действительности. Да, в каком-то смысле чета Бергфельд - беженцы по политическим основаниям. Но эти основания не имеют никакого отношения к той «шпионской» истории, которую кто-то пытается раскрутить, видимо, в погоне за сенсацией.
Маркуса Бергфельда пытаются выставить неким «немецким Сноуденом», но это абсолютно не так. Семья бежала от преследования, начавшегося из-за противостояния системе ювенальной юстиции, которая уже погубила одного их сына. Еще четверо детей и они сами находятся под угрозой. Они стали бороться за детей, их стали преследовать, и единственное, что они могли сделать, - это бежать. Из Германии сначала они бежали в Испанию, а когда их настигли там, то стали просить убежища в России.
Бергфельды не без основания считают, что в России ситуация все-таки несколько другая, хотя у нас тоже есть уже в неявном виде многие «прелести» ювенальной юстиции. И могу совершенно авторитетно свидетельствовать: они на глазах растут. Но всё же Россия держится за традиционные ценности, в том числе за семейные ценности - «мама, папа, дети», как сказала Соня Бергфельд. У нас есть это простое, неповрежденное понимание семьи.
В Европе этого уже нет. Во всяком случае, семья очень давно там атакуется. Поэтому их борьба с ювенальной юстицией и есть та политическая причина, по которой они вынуждены были просить убежища. Мы ознакомились с документами, на которых основаны их претензии к системе ювенальной юстиции (в Германии она называется Югендамт), погубившей их старшего ребенка и подорвавшей здоровье других детей. Это абсолютно обоснованные и серьезные обвинения.
Когда семья обратилась к нам, мы увидели совершенно отчаявшихся людей, их было жалко, но понять сразу, насколько правдивы их сбивчивые объяснения, было невозможно. Единственный выход - разбираться с теми документами, которые у них, слава Богу, имелись в большом количестве. Не все, не исчерпывающие, но всё же.
Наши эксперты стали внимательно смотреть эти бумаги. За строчками в счетах страховых компаний, зафиксированными в них медицинскими диагнозами и назначениями выросла ужасная картина произошедшего. Да, у нас есть основания говорить, что причина в этом и только в этом. Все остальное - это «жареные факты».
- То есть никаких договоренностей об обмене информации на убежище не было?
- Не было, конечно. В посольстве РФ в Латвии вообще об этом не было речи. Это версия, которая была раскручена не слишком щепетильными изданиями с целью «поволновать воображение». Маркус Бергфельд говорил, что он служил на базе бундесвера, где преподавал рукопашный бой, и ни к каким секретам по статусу своему допущен не был. Очевидно, что его прежняя служба не является ни причиной, ни даже поводом. То, что это никакой не «Сноуден», думаю, очевидно и каждому, кто посмотрел видеоинтервью.
Никакого обсуждения «секретов», обещаний что-то сдать в ходе переговоров с российской стороной не было. Вообще Маркус страшно возмущен тем, что такая версия появилась и ее начали раскручивать. Он говорит, что человек, который допустил это, допустил профессиональную непорядочность: ведь семья доверилась ему как адвокату, говорили о личных вещах, опасениях, каких-то «боковых» обстоятельствах. Но, не собираясь сооружать из этого ложные аргументы для предоставления убежища.
- Что семья планирует дальше делать, получив убежище в России? Какие у них планы?
- Они не первые и не единственные беглецы из Германии в Россию. Они собираются поселиться там, где уже живут эти семьи, их соотечественники, у которых не такая драматическая судьба - без гибели детей. В России живут уехавшие в 90-е и вернувшиеся спустя годы немецкие семьи, в основном это «русские немцы», вторичные репатрианты. Эти многодетные семьи успели вовремя убежать от ювенального беспредела, он им реально грозил.
Получилось так, что Бергфельды оказались в России, но… без детей. Когда умирал их старший сын, двух младших забрали в детский социальный центр в Испании. Родители, когда просили убежища, считали, что смогут вызволить их оттуда, но неожиданно за мальчиками явились из Югендамта и силой перевезли в Германию, в тот приют, откуда год назад они убежали. Дети в отчаянии, они не хотят судьбы старшего брата - Нико Бергфельда, который умер, отравленный психотропными препаратами.
Нам кажется, что должно быть полноценное, непредвзятое международное расследование этой истории. К нему должны подключиться медики, чтобы во всей полноте изучить историю болезни Нико Бергфельда, когда-то здорового активного мальчика, насильно разлученного с семьей, помещенного в приют, вышедшего оттуда инвалидом и умершего страшной смертью. И вообще, разобрать всю ситуацию с тем, что детей безжалостно травят препаратами, имеющими весьма сомнительную репутацию. В России они просто запрещены. Расследование должно быть спокойным и серьезным.
- Общественные организации подключились к помощи семье, какие планируются обращения в официальные российские органы или какие уже подключились?
- Когда Бергфельды въехали на российскую территорию, были выходные дни. Поэтому мы еще не успели обратиться, но РВС сейчас готовит обращения. Судьбой семьи давно заинтересовались и обеспокоились и другие организации, знающие ювенальную проблематику не понаслышке. Например, было обращение от Патриаршей комиссии РПЦ к послу РФ Латвии с просьбой помочь этой семье. Тогда же правозащитные центры, которые занимаются защитой семей, подключились.
Думаю, что это такая ситуация, в которой пора уже вздрогнуть и подключиться многим. Потому что это ад на самом-то деле. То, что мы читаем в документах - далеко не полных! - очень сильно впечатляет, это страшно. Страшно еще, если это будет проходить незамеченным обществом. Потому что завтра-послезавтра оно коснется уже многих, и наша страна не будет исключением. Ведь ювенальные технологии, отторгающие детей от родителей, - это общая тенденция.
Предлоги для разлучения семьи могут быть совершенно надуманными: в данном случае, с семьей Бергфельд, было сказано, что родители якобы с «пониженным IQ» и не могут воспитывать детей. Видимо, пониженность IQ выражалась в том, что они не хотели давать детям психотропные препараты? Но это, на мой взгляд, свидетельствует как раз об обратном - с интеллектом и родительской любовью у них все в порядке.
Такое внимание системы к семьям, где есть дети, - это страшно. В России такое тоже может начаться: вам скажут, что вы не можете воспитывать детей, потому что не лечите их так, как мы велим. А значит, вы не можете выполнять родительские обязанности! Кто будут эти «мы»? Любому могут это сказать - и недобросовестный врач, и опека. Ведь дети, как ни страшно это звучит, стали предметом рыночного интереса. И мы с этим уже сталкиваемся, на самом деле, пусть и не в такой ужасной форме и не с такими ужасными результатами. Но тенденция налицо, и мы все должны понимать, что это надо останавливать на подходах. Потом будет поздно.
- Они обращались в ЕСПЧ, но обращение осталось без ответа. Что произошло?
- Насколько мы поняли, они не совсем по форме составили прошение в Европейский суд, и им его просто вернули. То есть им в принципе не отказали, и мы считаем, что нужно подавать снова: дело просто не рассматривалось.
Когда люди попадают в такую ситуацию, когда их буквально травят, когда против них ополчается система, они могут совершать хаотические поступки, паниковать, теряться. Очевидно, что Бергфельды просто в шоке от ситуации. Да удивительно, что они вообще продолжили бороться!
Это не частый случай, когда родители оказывают сопротивление на протяжении лет - уже семь лет они бьются за своих детей с системой. Для этого нужно и мужество, и внутренние силы, потому что все любят своих детей, но многие отступают. Это небезопасная и почти обреченная борьба, и кто-то сам умирает или опускается, не выдержав несчастий, кто-то смиряется с потерей. В мире уже огромное количество разрушенных семей, причем разрушенных безосновательно.
- Погибший Нико Бергфельд был одним из первых, кто открыто обратился к общественности, записав и опубликовав обращение. Бергфельды связывались с другими семьями, может быть, были прецеденты подобной борьбы?
- Да, они поддерживают связи с другими семьями, в какой-то момент собрали сотни прошений от других семей. Обращались с этим к кому могли, в частности к папе Римскому. Но что-то он им не помог. Они устроили на Мальте некий центр, где собрали какое-то количество находившихся в опасности семей. Но туда тоже приехал Югендамт, центр был разогнан, двоих детей родители так и не смогли потом найти.
В последние несколько лет в Европе активизировалась борьба родителей против ЮЮ. Скорее всего, это не в последнюю очередь связано с тем, что происходит в России. Ведь у нас появилось достаточно устойчивое, серьезное родительское движение: с 2012 года идут митинги, сборы подписей, на самом деле это приносит плоды - немало чего удалось уже добиться.
В Европе, как говорят пострадавшие тамошние родители, многие начали бороться именно после того, как увидели, что это происходит в России. Вот Германия. Они говорят, что много лет были запуганы и разобщены. В России-то еще не истреблена коллективистская психология, у нас люди еще могут объединять усилия, а в Европе очень давно общество атомизировано. Им труднее. Но я думаю, сейчас что-то всерьез сдвигается. Слишком пахнет «серой» от всего этого - объединяться и сопротивляться просто необходимо.
В настоящее время двое сыновей Бергфельдов находятся в приюте в Германии. Одна дочь по причине совершеннолетия уже вышла из приюта, но она до конца жизни будет считаться недееспособной: у нее будет так называемый «сопровождающий», она будет жить под опекой и регулярной проверкой социальных служб. Младшая дочь находилась у бабушки, однако буквально накануне ее изъяли. Где сейчас ребенок - неизвестно.
Анна Филоненко
ИА «Regnum», 16-20 марта 2018
Россия дала убежище немецкой семье, выступившей против Югендамта
Борьба родителей за своих детей, за установление справедливости в Европе - дело небезопасное. И помощи граждане Германии попросили у России / Сюжет «Проникновение ювенальных технологий в Россию» / март, 2018
В Россию 16 марта 2018 года прибыли получившие временное убежище граждане Германии Соня Эдит Бергфельд (урожденная Кайзер) и её муж Маркус Бергфельд, много лет боровшиеся против немецкой ювенальной службы Югендамт за восстановление своей семьи. ©Ещё Россия и иностранцы здесь, здесь и здесь, в т.ч. Семья Мартенсов
Сергей Васильевич Герасимов. Мать защитница. 1943в
За месяц до этого семья Бергфельд обратилась к экспертам Родительского Всероссийского Сопротивления (РВС) с просьбой о помощи.
Причиной их преследования во всем ЕС со стороны немецкой ювенальной и судебной системы, по их собственному свидетельству, было «сопротивление недемократическому строю немецкой службы защиты детей, так называемому Югендамта, германской судебной системе Юстис и немецкой политике в отношении детей».
В 2011 году в Германии у них отобрали пятерых детей фактически из-за несогласия родителей давать детям опасные психотропные препараты - метилфенидад (коммерческое название риталин) и риспоридон. А юридически ювенальная служба Югендамт отобрала у Сони и Маркуса Бергфельд всех детей - двух дочерей и трёх сыновей - под предлогом низкого IQ родителей (заметим, оба они с высшим образованием) и их будто бы неспособности к воспитанию детей.
Соня Бергфельд и ее сын
Как выяснили общественники, лекарства были выписаны после того, как у старшего сына был диагностирован якобы синдром гиперактивности. По поводу этих медикаментов в мировой судебной практике уже были приговоры фармацевтическим кампаниям, таким как Johnson & Johnson и её дочернему предприятию Janssen, за допуск излишне широкого их применения и за преуменьшение или сокрытие реальных рисков, связанных с приёмом препаратов. Таких, например, как повышенный риск смертности.
Фактически применение этих препаратов может быть квалифицировано как испытание лекарственных препаратов на детях. В Российской Федерации такие препараты квалифицируются как наркотическое средство, их оборот запрещен, они изъяты из употребления. Вернемся к семье.
Отобрав детей, ювенальная служба продолжила назначать детям эти препараты в детских домах, несмотря на очевидные медицинские противопоказания, такие как, например, врожденный порок сердца у младшего, тогда пятилетнего, Тайрона.
В представленных семьей Бергфельд документах страховой компании, изученных экспертами РВС, подтверждается постоянное назначение этих и других сильнодействующих психотропных и успокоительных препаратов. Также в этих документах зафиксированы многочисленные ушибы, переломы и прочее, вплоть до остановки сердца у восьмилетнего Тайрона Бергфельда во время его нахождения в детском доме. Содержание этих документов совпадает со свидетельствами самих детей о жестоком с ними обращении в детских домах Германии, о побоях и даже об изнасиловании Мишель Бергфельд.
Нико Бергфельд в реанимации
На момент обращения в феврале 2018 года семьи Бергфельд к эксперту РВС в Испании, куда они за год до того бежали, увезя от Югендамт двух несовершеннолетних сыновей и 19-летнего сына Нико, их старший сын уже трагически скончался. Нико умер в мучениях в больнице города Гранада в начале февраля 2018 года от очень редкого заболевания крови. По всем признакам, оно было вызвано многолетним употреблением психотропных препаратов наркотического действия, которыми его пичкали в приютах и больницах немецкой службы опеки.
Перед этим в больнице города Реус (Испания) юноше был поставлен диагноз «тромбоз глубоких вен (ТГВ) и осложнение тромбоэмболией лёгочной артерии». Эти диагнозы соответствуют описаниям других случаев смерти детей в результате долгосрочного применения указанных медикаментов. До поступления в детские центры, по свидетельству родителей, дети были в основном здоровы.
Выйдя из детского приюта в 18 лет, Нико Кайзер лично обращался в полицию Германии с жалобами на потерю здоровья в результате долговременного применения психотропных медикаментов, что подтверждено документально. Незадолго до смерти он записал видеообращение, в котором рассказал свою историю. Он обвинял службы Югендамт в том, что на нём в приюте тестировали лекарства, что и подорвало его здоровье. Также умирающий Нико опасался за здоровье и жизнь младших братьев, оказавшихся снова под всевластием системы опеки.
Семья Бергфельд
Борьба родителей за своих детей, за установление справедливости и помощь другим семьям в сходной ситуации в Европе - дело небезопасное. Соня и Маркус Бергфельд имеют медицинские документы, свидетельствующие в их пользу, - естественно, они стали представлять угрозу государственной ювенальной службе Германии. На момент обращения в РВС они уже находились в международном розыске, обвиняемые в краже своих детей и смерти старшего сына.
Имеющиеся у семьи Бергфельд многочисленные медицинские и судебные документы, доказывающие криминальность западной ювенальной системы, нуждаются в тщательном изучении, что вряд ли могло бы стать возможным, если бы посольство РФ не отнеслось с пониманием и участием к их беде и не предоставило им временное убежище на территории Российской Федерации.
Соня и Маркус намерены продолжать борьбу за своих перемещенных из Испании назад в Германию двух младших сыновей (обе дочери, достигшие совершеннолетия, проживают у бабушки. Они лишены права общения с родителями). В ближайших планах четы Бергфельд - обращение в международный суд с обвинением ювенальной службы Югендамт в смерти их старшего сына.
Маркус Бергфельд
Есть надежда, что независимое международное расследование добьется исчерпывающих материалов, касающихся пребывания и лечения детей Бергфельд вне семьи, и сумеет установить истину относительно «дружественного к детям правосудия». Семье же стоит пожелать мужества и успехов в борьбе с безжалостной системой.
Отдельная огромная благодарность МИД РФ за проявленную человечность и небезразличие к судьбе немецкой семьи, попросившей о помощи.
Родительское Всероссийское Сопротивление (РВС)
Гвидо Рени. Избиение младенцев
Бергфельды: это преступная система, торгующая детьми, с ней нужно бороться
Родители инициировали множество судебных процессов о том, что детей пичкали опасными, запрещенными в некоторых странах медикаментами / Сюжет «Проникновение ювенальных технологий в Россию» / март, 2018
Граждане ФРГ Маркус и Соня Бергфельд, получившие временное убежище в России, рассказали в интервью активистам «Родительского Всероссийского Сопротивления» (РВС), почему они вынуждены были бежать из Германии. ©
Беженцы из Германии: детей вырывают из семей и травят опасными лекарствами
Click to view___Маркус и Соня Бергфельд, попросившие политического убежища в России, рассказывают о том, почему они вынуждены были бежать из Германии. В 2011 году немецкая служба защиты детей Югендамт отняла у Сони и Маркуса детей. Чтобы мать и отец не смогли общаться со своими детьми, немецкие ювеналы увезли детей в другой регион Германии и поместили их в детский дом. Позже родители выяснили, что их дочь была изнасилована в детском доме, что детей там пичкали опасными, запрещенными в некоторых странах медикаментами. «Всех детей в детдомах принуждают принимать различные медикаменты, их кормят допинговыми препаратами, различными психофармацевтическими лекарствами», - говорит Соня Бергфельд. Ее старшего сына Нико немецкие детозащитники залечили до смерти. Он умер в Испанской больнице, куда семья Бергфельд сбежала от немецкой ювенальной юстиции. Однако самой безопасной для своей семьи Соня и Маркус считают Россию. «Мы хотим именно в Россию, потому что там нет этой криминальной системы, которая злоупотребляет медикаментами. Например, Метилфенидат (препарат, которым дают детям в немецких детских домах) в России запрещен», - говорит Соня Бергфельд. В России еще сохраняется нормальные представления о семье: отец, мать и дети. А в Германии отнятых у родителей детей порой продают в опеку в гомосексуальные семьи, где они часто подвергаются насилию, считает чета Бергфельд © РВС, 17 марта 2018
В 2011 году немецкая служба защиты детей Югендамт отняла у Сони и Маркуса пятерых детей. Чтобы мать и отец не смогли общаться со своими детьми, немецкие ювеналы увезли детей в другой регион Германии и поместили их в детский дом в Тюрингии.
«Там их насильно заставляли принимать медикаменты в большом количестве. Одна из наших дочерей была изнасилована в детдоме», - говорит Маркус Бергфельд.
Родители инициировали множество судебных процессов о том, что детей пичкали опасными, запрещенными в некоторых странах медикаментами. Тем не менее детей им не вернули, а старшего сына Нико немецкие детозащитники залечили до смерти. Он умер в больнице в Испании, куда семья Бергфельд сбежала от немецкой ювенальной юстиции.
Почему граждане Германии обратились за помощью к России? Соня Бергфельд пояснила, что в России нет той «преступной системы, которая злоупотребляет медикаментами», а, например, метилфенидат в России запрещен.
«Это медикамент, который обычно принимают в спорте как допинг. Речь идет не только о моих детях. Всех детей в детдомах принуждают принимать медикаменты, различную психофармацевтику», - говорит Соня.
Семья
Кроме того, Россия привлекла «ювенальных беженцев» тем, что там еще существует «нормальная семейная жизнь», есть нормальная семья - папа, мама и дети.
«Многие дети, которых изымают в Германии, попадают в ненормальные семьи. То есть Югендамт продает детей лесбийским и гомосексуальным парам, где они опять порой подвергаются насилию. Мы не можем с этим согласиться. Мы просто хотим жить нормальной жизнью, чтобы наши дети выросли нормальными», - говорит Соня Бергфельд.
Еще одна причина, почему семья Бергфельд рассчитывает на помощь России, - это надежда добиться вскрытия тела Нико Бергфельда, скончавшегося 7 февраля.
«Его последним желанием было, чтобы его тело после смерти исследовали, чтобы можно было доказать, какие медикаменты и какие вещи он там получал. У меня есть список от страховочной компании, что и при каких обстоятельствах он получал, а также что получали другие дети.
Видимо, кто-то в немецком посольстве пытается этому помешать. Тут не хотят, чтобы тело Нико подвергалось вскрытию. На какое-то время тело пропало, потом снова появилось», - говорит Соня Бергфельд.
По ее мнению, давление будет расти: Германия знает, что дело предано огласке. Говоря о последствиях действий немецких ювенальных служб, Соня напомнила, что ее дети были живыми, веселыми, а после приема препаратов стали, как «куклы».
"У детей меняется поведение. Мои дети были очень живыми, они были веселыми, они были дружелюбными, приветливыми, счастливыми. Через довольно короткое время в приюте это было уже не так. Дети были тихими. Сидели, как куклы, уже ничего не воспринимали.
У одного из сыновей - Тайрона - начались головокружения, у Леона Бергфельда начались проблемы с печенью, такие же, как у Нико.
«Когда Леон проходил обследование у врача, врач сказал, что у него печень, как у 20-летнего алкоголика, то есть как у того, кто употребляет алкоголь 20 лет. Но мальчику всего 14 лет! И он совсем не употребляет алкоголь», - заявила Соня, добавив, что если продолжать прием препаратов, то он не проживет дольше, чем Нико, которому было всего 18 лет.
За свою жизнь Соня и Маркус также опасаются: в Германии, по их словам, уже были случаи, когда очень «нелицеприятных» родителей, которые тоже обратились к общественности, на улицах просто сбивала машина, или они странным образом умирали.
Соня рассказала про Нико, который стал одним из первых пострадавших детей, кто обратился к общественности, достигнув совершеннолетия. Уже сидящий в инвалидном кресле подросток выпустил ролик на YouTube.
«Он попытался обратиться в суд, чтобы защитить себя. Он обратился к общественности. Таким детям, по достижении совершеннолетия, выделяют сопровождающего, потому что предполагается, что они очень больны.
Но с этим сопровождающим они не могут принимать самостоятельных решений, не могут обратиться к общественности, не могут рассказать в суде о том, что произошло, потому что сопровождающий этого просто не позволяет», - пояснила Соня.
Говоря о том, что происходит в Германии и Австрии с ювенальной системой, Маркус заявил, что ее следует прекратить «слушаться» - родители должны что-то сделать.
«Может «слушаться» не совсем правильное слово, ведь нельзя же слушаться преступную систему. Они должны прямо заявить: «Хватит! Это предел! Не с моим ребенком! Не с моей семьей! Я забираю своего ребенка и ухожу!» Именно так», - считает Маркус.
Переезд в другую европейскую страну не спасет: семья попыталась найти приют в Испании, но это не помогло. Умер Нико, и снова начались проблемы. А в самой же Германии система уже глубоко криминальна - она сформировалась и продолжает разрушать семьи.
Ежегодно, по словам Сони, изымаются десятки тысяч детей. И помощи ждать неоткуда - бездействуют полиция, прокуратура, суды.
«Каждый раз, когда с моими детьми в Германии поступали как-то не так, или происходило что-то нелегальное, я обращалась в полицию. Я подавала заявления. Но до этого никому не было дела. Никто не заботится о детях, потому что там взятки. Я знаю, что полиция в этом замешана, также и прокуратура», - сказала Соня.
Ребенок в клетке / Фото: George Hodan
Это происходит потому, что ювенальная система давно стала бизнесом - бизнесом на детях, причем выгодным. Так, Европейская счётная палата платит примерно от 5 до 7 тыс. евро в месяц за каждого ребенка, который был изъят из семьи. Они уходят, считает Соня, на оплату детдома, экспертов, а также на взятки судьям и полиции - но никак не ребенку.
«Вы должны скрыться от этой системы! Например, уехать в Россию. Или как минимум уехать за пределы Европы», - заключил Маркус.
Борьба родителей за своих детей, за установление справедливости и помощь другим семьям продолжается. Слова Сони и Маркуса Бергфельд подтверждаются медицинскими документами, и, естественно, они стали представлять угрозу государственной ювенальной службе Германии.
На момент обращения в РВС они уже находились в международном розыске, обвиняемые в краже своих детей и смерти старшего сына. Однако, многочисленные медицинские и судебные документы Бергфельдов свидетельствуют об обратном - о криминальности западной ювенальной системы.
Соня и Маркус намерены продолжать борьбу за своих перемещенных из Испании назад в Германию двух младших сыновей (обе дочери, достигшие совершеннолетия, проживают у бабушки, они лишены права общения с родителями). В ближайших планах четы Бергфельд - обращение в международный суд с обвинением ювенальной службы Югендамт в смерти их старшего сына.
Леон Конье Избиение младенцев 1824
РВС о семье Бергфельд: он не Сноуден, а от ситуации пора вздрогнуть многим
Маркуса Бергфельда пытаются выставить неким «немецким Сноуденом», но это абсолютно не так: семья бежала от преследования, начавшегося из-за противостояния системе ювенальной юстиции, которая уже погубила одного их сына / март, 2018
Ситуация с семьей Бергфельд, которая из-за преследований немецких ювенальных служб попросила убежище в России, начала обрастать детективными и шпионскими подробностями. Может ли это быть правдой или говорится для отвода глаз от реальной проблематики? ©
Об этом корреспондент ИА REGNUM побеседовал с лидером движения «Родительское всероссийское сопротивление» Марией Мамиконян. РВС не только разобралось с медицинскими документами погибшего сына Бергфельдов, но и активно помогает семье добиться справедливости в борьбе с немецкой ювенальной системой.
Мария Мамиконян - III Съезд РВС / Фото: Григорий Фадеев
ИА REGNUM: - В западных и не только СМИ Бергфельда представляют «бывшим офицером ФРГ», который попросил «политического убежища в России» в обмен на некую «сверхсекретную информацию». Есть ли у такой версии хоть какие-то основания?
Мария Мамиконян: - Это абсолютно не соответствует действительности. Да, в каком-то смысле чета Бергфельд - беженцы по политическим основаниям. Но эти основания не имеют никакого отношения к той «шпионской» истории, которую кто-то пытается раскрутить, видимо, в погоне за сенсацией.
Маркуса Бергфельда пытаются выставить неким «немецким Сноуденом», но это абсолютно не так. Семья бежала от преследования, начавшегося из-за противостояния системе ювенальной юстиции, которая уже погубила одного их сына. Еще четверо детей и они сами находятся под угрозой. Они стали бороться за детей, их стали преследовать, и единственное, что они могли сделать, - это бежать. Из Германии сначала они бежали в Испанию, а когда их настигли там, то стали просить убежища в России.
Бергфельды не без основания считают, что в России ситуация все-таки несколько другая, хотя у нас тоже есть уже в неявном виде многие «прелести» ювенальной юстиции. И могу совершенно авторитетно свидетельствовать: они на глазах растут. Но всё же Россия держится за традиционные ценности, в том числе за семейные ценности - «мама, папа, дети», как сказала Соня Бергфельд. У нас есть это простое, неповрежденное понимание семьи.
В Европе этого уже нет. Во всяком случае, семья очень давно там атакуется. Поэтому их борьба с ювенальной юстицией и есть та политическая причина, по которой они вынуждены были просить убежища. Мы ознакомились с документами, на которых основаны их претензии к системе ювенальной юстиции (в Германии она называется Югендамт), погубившей их старшего ребенка и подорвавшей здоровье других детей. Это абсолютно обоснованные и серьезные обвинения.
Когда семья обратилась к нам, мы увидели совершенно отчаявшихся людей, их было жалко, но понять сразу, насколько правдивы их сбивчивые объяснения, было невозможно. Единственный выход - разбираться с теми документами, которые у них, слава Богу, имелись в большом количестве. Не все, не исчерпывающие, но всё же.
Наши эксперты стали внимательно смотреть эти бумаги. За строчками в счетах страховых компаний, зафиксированными в них медицинскими диагнозами и назначениями выросла ужасная картина произошедшего. Да, у нас есть основания говорить, что причина в этом и только в этом. Все остальное - это «жареные факты».
- То есть никаких договоренностей об обмене информации на убежище не было?
- Не было, конечно. В посольстве РФ в Латвии вообще об этом не было речи. Это версия, которая была раскручена не слишком щепетильными изданиями с целью «поволновать воображение». Маркус Бергфельд говорил, что он служил на базе бундесвера, где преподавал рукопашный бой, и ни к каким секретам по статусу своему допущен не был. Очевидно, что его прежняя служба не является ни причиной, ни даже поводом. То, что это никакой не «Сноуден», думаю, очевидно и каждому, кто посмотрел видеоинтервью.
Никакого обсуждения «секретов», обещаний что-то сдать в ходе переговоров с российской стороной не было. Вообще Маркус страшно возмущен тем, что такая версия появилась и ее начали раскручивать. Он говорит, что человек, который допустил это, допустил профессиональную непорядочность: ведь семья доверилась ему как адвокату, говорили о личных вещах, опасениях, каких-то «боковых» обстоятельствах. Но, не собираясь сооружать из этого ложные аргументы для предоставления убежища.
- Что семья планирует дальше делать, получив убежище в России? Какие у них планы?
- Они не первые и не единственные беглецы из Германии в Россию. Они собираются поселиться там, где уже живут эти семьи, их соотечественники, у которых не такая драматическая судьба - без гибели детей. В России живут уехавшие в 90-е и вернувшиеся спустя годы немецкие семьи, в основном это «русские немцы», вторичные репатрианты. Эти многодетные семьи успели вовремя убежать от ювенального беспредела, он им реально грозил.
Получилось так, что Бергфельды оказались в России, но… без детей. Когда умирал их старший сын, двух младших забрали в детский социальный центр в Испании. Родители, когда просили убежища, считали, что смогут вызволить их оттуда, но неожиданно за мальчиками явились из Югендамта и силой перевезли в Германию, в тот приют, откуда год назад они убежали. Дети в отчаянии, они не хотят судьбы старшего брата - Нико Бергфельда, который умер, отравленный психотропными препаратами.
Нам кажется, что должно быть полноценное, непредвзятое международное расследование этой истории. К нему должны подключиться медики, чтобы во всей полноте изучить историю болезни Нико Бергфельда, когда-то здорового активного мальчика, насильно разлученного с семьей, помещенного в приют, вышедшего оттуда инвалидом и умершего страшной смертью. И вообще, разобрать всю ситуацию с тем, что детей безжалостно травят препаратами, имеющими весьма сомнительную репутацию. В России они просто запрещены. Расследование должно быть спокойным и серьезным.
- Общественные организации подключились к помощи семье, какие планируются обращения в официальные российские органы или какие уже подключились?
- Когда Бергфельды въехали на российскую территорию, были выходные дни. Поэтому мы еще не успели обратиться, но РВС сейчас готовит обращения. Судьбой семьи давно заинтересовались и обеспокоились и другие организации, знающие ювенальную проблематику не понаслышке. Например, было обращение от Патриаршей комиссии РПЦ к послу РФ Латвии с просьбой помочь этой семье. Тогда же правозащитные центры, которые занимаются защитой семей, подключились.
Думаю, что это такая ситуация, в которой пора уже вздрогнуть и подключиться многим. Потому что это ад на самом-то деле. То, что мы читаем в документах - далеко не полных! - очень сильно впечатляет, это страшно. Страшно еще, если это будет проходить незамеченным обществом. Потому что завтра-послезавтра оно коснется уже многих, и наша страна не будет исключением. Ведь ювенальные технологии, отторгающие детей от родителей, - это общая тенденция.
Предлоги для разлучения семьи могут быть совершенно надуманными: в данном случае, с семьей Бергфельд, было сказано, что родители якобы с «пониженным IQ» и не могут воспитывать детей. Видимо, пониженность IQ выражалась в том, что они не хотели давать детям психотропные препараты? Но это, на мой взгляд, свидетельствует как раз об обратном - с интеллектом и родительской любовью у них все в порядке.
Такое внимание системы к семьям, где есть дети, - это страшно. В России такое тоже может начаться: вам скажут, что вы не можете воспитывать детей, потому что не лечите их так, как мы велим. А значит, вы не можете выполнять родительские обязанности! Кто будут эти «мы»? Любому могут это сказать - и недобросовестный врач, и опека. Ведь дети, как ни страшно это звучит, стали предметом рыночного интереса. И мы с этим уже сталкиваемся, на самом деле, пусть и не в такой ужасной форме и не с такими ужасными результатами. Но тенденция налицо, и мы все должны понимать, что это надо останавливать на подходах. Потом будет поздно.
- Они обращались в ЕСПЧ, но обращение осталось без ответа. Что произошло?
- Насколько мы поняли, они не совсем по форме составили прошение в Европейский суд, и им его просто вернули. То есть им в принципе не отказали, и мы считаем, что нужно подавать снова: дело просто не рассматривалось.
Когда люди попадают в такую ситуацию, когда их буквально травят, когда против них ополчается система, они могут совершать хаотические поступки, паниковать, теряться. Очевидно, что Бергфельды просто в шоке от ситуации. Да удивительно, что они вообще продолжили бороться!
Это не частый случай, когда родители оказывают сопротивление на протяжении лет - уже семь лет они бьются за своих детей с системой. Для этого нужно и мужество, и внутренние силы, потому что все любят своих детей, но многие отступают. Это небезопасная и почти обреченная борьба, и кто-то сам умирает или опускается, не выдержав несчастий, кто-то смиряется с потерей. В мире уже огромное количество разрушенных семей, причем разрушенных безосновательно.
- Погибший Нико Бергфельд был одним из первых, кто открыто обратился к общественности, записав и опубликовав обращение. Бергфельды связывались с другими семьями, может быть, были прецеденты подобной борьбы?
- Да, они поддерживают связи с другими семьями, в какой-то момент собрали сотни прошений от других семей. Обращались с этим к кому могли, в частности к папе Римскому. Но что-то он им не помог. Они устроили на Мальте некий центр, где собрали какое-то количество находившихся в опасности семей. Но туда тоже приехал Югендамт, центр был разогнан, двоих детей родители так и не смогли потом найти.
В последние несколько лет в Европе активизировалась борьба родителей против ЮЮ. Скорее всего, это не в последнюю очередь связано с тем, что происходит в России. Ведь у нас появилось достаточно устойчивое, серьезное родительское движение: с 2012 года идут митинги, сборы подписей, на самом деле это приносит плоды - немало чего удалось уже добиться.
В Европе, как говорят пострадавшие тамошние родители, многие начали бороться именно после того, как увидели, что это происходит в России. Вот Германия. Они говорят, что много лет были запуганы и разобщены. В России-то еще не истреблена коллективистская психология, у нас люди еще могут объединять усилия, а в Европе очень давно общество атомизировано. Им труднее. Но я думаю, сейчас что-то всерьез сдвигается. Слишком пахнет «серой» от всего этого - объединяться и сопротивляться просто необходимо.
В настоящее время двое сыновей Бергфельдов находятся в приюте в Германии. Одна дочь по причине совершеннолетия уже вышла из приюта, но она до конца жизни будет считаться недееспособной: у нее будет так называемый «сопровождающий», она будет жить под опекой и регулярной проверкой социальных служб. Младшая дочь находилась у бабушки, однако буквально накануне ее изъяли. Где сейчас ребенок - неизвестно.
Анна Филоненко
ИА «Regnum», 16-20 марта 2018