Почему блокировать интернет-сети лучше всего в периоды застоя и культа личности / Советы от врага
Ещё инфовойны в Сети здесь и здесь
Оригинал взят у mamlas в eto-fakeGoogle и арабская весна: как высокотехнологичные компании изменили ход революции
Открытое чтение / Статья 2013 года
Крупные компании всегда пытаются предсказать, как будет развиваться мир, а Google обладает огромными объемами данных и может рассуждать о будущем, опираясь на факты и тренды. ©
Иллюстрация: Hugo Orlandini
Авторы книги «Новый цифровой мир» - одни из наиболее осведомленных людей на этом рынке: председатель совета директоров компании Эрик Шмидт и руководитель научного центра Google Ideas Джаред Коэн.
Проект «Открытое чтение» публикует отрывок из книги о том, как попытки государства ограничить работу сотовых компаний и интернет-провайдеров во время революций приводят к обратному эффекту.
_______
Михаил Иванов, главный редактор издательства «Манн, Иванов и Фербер»:
- «Часто мы не замечаем, что живем в эпоху Очень больших перемен. Только со времени моего рождения в 1978 году население земли удвоилось с 3 до 6 миллиардов /4 млрд - в 1978 году, 7 млрд - в 2013 году - mamlas/. Видеосвязь, о которой мы читали в книгах фантастов, стала обычным делом. Меняется даже пирамида потребностей Маслоу. Утром, прежде чем умыться и выпить чашку кофе, люди проверяют почту и социальные сети. Неуловимых террористов ловят только потому, что они используют мобильную связь, пренебрегая своей безопасностью.
Все это происходит так быстро, что мы даже не успеваем осознать, к чему приводят такие сдвиги. Целые индустрии теряют ценность. Интернет уже полностью поменял музыку, связь, авиаперевозки, киноиндустрию и даже индустрию пиратства. Так, если в небольшой российский город приходит быстрый дешевый интернет, дисковое пиратство умирает. И братки даже не знают к кому съездить разобраться.
Права на издание на русском этой книги мы купили, как только стало известно, что авторы работают над рукописью. Но финального текста еще не было. Это очень необычный поступок для нас. Я рад, что он оправдался. Интересно, что в книге есть анализ ситуации с Навальным, сделанный два года назад. Оправдался ли он? Загляните в книгу».
_______
«Виртуальные репрессии и виртуальное сдерживание»
Эрик Шмидт и Джон Коэн, «Новый цифровой мир», глава «Будущее революций»
По мере того как интернет становится все доступнее, теряют эффективность традиционные методы - физические репрессии и отключение связи. Старые как мир авторитарные приемы подавления восстания с помощью насилия и ликвидации лидеров плохо работают в эпоху виртуальных протестов, онлайн-активистов и распространения информации в режиме реального времени. В истории очень мало примеров (исключениями стали события на площади Тяньаньмэнь в 1989 году и резня в сирийской Хаме, 1982 год), когда репрессии удавалось сфотографировать или снять на видеопленку, тем более передать эти свидетельства за пределы страны. Если режим контролирует все каналы связи, СМИ и границы, распространение информации становится практически невозможным.
Когда протестующим стали доступны мобильные телефоны и интернет, правящие режимы скорректировали свою стратегию. Теперь они отключают сети связи. Вначале показалось, что это работает (тому есть несколько примеров; особенно это помогло иранскому режиму в ходе протестов 2009 года, начавшихся после выборов: тогда почти полное отключение связи действительно остановило набиравшее силу оппозиционное движение). У египетского президента Хосни Мубарака были все основания полагать, что виртуальные репрессии в состоянии прекратить революционную агитацию на площади Тахрир, развернутую всего два года спустя после иранских событий. Однако эта стратегия уже стала контрпродуктивной.
Ранним утром 28 января 2011 года руководство Египта, ожидая в этот день быстрый рост антиправительственной активности, отдало распоряжение отключить интернет и мобильную связь на всей территории страны. «Египет уходит из интернета» - гласил заголовок одного из первых постов в блоге, посвященных этому событию. Доступ к социальным сетям и интернет-сервису BlackBerry был блокирован несколькими днями ранее, так что теперь отключение от глобальной сети стало полным. Оно коснулось четырех основных национальных интернет-провайдеров: Link Egypt, Telecom Egypt, Etisalat Misr и Vodafone/Raya, а оказание услуг мобильной связи было приостановлено всеми тремя сотовыми операторами. Утром крупнейшая из телекоммуникационных компаний Vodafone Egypt выступила с заявлением: «Всем операторам сотовой связи было дано распоряжение прекратить оказание услуг в некоторых районах. В соответствии с законодательством Египта власти имеют право издавать подобные распоряжения, а мы обязаны выполнять их».
Иллюстрация: Hugo Orlandini
Учитывая, что правительство Египта уже контролировало немногие физические каналы связи с внешним миром, в частности оптоволоконные кабели, размещенные в одном из каирских зданий, для полного отключения связи было достаточно обратиться к крупным операторам связи и объявить им требование властей. Как выяснилось позже, компаниям вроде Vodafone ясно дали понять, что, если они не выполнят распоряжение, государственная компания Telecom Egypt физически отрежет их от телекоммуникационной инфраструктуры страны (что сделало бы невозможным оказание услуг, а на последующее восстановление работы понадобилось бы длительное время). До этого власти активно поддерживали планы развития сетей по всему Египту, поэтому у интернет-провайдеров и сотовых операторов не было плана действий на случай чрезвычайных обстоятельств. Эта угроза застала их врасплох. Вообще такой шаг не имел прецедентов в истории: бывало, что власти мешали интернет-провайдерам оказывать услуги населению, но никогда еще не проводили такого скоординированного и полного отключения страны.
Этот шаг привел к противоположным результатам. Как потом отмечали многие египетские и иностранные обозреватели, именно отключение связи спровоцировало протестное движение, поскольку на улицу выплеснулось огромное количество возмущенных людей. С этим согласен СЕО Vodafone Витторио Колао. «Правительство ударило по тому, что полагали важным 100% жителей страны: люди посчитали себя ограбленными, и их реакция оказалась гораздо более резкой и негативной, чем предполагали власти», - сказал он нам. Это же подтверждают и многие египетские активисты: «Мне Мубарак не нравился, но это была не моя борьба. А потом Мубарак отнял у меня интернет, и это стало моей борьбой. Поэтому я пошел на площадь Тахрир». В результате такого шага властей движение получило мощный дополнительный импульс. Не будь его - вполне вероятно, что события в Египте развивались бы совсем иначе.
По словам Колао, когда в Vodafone получили распоряжение об отключении сети, прежде всего «убедились, что мы имеем дело с юридически обоснованным требованием. Оно могло быть спорным, но обязано было быть законным». Все операторы связи должны были выполнять условия лицензий, выданных государством, и поэтому, когда в компании выяснили, что требование было законным, у них не осталось выхода: «Оно могло нам не нравиться, но если бы мы его не выполнили, то нарушили бы закон».
Вскоре после того как в Египте были отключены интернет и мобильная связь, Vodafone пришлось пройти еще одно испытание: в компанию, как и к другим сотовым операторам страны, поступила просьба правительства централизованно разослать SMS всем своим абонентам. И тут, рассказывает Колао, Vodafone сыграла позитивную роль. Вначале, по его словам, тон правительства был вполне нейтральным: «Сегодня вводится комендантский час с шести до девяти». «Это была команда из тех, которые можешь выполнить», - считает Колао. Далее тон сообщений стал патриотическим: «Давайте будем дружить и любить свою страну». «Тоже прекрасно, - говорит Колао, - но в какой-то момент сообщения стали чересчур политизированными, причем односторонними. Однако мы не могли сказать местным служащим Vodafone: «Не выполняйте требования египетских законов». Мы обсудили этот вопрос с посольством Египта, с Хиллари Клинтон и правительством США, после чего Vodafone Group PLC, материнская компания, выступила с заявлением, в котором говорилось, что мы отказываемся выполнять распоряжение властей. После этого прекратилась передача SMS. Вообще голосовая связь не работала сутки, а передача SMS - четыре или пять дней. Они считали SMS угрозой».
Провал попытки отключить связь в Египте заставит и правительства, и операторов разных стран сделать нужные выводы. Это мобилизовало массы в самой стране и привело в ярость мировое сообщество. За несколько дней иностранные компании и активисты обеспечили египтян альтернативными способами связи, хотя и не во всех регионах. Французская неправительственная организация French Data Network организовала интернет-доступ по коммутируемым линиям (он был доступен всем, у кого имелся домашний телефон), а Google запустила услугу передачи твитов по телефону Speak2Tweet, которая позволяла, позвонив по одному из трех номеров, оставить голосовое сообщение, которое затем размещалось в Twitter.
Витторио Колао рассказал нам, что после событий в Египте руководители крупных операторов связи решили собраться и поговорить о том, как предотвратить повторение подобных случаев и какую совместную позицию занять, если они все же произойдут. «В конечном счете, - говорит Колао, - мы решили, что это нужно обсудить в рамках Международного союза электросвязи - агентства ООН, занимающегося вопросами связи, - и четко установить правила поведения».
В будущем власти других стран наверняка учтут прецедент с отключением связи в Египте и по-новому оценят свои шансы на выживание в случае, если вдруг решат лишить население возможности общаться. Кроме того, поскольку все большую популярность набирают пиринговые и другие платформы, работающие вне рамок обычных сетей, отключение связи окажется гораздо менее эффективным. Конечно, недальновидные или запаниковавшие представители властей могут планировать чрезвычайные меры в виде буквальной изоляции страны от остального мира: отсоединение оптоволоконных кабелей, уничтожение вышек сотовой связи. Но этот сценарий привел бы к настолько серьезному экономическому ущербу для страны (прекратили бы работу все финансовые и валютные рынки, а также компании, использующие внешние данные), что вероятность его реализации ничтожно мала, каким бы ни был режим.
Впрочем, у репрессивных режимов нет недостатка в других средствах и, столкнувшись с недовольством населения и ростом революционных настроений, они вполне способны отыскать лазейки и воспользоваться ими. Власти придумают иные методы, более тонкие и коварные. Известная стратегия «не можешь победить - возглавь» может быть использована следующим образом: не пытайтесь ограничить доступ в интернет, лучше используйте его. Мы уже писали, что в результате революции данных у правительств есть перед гражданами колоссальное преимущество: они имеют доступ к огромному объему информации о них.
Иллюстрация: Hugo Orlandini
Если власти страны будут обеспокоены ростом оппозиционных настроений, их агенты активизируют усилия по прочесыванию социальных сетей в поисках активистов-агитаторов; станут выдавать себя за диссидентов, увлекая «сторонников» в ложном направлении; взламывать известные сайты, где происходит мобилизация оппозиционеров, и вбрасывать дезинформацию; дистанционно включать веб-камеры ноутбуков и планшетных компьютеров без ведома их владельцев, чтобы шпионить за диссидентами; следить за денежными потоками, проходящими через электронные платежные системы, в надежде выявить иностранных спонсоров. Такое активное использование властями интернета на ранней стадии протестов может привести к тому, что они закончатся не национальным восстанием, а безобидными демонстрациями.
Но даже если изменится природа виртуального подавления оппозиции, набор физических карательных мер, входящих в арсенал спецслужб репрессивного государства, останется неизменным. На уличную жестокость технологии почти не влияют, как показывает страшный пример Сирии, где уже много лет не прекращаются силовые акции против инакомыслящих. Поначалу не верится, что международное сообщество способно стать бесчувственным к виду насилия, даже если с течением времени поток кошмарных видео- и фотоматериалов постоянно нарастает. Тем не менее для тех режимов, которые пытаются сохранить какое-то доверие к себе и отрицают свое участие в совершении подобных преступлений, проводить жестокие репрессии в цифровую эпоху - довольно рискованное дело.
Благодаря глобальным онлайн-платформам прозрачность жизни повысилась. Это уже сегодня защищает людей, а будет, мы надеемся, защищать еще больше, когда удастся усовершенствовать такие инструменты, как средства распознавания лиц. Любой офицер правительственной армии постарается сдерживать себя или даже решится перейти на сторону восставших, зная, что всего лишь один сделанный чьим-то мобильным телефоном снимок поможет идентифицировать его и «прославить» на весь мир - или заставит власти отдать команду о его устранении. То же самое касается и членов подразделений неформальной «милиции», участвующей в акциях насилия на стороне правительства, таких как банды сторонников партии ЗАНУ-ПФ Роберта Мугабе, орудующие в Зимбабве.
Вместо активного использования интернета в своих целях (или по крайней мере вместе с ним) от властей некоторых стран можно ожидать действий в рамках стратегии, которую мы называем «виртуальным сдерживанием». Чтобы «сбросить пар» и успокоить возбужденное, хорошо информированное общество, они могут вместо полного отключения связи создать некую отдушину, которая позволит людям выплескивать свое недовольство в интернете. Но (и это важно!) только в строго определенных рамках. То есть репрессивные режимы будущего могут позволить некоторое онлайн-инакомыслие или смягчив жесткие законы, или просто не применяя их, когда оппозиция высказывается, используя контролируемые властью информационные каналы, причем на ее условиях. В конце концов, если дать возможность боливийским защитникам окружающей среды публично предупреждать об опасности ликвидации лесов, это вряд ли станет серьезной угрозой правящему режиму.
На первый взгляд, создание виртуального инструмента для «выпускания пара» кажется выгодным всем: жители страны обретают новую степень свободы и чувствуют причастность к большой политике, а власти набирают очки за проведение реформ (при этом полностью снимая или как минимум снижая риск открытой конфронтации). Наверное, какие-то авторитарные правители действительно осознают ценность реформирования страны и решатся изменить свою политику. Однако в большинстве случаев создание оппозиционной площадки под эгидой властей будет не только неискренним жестом (потому что они не заинтересованы в обратной связи). Усилится опасность того, что с ее помощью спецслужбы будут собирать информацию.
Репрессивные режимы уже понимают, насколько стратегически правильно разрешать онлайн-активность, которая может привести к арестам. Еще десять лет назад египетская полиция нравов использовала троллей в чатах и форумах, чтобы заманивать в ловушку гомосексуалов: им назначали встречу в одном из каирских кафе McDonalds, где устраивали засаду и задерживали (египетский режим славился своей жестокостью по отношению к подпольному гей-сообществу. Известен случай, когда полиция нравов провела облаву в плавучем ночном клубе Queen Boat и арестовала 55 человек, в результате несколько десятков из них обвинили в хулиганстве и отправили за решетку).
В 2011 году, после тунисской революции, несколько китайских оппозиционеров выступили с онлайн-призывом присоединиться к китайской версии акции протеста, которую планировалось провести у заведений известных американских сетей вроде Starbucks. Этот призыв распространялся по китайским социальным сетям и в микроблогах, поэтому о нем стало известно полиции. Когда активисты собрались в назначенном месте, то столкнулись с невероятным количеством полицейских, которые тут же начали задержания. А ведь если бы власти пресекли онлайн-активность, как только узнали о ней, полиция не смогла бы следить за действиями диссидентов в виртуальном пространстве, чтобы затем задержать их в реальном.
Иллюстрация: Hugo Orlandini
Политика виртуального сдерживания предполагает, что государства делают шаги, вроде бы направленные на повышение прозрачности, но при этом раскрывают лишь крохи имеющейся у них информации, утаивая большую ее часть. Такие страны будут считаться информационно открытыми и даже признаются в каких-то давних преступлениях. Известные своей коррумпированностью режимы могут сделать вид, что начинают жить по-новому, и предадут огласке случаи взяточничества в судебной системе или в бывшем руководстве страны. Или, скажем, власти однопартийного государства обнародуют информацию, пусть и точную, но не особенно сенсационную или полезную, такую как бюджет министерства здравоохранения. Назначенный «стрелочником» чиновник возьмет на себя ответственность, на него изольется гнев общества, а сам режим останется прежним. В рамках политики псевдооткрытости, когда отсутствует противоречащая официальной точке зрения информация (например, в результате утечки оригинальных документов), несложно фабриковать правдоподобные документы и записи, ведь доказать их фиктивность почти невозможно.
В странах, где применяется стратегия виртуального сдерживания, особенно трудно будет отличать реальную оппозицию от искусственных структур, созданных для «выпускания пара». Для описания звука, пусть и громкого, но не содержащего полезного сигнала, в радиотехнике используется термин «шум». С его политической версией и столкнутся власти авторитарной страны, когда начнут поощрять свободные онлайн-дискуссии. В открытых обществах границы дозволенного для граждан определяют в том числе законы о свободе слова и о недопустимости разжигания ненависти. Там, где отсутствуют законные инструменты, которые позволяют определять, допустимо ли то или иное высказывание, правительству приходится действовать вслепую. А ему очень трудно разобраться в намерениях каждого отдельного пользователя интернета: если он не явный диссидент, не связан с оппозицией и вообще ничем особо не примечателен, как реагировать на его слова властям, которые еще недавно заявляли о своей приверженности открытому диалогу, чтобы не зайти слишком далеко?
Эта незаметность среднего пользователя и создает цифровой «шум», который заводит в тупик правительство, пытающееся вначале оценивать ситуацию и лишь потом реагировать на нее. Любая ошибка - и переоценка, и недооценка происходящего - может оказаться для властей смертельной. С пренебрежением отмахнетесь от онлайн-зыби - получите офлайн-шторм; обрушитесь со всей мощью на онлайн-остряка - подольете масла в огонь нарождающейся виртуальной оппозиции.
В наши дни слишком резкая реакция властей на материалы, которые появляются в интернете, встречается довольно часто, хотя революцию это пока ни разу не спровоцировало. И все же давайте на примере двух заметных событий, произошедших в Саудовской Аравии в 2011 году, рассмотрим типичную для будущего модель обострения ситуации.
В первом случае главную роль сыграла группа консервативных имамов, несогласных с решением саудовского короля разрешить женщинам голосовать на муниципальных выборах 2015 года. В качестве ответного удара они ополчились на участниц кампании «Женщины за право водить» (те открыто нарушили законы Саудовской Аравии и сели за руль). Имамы решили примерно наказать одну из них и приговорили к десяти ударам плетью. Когда стало известно об этом приговоре, рядовые жители страны вступились за нее в интернете, распространив новость далеко за пределы страны. Ответная реакция сотен тысяч людей как в самой Саудовской Аравии, так и за рубежом заставила правительство отменить свое решение меньше чем через сутки. Быстрая реакция короля позволила сбить поднимавшуюся волну, одновременно показав, насколько обеспокоены власти угрозой, которая может исходить от шумной онлайн-толпы.
Второй случай связан с запретом сатирического короткометражного фильма о рынке дорогого жилья Саудовской Аравии. Известно, что нет более верного способа разжечь общественный интерес к чему-нибудь, чем официальный запрет. Так было всегда, так произошло и в этот раз. Фильм под названием «Монополия» (Monopoly) появился на YouTube спустя час после наложения запрета на него и уже через несколько недель собрал более миллиона просмотров.
История с наказанием плетьми говорит о том, насколько важно для властей быстро исправлять свои ошибки. Второй случай наводит на мысль о том, что им необходимо аккуратнее выбирать объекты для атаки. Они никогда не смогут предугадать, что именно трансформирует виртуальное недовольство в реальные уличные протесты, и каждое решение - реагировать или игнорировать - сродни игре в рулетку. Пока в Саудовской Аравии не было крупномасштабных публичных оппозиционных акций, но, поскольку население этой страны по интенсивности общения в социальных сетях занимает одно из самых высоких мест в регионе (а по количеству просмотров роликов на YouTube - в мире), мелких стычек, подобных описанным, точно будет все больше. Любой просчет правительства может привести к серьезным проблемам.
Перевод: Furqat Palvanzade
«Теории и практики», 20 августа 2013
Оригинал взят у mamlas в eto-fakeGoogle и арабская весна: как высокотехнологичные компании изменили ход революции
Открытое чтение / Статья 2013 года
Крупные компании всегда пытаются предсказать, как будет развиваться мир, а Google обладает огромными объемами данных и может рассуждать о будущем, опираясь на факты и тренды. ©
Иллюстрация: Hugo Orlandini
Авторы книги «Новый цифровой мир» - одни из наиболее осведомленных людей на этом рынке: председатель совета директоров компании Эрик Шмидт и руководитель научного центра Google Ideas Джаред Коэн.
Проект «Открытое чтение» публикует отрывок из книги о том, как попытки государства ограничить работу сотовых компаний и интернет-провайдеров во время революций приводят к обратному эффекту.
_______
Михаил Иванов, главный редактор издательства «Манн, Иванов и Фербер»:
- «Часто мы не замечаем, что живем в эпоху Очень больших перемен. Только со времени моего рождения в 1978 году население земли удвоилось с 3 до 6 миллиардов /4 млрд - в 1978 году, 7 млрд - в 2013 году - mamlas/. Видеосвязь, о которой мы читали в книгах фантастов, стала обычным делом. Меняется даже пирамида потребностей Маслоу. Утром, прежде чем умыться и выпить чашку кофе, люди проверяют почту и социальные сети. Неуловимых террористов ловят только потому, что они используют мобильную связь, пренебрегая своей безопасностью.
Все это происходит так быстро, что мы даже не успеваем осознать, к чему приводят такие сдвиги. Целые индустрии теряют ценность. Интернет уже полностью поменял музыку, связь, авиаперевозки, киноиндустрию и даже индустрию пиратства. Так, если в небольшой российский город приходит быстрый дешевый интернет, дисковое пиратство умирает. И братки даже не знают к кому съездить разобраться.
Права на издание на русском этой книги мы купили, как только стало известно, что авторы работают над рукописью. Но финального текста еще не было. Это очень необычный поступок для нас. Я рад, что он оправдался. Интересно, что в книге есть анализ ситуации с Навальным, сделанный два года назад. Оправдался ли он? Загляните в книгу».
_______
«Виртуальные репрессии и виртуальное сдерживание»
Эрик Шмидт и Джон Коэн, «Новый цифровой мир», глава «Будущее революций»
По мере того как интернет становится все доступнее, теряют эффективность традиционные методы - физические репрессии и отключение связи. Старые как мир авторитарные приемы подавления восстания с помощью насилия и ликвидации лидеров плохо работают в эпоху виртуальных протестов, онлайн-активистов и распространения информации в режиме реального времени. В истории очень мало примеров (исключениями стали события на площади Тяньаньмэнь в 1989 году и резня в сирийской Хаме, 1982 год), когда репрессии удавалось сфотографировать или снять на видеопленку, тем более передать эти свидетельства за пределы страны. Если режим контролирует все каналы связи, СМИ и границы, распространение информации становится практически невозможным.
Когда протестующим стали доступны мобильные телефоны и интернет, правящие режимы скорректировали свою стратегию. Теперь они отключают сети связи. Вначале показалось, что это работает (тому есть несколько примеров; особенно это помогло иранскому режиму в ходе протестов 2009 года, начавшихся после выборов: тогда почти полное отключение связи действительно остановило набиравшее силу оппозиционное движение). У египетского президента Хосни Мубарака были все основания полагать, что виртуальные репрессии в состоянии прекратить революционную агитацию на площади Тахрир, развернутую всего два года спустя после иранских событий. Однако эта стратегия уже стала контрпродуктивной.
Ранним утром 28 января 2011 года руководство Египта, ожидая в этот день быстрый рост антиправительственной активности, отдало распоряжение отключить интернет и мобильную связь на всей территории страны. «Египет уходит из интернета» - гласил заголовок одного из первых постов в блоге, посвященных этому событию. Доступ к социальным сетям и интернет-сервису BlackBerry был блокирован несколькими днями ранее, так что теперь отключение от глобальной сети стало полным. Оно коснулось четырех основных национальных интернет-провайдеров: Link Egypt, Telecom Egypt, Etisalat Misr и Vodafone/Raya, а оказание услуг мобильной связи было приостановлено всеми тремя сотовыми операторами. Утром крупнейшая из телекоммуникационных компаний Vodafone Egypt выступила с заявлением: «Всем операторам сотовой связи было дано распоряжение прекратить оказание услуг в некоторых районах. В соответствии с законодательством Египта власти имеют право издавать подобные распоряжения, а мы обязаны выполнять их».
Иллюстрация: Hugo Orlandini
Учитывая, что правительство Египта уже контролировало немногие физические каналы связи с внешним миром, в частности оптоволоконные кабели, размещенные в одном из каирских зданий, для полного отключения связи было достаточно обратиться к крупным операторам связи и объявить им требование властей. Как выяснилось позже, компаниям вроде Vodafone ясно дали понять, что, если они не выполнят распоряжение, государственная компания Telecom Egypt физически отрежет их от телекоммуникационной инфраструктуры страны (что сделало бы невозможным оказание услуг, а на последующее восстановление работы понадобилось бы длительное время). До этого власти активно поддерживали планы развития сетей по всему Египту, поэтому у интернет-провайдеров и сотовых операторов не было плана действий на случай чрезвычайных обстоятельств. Эта угроза застала их врасплох. Вообще такой шаг не имел прецедентов в истории: бывало, что власти мешали интернет-провайдерам оказывать услуги населению, но никогда еще не проводили такого скоординированного и полного отключения страны.
Этот шаг привел к противоположным результатам. Как потом отмечали многие египетские и иностранные обозреватели, именно отключение связи спровоцировало протестное движение, поскольку на улицу выплеснулось огромное количество возмущенных людей. С этим согласен СЕО Vodafone Витторио Колао. «Правительство ударило по тому, что полагали важным 100% жителей страны: люди посчитали себя ограбленными, и их реакция оказалась гораздо более резкой и негативной, чем предполагали власти», - сказал он нам. Это же подтверждают и многие египетские активисты: «Мне Мубарак не нравился, но это была не моя борьба. А потом Мубарак отнял у меня интернет, и это стало моей борьбой. Поэтому я пошел на площадь Тахрир». В результате такого шага властей движение получило мощный дополнительный импульс. Не будь его - вполне вероятно, что события в Египте развивались бы совсем иначе.
По словам Колао, когда в Vodafone получили распоряжение об отключении сети, прежде всего «убедились, что мы имеем дело с юридически обоснованным требованием. Оно могло быть спорным, но обязано было быть законным». Все операторы связи должны были выполнять условия лицензий, выданных государством, и поэтому, когда в компании выяснили, что требование было законным, у них не осталось выхода: «Оно могло нам не нравиться, но если бы мы его не выполнили, то нарушили бы закон».
Вскоре после того как в Египте были отключены интернет и мобильная связь, Vodafone пришлось пройти еще одно испытание: в компанию, как и к другим сотовым операторам страны, поступила просьба правительства централизованно разослать SMS всем своим абонентам. И тут, рассказывает Колао, Vodafone сыграла позитивную роль. Вначале, по его словам, тон правительства был вполне нейтральным: «Сегодня вводится комендантский час с шести до девяти». «Это была команда из тех, которые можешь выполнить», - считает Колао. Далее тон сообщений стал патриотическим: «Давайте будем дружить и любить свою страну». «Тоже прекрасно, - говорит Колао, - но в какой-то момент сообщения стали чересчур политизированными, причем односторонними. Однако мы не могли сказать местным служащим Vodafone: «Не выполняйте требования египетских законов». Мы обсудили этот вопрос с посольством Египта, с Хиллари Клинтон и правительством США, после чего Vodafone Group PLC, материнская компания, выступила с заявлением, в котором говорилось, что мы отказываемся выполнять распоряжение властей. После этого прекратилась передача SMS. Вообще голосовая связь не работала сутки, а передача SMS - четыре или пять дней. Они считали SMS угрозой».
Провал попытки отключить связь в Египте заставит и правительства, и операторов разных стран сделать нужные выводы. Это мобилизовало массы в самой стране и привело в ярость мировое сообщество. За несколько дней иностранные компании и активисты обеспечили египтян альтернативными способами связи, хотя и не во всех регионах. Французская неправительственная организация French Data Network организовала интернет-доступ по коммутируемым линиям (он был доступен всем, у кого имелся домашний телефон), а Google запустила услугу передачи твитов по телефону Speak2Tweet, которая позволяла, позвонив по одному из трех номеров, оставить голосовое сообщение, которое затем размещалось в Twitter.
Витторио Колао рассказал нам, что после событий в Египте руководители крупных операторов связи решили собраться и поговорить о том, как предотвратить повторение подобных случаев и какую совместную позицию занять, если они все же произойдут. «В конечном счете, - говорит Колао, - мы решили, что это нужно обсудить в рамках Международного союза электросвязи - агентства ООН, занимающегося вопросами связи, - и четко установить правила поведения».
В будущем власти других стран наверняка учтут прецедент с отключением связи в Египте и по-новому оценят свои шансы на выживание в случае, если вдруг решат лишить население возможности общаться. Кроме того, поскольку все большую популярность набирают пиринговые и другие платформы, работающие вне рамок обычных сетей, отключение связи окажется гораздо менее эффективным. Конечно, недальновидные или запаниковавшие представители властей могут планировать чрезвычайные меры в виде буквальной изоляции страны от остального мира: отсоединение оптоволоконных кабелей, уничтожение вышек сотовой связи. Но этот сценарий привел бы к настолько серьезному экономическому ущербу для страны (прекратили бы работу все финансовые и валютные рынки, а также компании, использующие внешние данные), что вероятность его реализации ничтожно мала, каким бы ни был режим.
Впрочем, у репрессивных режимов нет недостатка в других средствах и, столкнувшись с недовольством населения и ростом революционных настроений, они вполне способны отыскать лазейки и воспользоваться ими. Власти придумают иные методы, более тонкие и коварные. Известная стратегия «не можешь победить - возглавь» может быть использована следующим образом: не пытайтесь ограничить доступ в интернет, лучше используйте его. Мы уже писали, что в результате революции данных у правительств есть перед гражданами колоссальное преимущество: они имеют доступ к огромному объему информации о них.
Иллюстрация: Hugo Orlandini
Если власти страны будут обеспокоены ростом оппозиционных настроений, их агенты активизируют усилия по прочесыванию социальных сетей в поисках активистов-агитаторов; станут выдавать себя за диссидентов, увлекая «сторонников» в ложном направлении; взламывать известные сайты, где происходит мобилизация оппозиционеров, и вбрасывать дезинформацию; дистанционно включать веб-камеры ноутбуков и планшетных компьютеров без ведома их владельцев, чтобы шпионить за диссидентами; следить за денежными потоками, проходящими через электронные платежные системы, в надежде выявить иностранных спонсоров. Такое активное использование властями интернета на ранней стадии протестов может привести к тому, что они закончатся не национальным восстанием, а безобидными демонстрациями.
Но даже если изменится природа виртуального подавления оппозиции, набор физических карательных мер, входящих в арсенал спецслужб репрессивного государства, останется неизменным. На уличную жестокость технологии почти не влияют, как показывает страшный пример Сирии, где уже много лет не прекращаются силовые акции против инакомыслящих. Поначалу не верится, что международное сообщество способно стать бесчувственным к виду насилия, даже если с течением времени поток кошмарных видео- и фотоматериалов постоянно нарастает. Тем не менее для тех режимов, которые пытаются сохранить какое-то доверие к себе и отрицают свое участие в совершении подобных преступлений, проводить жестокие репрессии в цифровую эпоху - довольно рискованное дело.
Благодаря глобальным онлайн-платформам прозрачность жизни повысилась. Это уже сегодня защищает людей, а будет, мы надеемся, защищать еще больше, когда удастся усовершенствовать такие инструменты, как средства распознавания лиц. Любой офицер правительственной армии постарается сдерживать себя или даже решится перейти на сторону восставших, зная, что всего лишь один сделанный чьим-то мобильным телефоном снимок поможет идентифицировать его и «прославить» на весь мир - или заставит власти отдать команду о его устранении. То же самое касается и членов подразделений неформальной «милиции», участвующей в акциях насилия на стороне правительства, таких как банды сторонников партии ЗАНУ-ПФ Роберта Мугабе, орудующие в Зимбабве.
Вместо активного использования интернета в своих целях (или по крайней мере вместе с ним) от властей некоторых стран можно ожидать действий в рамках стратегии, которую мы называем «виртуальным сдерживанием». Чтобы «сбросить пар» и успокоить возбужденное, хорошо информированное общество, они могут вместо полного отключения связи создать некую отдушину, которая позволит людям выплескивать свое недовольство в интернете. Но (и это важно!) только в строго определенных рамках. То есть репрессивные режимы будущего могут позволить некоторое онлайн-инакомыслие или смягчив жесткие законы, или просто не применяя их, когда оппозиция высказывается, используя контролируемые властью информационные каналы, причем на ее условиях. В конце концов, если дать возможность боливийским защитникам окружающей среды публично предупреждать об опасности ликвидации лесов, это вряд ли станет серьезной угрозой правящему режиму.
На первый взгляд, создание виртуального инструмента для «выпускания пара» кажется выгодным всем: жители страны обретают новую степень свободы и чувствуют причастность к большой политике, а власти набирают очки за проведение реформ (при этом полностью снимая или как минимум снижая риск открытой конфронтации). Наверное, какие-то авторитарные правители действительно осознают ценность реформирования страны и решатся изменить свою политику. Однако в большинстве случаев создание оппозиционной площадки под эгидой властей будет не только неискренним жестом (потому что они не заинтересованы в обратной связи). Усилится опасность того, что с ее помощью спецслужбы будут собирать информацию.
Репрессивные режимы уже понимают, насколько стратегически правильно разрешать онлайн-активность, которая может привести к арестам. Еще десять лет назад египетская полиция нравов использовала троллей в чатах и форумах, чтобы заманивать в ловушку гомосексуалов: им назначали встречу в одном из каирских кафе McDonalds, где устраивали засаду и задерживали (египетский режим славился своей жестокостью по отношению к подпольному гей-сообществу. Известен случай, когда полиция нравов провела облаву в плавучем ночном клубе Queen Boat и арестовала 55 человек, в результате несколько десятков из них обвинили в хулиганстве и отправили за решетку).
В 2011 году, после тунисской революции, несколько китайских оппозиционеров выступили с онлайн-призывом присоединиться к китайской версии акции протеста, которую планировалось провести у заведений известных американских сетей вроде Starbucks. Этот призыв распространялся по китайским социальным сетям и в микроблогах, поэтому о нем стало известно полиции. Когда активисты собрались в назначенном месте, то столкнулись с невероятным количеством полицейских, которые тут же начали задержания. А ведь если бы власти пресекли онлайн-активность, как только узнали о ней, полиция не смогла бы следить за действиями диссидентов в виртуальном пространстве, чтобы затем задержать их в реальном.
Иллюстрация: Hugo Orlandini
Политика виртуального сдерживания предполагает, что государства делают шаги, вроде бы направленные на повышение прозрачности, но при этом раскрывают лишь крохи имеющейся у них информации, утаивая большую ее часть. Такие страны будут считаться информационно открытыми и даже признаются в каких-то давних преступлениях. Известные своей коррумпированностью режимы могут сделать вид, что начинают жить по-новому, и предадут огласке случаи взяточничества в судебной системе или в бывшем руководстве страны. Или, скажем, власти однопартийного государства обнародуют информацию, пусть и точную, но не особенно сенсационную или полезную, такую как бюджет министерства здравоохранения. Назначенный «стрелочником» чиновник возьмет на себя ответственность, на него изольется гнев общества, а сам режим останется прежним. В рамках политики псевдооткрытости, когда отсутствует противоречащая официальной точке зрения информация (например, в результате утечки оригинальных документов), несложно фабриковать правдоподобные документы и записи, ведь доказать их фиктивность почти невозможно.
В странах, где применяется стратегия виртуального сдерживания, особенно трудно будет отличать реальную оппозицию от искусственных структур, созданных для «выпускания пара». Для описания звука, пусть и громкого, но не содержащего полезного сигнала, в радиотехнике используется термин «шум». С его политической версией и столкнутся власти авторитарной страны, когда начнут поощрять свободные онлайн-дискуссии. В открытых обществах границы дозволенного для граждан определяют в том числе законы о свободе слова и о недопустимости разжигания ненависти. Там, где отсутствуют законные инструменты, которые позволяют определять, допустимо ли то или иное высказывание, правительству приходится действовать вслепую. А ему очень трудно разобраться в намерениях каждого отдельного пользователя интернета: если он не явный диссидент, не связан с оппозицией и вообще ничем особо не примечателен, как реагировать на его слова властям, которые еще недавно заявляли о своей приверженности открытому диалогу, чтобы не зайти слишком далеко?
Эта незаметность среднего пользователя и создает цифровой «шум», который заводит в тупик правительство, пытающееся вначале оценивать ситуацию и лишь потом реагировать на нее. Любая ошибка - и переоценка, и недооценка происходящего - может оказаться для властей смертельной. С пренебрежением отмахнетесь от онлайн-зыби - получите офлайн-шторм; обрушитесь со всей мощью на онлайн-остряка - подольете масла в огонь нарождающейся виртуальной оппозиции.
В наши дни слишком резкая реакция властей на материалы, которые появляются в интернете, встречается довольно часто, хотя революцию это пока ни разу не спровоцировало. И все же давайте на примере двух заметных событий, произошедших в Саудовской Аравии в 2011 году, рассмотрим типичную для будущего модель обострения ситуации.
В первом случае главную роль сыграла группа консервативных имамов, несогласных с решением саудовского короля разрешить женщинам голосовать на муниципальных выборах 2015 года. В качестве ответного удара они ополчились на участниц кампании «Женщины за право водить» (те открыто нарушили законы Саудовской Аравии и сели за руль). Имамы решили примерно наказать одну из них и приговорили к десяти ударам плетью. Когда стало известно об этом приговоре, рядовые жители страны вступились за нее в интернете, распространив новость далеко за пределы страны. Ответная реакция сотен тысяч людей как в самой Саудовской Аравии, так и за рубежом заставила правительство отменить свое решение меньше чем через сутки. Быстрая реакция короля позволила сбить поднимавшуюся волну, одновременно показав, насколько обеспокоены власти угрозой, которая может исходить от шумной онлайн-толпы.
Второй случай связан с запретом сатирического короткометражного фильма о рынке дорогого жилья Саудовской Аравии. Известно, что нет более верного способа разжечь общественный интерес к чему-нибудь, чем официальный запрет. Так было всегда, так произошло и в этот раз. Фильм под названием «Монополия» (Monopoly) появился на YouTube спустя час после наложения запрета на него и уже через несколько недель собрал более миллиона просмотров.
История с наказанием плетьми говорит о том, насколько важно для властей быстро исправлять свои ошибки. Второй случай наводит на мысль о том, что им необходимо аккуратнее выбирать объекты для атаки. Они никогда не смогут предугадать, что именно трансформирует виртуальное недовольство в реальные уличные протесты, и каждое решение - реагировать или игнорировать - сродни игре в рулетку. Пока в Саудовской Аравии не было крупномасштабных публичных оппозиционных акций, но, поскольку население этой страны по интенсивности общения в социальных сетях занимает одно из самых высоких мест в регионе (а по количеству просмотров роликов на YouTube - в мире), мелких стычек, подобных описанным, точно будет все больше. Любой просчет правительства может привести к серьезным проблемам.
Перевод: Furqat Palvanzade
«Теории и практики», 20 августа 2013