Но однажды Теча стала нести смерть... / Но были и другие «учёные» и «чиновники»
Оригинал взят у mamlas в Но однажды Теча стала нести смерть... / Но были и другие «учёные» и «чиновники»
Ещё об атоме и экологии
У жителей Урала военная тайна в крови
Максим Шингаркин: «Жители зоны радиационного поражения на реке Тече являются живыми хранилищами информации, содержащей военную тайну о ядерном оружии России»
Как происходило рассекречивание материалов о масштабном радиационном загрязнении территорий на Урале, почему переселения местных жителей удалось добиться лишь спустя 15 лет после обнародования правды об их многолетнем переоблучении, был ли это «медицинский эксперимент» и кто пытался на нём обогатиться? ©Ещё секреты Урала, а также Урал НКО-чный. ЦРУ в Челябинске
Село Муслюмово и река Теча
Об этом «Совершенно секретно» беседует с Максимом Шингаркиным, депутатом Государственной думы VI созыва, бывшим офицером 12-го «ядерного» главка Минобороны России, правозащитником и экологом.
Многие десятилетия начиная с 40-х годов ХХ века обширное загрязнение радиацией территорий на Урале было большой государственной и военной тайной. Причина - в деятельности секретного комбината «№ 817» (во второй половине 1960-х годов его назвали «Маяком»), нарабатывавшего оружейный плутоний для советского ядерного оружия. Создавая наш ядерный щит, комбинат бесконтрольно сбрасывал тысячи тонн жидких радиоактивных отходов в открытый природный водоём - реку Течу. Десятки километров речной поймы с расположенными по ней сёлами и деревнями подверглись радиоактивному заражению, исчисляющемуся тысячами кюри.
Уральцы, живущие в деревнях по берегам Течи, не зная об угрозе, продолжали вести привычные жизнь и хозяйство, разумеется, неотделимо связанные с рекой. Уже к 1956 году почти 65 % населения отдельных деревень подверглись переоблучению. Информация эта была секретной, сельчане хоронили своих родных, умиравших в расцвете сил, целыми семьями, неизвестно от чего.
Ко всем прочим бедам в 1957 году на комбинате произошло ЧП невиданного на тот момент масштаба, знаменитая кыштымская авария - взрыв резервуара с жидкими радиоактивными отходами. Игнорировать угрозу жизни более 100 тысяч людей, живущих вокруг «Маяка», больше не было возможности. Большинство деревень были экстренно эвакуированы, дома сровняли с землёй, скот уничтожили. Над всем этим был поставлен гриф «Совершенно секретно».
Не переселили с берегов заражённой Течи только несколько татарских сёл. Причина этого до сих пор не известна. От «Маяка» до ближайшего из них - села Муслюмово - всего 30 км, и несколько поколений его жителей испытали на себе все ужасы хронического радиационного облучения…
Депутат Госдумы Максим Шингаркин, в 1990-х годах будучи офицером войск ядерно-технического обеспечения и безопасности (12-е ГУ МО) стоял у истоков рассекречивания радиоактивной «карты» Урала, а после этого стал правозащитником и экологом.
- Максим Андреевич, как всё-таки произошло рассекречивание информации о радиационном заражении уральских территорий?
- На закате СССР, когда появилась информация о том, что на Урале существует зона колоссальной радиационной катастрофы, я служил в 12-м «ядерном» главке Министерства обороны. Основной нашей задачей было обеспечить безопасность ядерного оружия, находившегося на тот момент не только в России и республиках СССР, но и в странах Варшавского договора. Работая с картами Генерального штаба, мы определяли, где и сколько хранится ядерных материалов и ядерного оружия, где и как дислоцированы части его боевого применения и как безопасно и эффективно организовать вывоз нашего ядерного оружия в места постоянного хранения. При этом мы обращали внимание на особенности хранения с точки зрения радиационной обстановки. И для нас, военных специалистов, стало откровением, что огромные территории Урала поражены радиацией в результате производства СССР ядерного оружия.
Это только кажется, что факты о радиационном загрязнении Урала были когда-то записаны чёрным по белому и в один момент вдруг были опубликованы. Нет. Совершенно секретным долгое время оставалось всё, что связано с информацией о заболеваемости людей, живущих в зоне радиационного поражения. Да и до сегодняшнего дня подлинные характеристики изотопного состава радиационного загрязнения на Урале, а значит и заражения людей, не являются общедоступными, так как это, по сути, те же частицы, из которых состоят большинство ядерных зарядов российского оружия. То есть жители зоны радиационного поражения на Урале по сей день, условно говоря, являются живыми хранилищами информации, содержащей военную тайну, в том числе и современном ядерном оружии России. Отчасти именно поэтому бюрократы в московских кабинетах долгие годы не могли решиться на обнародование соответствующих фактов.
Житель села Муслюмово Госман Кабиров и эколог Максим Шингаркин
Рассказывает Госман Кабиров, уроженец села Муслюмово, руководитель общественной экологической организации «Теча», лучевой больной:
«Как-то в конце 1990-х мы собирались ехать на международную конференцию, посвящённую годовщине бомбардировок Хиросимы и Нагасаки и памяти жертв ядерных и радиационных катастроф, в США. Так один из врачей, у которых постоянно находились под наблюдением, прямым текстом сказал: «Куда ж вас выпустят? Внутри вас - полный состав нашего ядерного оружия. Военная тайна - у вас в крови!»
- А почему переселение людей началось лишь спустя 15 лет после того, как правда была обнародована?
- Люди на Урале живут трудно. Особенно, если это не города, а сёла. Жители села Муслюмово из поколения в поколение жили на реке Тече, берущей своё начало у подножья Уральских гор. Река кормила их, заливая каждую весну поля и огороды. В реке круглый год ловили рыбу. Купание в реке было основным летним развлечением деревенских жителей - взрослых и детей. Но однажды Теча стала нести смерть. И даже когда реку обнесли «колючкой», люди не могли переучиться и исключить реку из своего жизненного уклада. Ведь радиация - это нечто невидимое, а река для них - источник жизни. Поэтому с конца 1950-х в жизни муслюмовцев ничего не изменялось вплоть до 2000-х. Получается, нужно было, чтобы приехал кто-то издалека, со стороны, и донес до них правду. О реке, несущей смерть, о чиновниках, которые наживаются на их беде… Пришлось практически уговаривать каждую семью, чтобы они отказались сначала от купания в реке, потом от выпаса скотины на берегах. Лично я ходил по огородам и наглядно показывал с помощью дозиметра, как «звенит» наполненная радиацией картофельная ботва.
Рассказывает Миля Кабирова, уроженка села Муслюмово, координатор общественной организации «Айгуль», объединяющей женщин, перенёсших лучевую болезнь или имеющих больных детей вследствие воздействия радиации:
«В 1950 году реку Течу отгородили «колючкой» и поставили милиционера её охранять. Этим милиционером был мой отец. Всего через два года ему поставили диагноз: лучевая болезнь I степени. А ещё через семь лет отца не стало, а ведь ему было только 44. Мне, тогда самой младшей из семерых детей, было три года. Мы все оказались на руках одной, тоже больной матери. Кормить нас надо было, и маме дали «нетрудную» работу - наблюдателя водомерного поста на этой же реке Тече. Мама должна была брать пробы воды и грунта с берегов, а мы, конечно, ей помогали. Эти образцы хранились дома под детскими кроватками. В итоге пятеро из нас сейчас «лучевики», два брата уже умерли от онкологических заболеваний. Наша семья, несмотря на всё это, не имела от государства ни помощи, ни поддержки. Так, в полном неведении, население радиоактивных берегов Течи жило более 30 лет».
Мне, человеку тогда ещё чужому на Урале, было проще вести работу по защите прав муслюмовцев. Самих жителей, как это традиционно бывает, не хотели слушать ни губернатор, ни его заместители. Обращался сельчанин, например, к региональному министру, а у того особняк на берегу озера Увильды выстроен, в водоохранной зоне, и он крайне не заинтересован в том, чтобы тема экологического законодательства как-то поднималась - он сам его злостно нарушает. Даже глава района, казалось бы, сам родившийся в Муслюмово, став «начальником», сразу задирал нос, выхлопатывал себе квартиру в Челябинске и начинал смотреть на односельчан свысока.
А ведь нужно было ещё каждый день «долбить» чиновников в высоких кабинетах Москвы: доказывать, доказывать и ещё раз доказывать, что нельзя людям жить на земле отравленной плутонием, стронцием и цезием. А ведь никакого депутатского мандата на тот момент у меня не было.
- То есть даже в рассекреченных документах были только исходные данные, анализируя которые приходилось создавать реальную картину бедствия?
- Да. Рассекречивание происходило не только в документах, но и «в головах» людей - местных жителей, учёных и чиновников. В 2000 году я уволился из армии и сосредоточил свои усилия на правозащитной деятельности. Профессиональные связи с ведущими учёными и специалистами в области радиационной и ядерной безопасности, оставшиеся из армии, были очень полезны. Многие офицеры, военные специалисты, помогали проводить оценку реальной опасности радиации для жизни уральцев. Масштаб и последствия радиационной катастрофы поражали всех, кто её осознавал. Когда московские учёные видели людей, живущих со смертельным количеством радиации внутри организма, удивлению их не было предела, в их головах происходил какой-то сдвиг, который больше не позволял отступиться от этой темы. Потом именно эти учёные, среди которых Владимир Кузнецов, Игорь Острецов, Леонид Евтерев, помогли научно обосновать требование об обязательном переселении жителей из заражённой зоны.
Но были и другие учёные. В начале 2000-х годов был даже опубликован доклад под циничным названием «Муслюмово: итоги 50-летнего наблюдения». В нем были кратко описано, как полвека ведомственные врачи атомной отрасли изучали людей, подвергающихся хроническому радиоактивному облучению, как подопытных кроликов. Регистрировали дозы радиации в костях, зубах и костном мозге у умерших, у живых фиксировали основные пути попадания радиации в организм, стадии лейкемии, показатели крови, иммунитета, течение беременности и родов. По сути, это был чудовищный медицинский эксперимент. А его результаты сегодня оказались в распоряжении специализированных служб США, так как были увезены туда одним из авторов доклада, уехавшим из России в Америку на постоянное место жительства. Получается, тысячи муслюмовцев умерли для того, чтобы фактически обогатить американскую науку.
Из доклада Уральского научно-практического центра радиационной медицины «Муслюмово: итоги 50 летнего наблюдения» (2001 г.):
«В настоящее время жители с. Муслюмово входят в уникальную когорту, объединяющую всех жителей прибрежных сёл реки Теча, подвергающихся хроническому радиационному воздействию. Данная когорта в настоящее время представляет собой мировое значение для оценки величин риска канцерогенных (рак и лейкоз) и генетических последствий хронического облучения человека. Результаты наблюдений за членами когорты могут лечь в основу новых оценок пределов доз хронического облучения населения и персонала».
- Среди местных самих уральцев у вас были единомышленники?
- Конечно! Ничего нельзя было бы сделать без местных активистов. Например, Госман и Миля Кабировы, родились в Муслюмово, потеряли близких и своё здоровье и, осознав радиационную трагедию многих поколений своей семьи и всей своей малой родины, самозабвенно боролись и борются по сей день, чтобы защитить права своих земляков и не дать этой трагедии оказаться в забвении.
- Процесс переселения села Муслюмово тоже оказался нелегким. Вы были готовы к такому развитию событий? Ведь мошенничество с деньгами, выделенными государством на нужды переселенцев, вскрылось только после того, как вы лично смогли передать соответствующие документы Президенту России.
- Мы отстояли законное право жителей Муслюмова на переезд, но, как ни парадоксально, оказались почти беспомощными перед махинациями некой некоммерческой организации, которую «Росатом» наделил полномочиями по своему усмотрению трактовать закон и распоряжаться деньгами, выделенными правительством на программу переселения. Под угрозой быть исключёнными из программы и лишиться единственного жилья без каких-либо компенсаций сельские жители вынуждены были соглашаться либо на переезд в холодные «скворечники», либо на мизерные денежные компенсации: 150, 300, 400 тысяч, вместо положенного миллиона рублей. О «незатейливом распиле» бюджетных средств, выделенных на переселение жителей села Муслюмово, президенту Дмитрию Медведеву мне удалось доложить лично, хотя депутатом Госдумы я ещё не был, а только руководил общественной правозащитной организацией.
Из стенограммы встречи президента с представителями неправительственных экологических организаций 8 июня 2011 года:
Д. А. Медведев: Сейчас почитаем. «Жилой дом оценён в сумму миллион рублей. Расчёт за жилой дом между сторонами осуществляется в следующем порядке: 550 тыс. оплачивается продавцу путём перечисления денежных средств на счёт ООО «Ресурс-Плюс», а 450 тыс. выплачивается путём перечисления на расчётный счёт продавца». Так и куда этот «Ресурс-Плюс» эти 550 тысяч девает-то?
М. А. Шингаркин: Никуда. Об этом и разговор. Они их просто пилят.
Д. А. Медведев: Так незатейливо?
М. А. Шингаркин: Да, так незатейливо. Конкретно людям говорят: «Ваш дом - миллион. Либо мы вас не включаем в список переселения, вы останетесь навсегда на этой радиационно-загрязнённой территории, либо вы подписываете такой договор». Эколог подчеркнул, что речь идёт о бюджетных деньгах, и что сумма «распила» может достигать миллиарда рублей.
Д.А. МЕДВЕДЕВ: «Я видел чудеса, но такие… Документы я возьму себе. Ситуация уж больно интересная».
- Какие конкретные результаты имела эта встреча?
- Поскольку главным требованием, озвученным мною, было именно проведение проверки Контрольным управлением президента, уже на следующий день я был вызван туда со всеми имеющимися у меня документами. А их за 5 лет этого переселения в Общественном фонде «Гражданин», которым я руководил, скопилось немало. Через нас прошли сотни, если не тысячи жалоб, адресованных Уполномоченному по правам человека, в Генеральную прокуратуру, президенту… Тем же вечером я вылетел в Челябинск, сопровождая специальную комиссию, и был свидетелем того, как были найдены множественные подтверждения мошеннических действий со стороны тех, кто должен был обеспечивать законность и эффективность программы переселения…
Повторюсь, с самого Урала ничего сделать нельзя! Нужно, как челнок, ездить: Урал - Москва, Москва - Урал… Здесь, на Урале, нужно быть в плотной связи с людьми, выяснять, что не так, какие чиновники и где украли. Ведь эту несчастную реку Течу якобы реабилитировали и рекультивировали с десяток раз. То засыпали её берега неким материалом, а по сути, гравием, чтобы он «впитывал радиацию», а потом, отмыв миллионы рублей, «забывали» вывезти этот уже радиоактивный гравий. То «вскапывали» дно реки, перебаламучивали радиоактивный ил так, что радиоактивные частицы, которые были в нём «похоронены», вновь оказывались на поверхности. Зато очередной чиновник набивал мошну. Мы с местными активистами за личные средства отсыпали берега: 100 метров - 100 тысяч рублей. А «Росатом» позже делал то же самое, списывая на это десятикратные суммы.
Или, например, жила семья в Муслюмове, пили воду из колонки, которая, как показали официальные исследования, содержала в себе плутоний. В семье было 14 человек, в том числе два ребёнка, родившиеся с лучевой болезнью! С огромными усилиями удалось добиться, чтобы этой семье при переселении выделили хотя бы двойную компенсацию. Чиновники же, напротив, искали и уже почти нашли причину, по которой эта семья могла вовсе остаться и без денег, и без жилья.
Чиновники десятилетиями сидят в своих кабинетах, зная, что наживаются на бедах людей. Нужно контролировать и документировать каждый их шаг, вчитываться в каждый документ, ловить их на их же крючкотворстве, проявлять волю, доводить информацию о незаконных действиях до высшего руководства. Только так можно добиться соблюдения прав граждан, и мы это делали и делаем. Уголовные дела и реальные сроки получили уже и мелкие функционеры, и региональные чинуши, и федеральные министры, которые недобросовестно выполняли свои обязанности.
- Будучи депутатом Государственной думы, вы продолжали заниматься этой темой?
- Безусловно, после того, как была реализована основная часть переселения жителей села Муслюмово, мы с коллегами поняли, что необходимо двигаться дальше. Масштабный радиационно-экологический мониторинг уральских гидросистем и территорий, проведённый совместно с московскими учёными Владимиром Кузнецовым и Мариной Хвостовой в 2010-2012 годах, показал, что такие населённые пункты, как Бродокалмак и Татарская Караболка, также находятся в зоне серьёзного радиационного заражения и их жители нуждаются в отселении. Частицы радиации от «Маяка» обнаружены в реках Ишим, Тобол, загрязнены территории не только в Челябинской, но и в Тюменской и Курганской областях. На мою депутатскую зарплату мы издали научную монографию, которая даёт базис для дальнейших действий в этом направлении.
Но радиация - это только часть проблемы. На Урале остро стоит вопрос негативного воздействия промышленных предприятий на окружающую среду, жизнь и здоровье людей. Будучи зампредом Комитета Госдумы по природным ресурсам, природопользованию и экологии, я был одним из разработчиков пакета законов, которые были приняты в 2014 году и, по сути, произвели революцию в области экологического контроля за промпредприятиями.
Уже в ближайшие годы на всех дымящих заводских трубах появятся государственные «счётчики», и «платёжки» за конкретные загрязняющие выбросы будут приходить предприятиям также неотвратимо, как приходят нам с вами за свет и воду. И то, сколько будет платить каждый завод, будет напрямую зависеть от того, насколько современное и качественное оборудование на нём установлено. Старые, вредные заводы будет слишком накладно содержать. Владелец предприятия уже сегодня кровно заинтересован в том, чтобы обновить, модернизировать своё производство. Для рабочих это будет означать повышение профессиональной квалификации и улучшение условий труда. Для их детей в будущем - возможность прийти на заводы уже инженерами, эксплуатирующими более сложную, высокотехнологичную технику, и получать более высокую оплату своего труда. Для жителей городов - чистый воздух и высокое качество в жизни в целом.
Но это - закон, который сегодня принят на бумаге и должен начать действовать в 2020 году. Само ничего делаться не будет. Нужно досконально контролировать каждый шаг на всём пути от владельца предприятия до федерального министра, чтобы исключить возможность коррупции, необоснованных льгот, чтобы соблюсти интересы государства, промышленности и граждан.
Сканы бумажного варианта статьи / Кликабельно
Беседу вела Любовь Петрухина, фото из архива автора
«Совершенно секретно», №8(385), 12 августа 2016