Сирийцы в России
Ещё о Сирии и России сегодня и иностранцах в России
«Первое время мы боялись, потом привыкли»
Иностранцы, нашедшие дом в современной России
Как устроились и живут в Тамбове выходцы из Сирии, с какими сложностями столкнулись и планируют ли возвращаться обратно на Родину, узнавала «Русская планета». ©
Фото: Максим Блинов
Белал Абд Албаки - экономист, владелец кафе сирийской кухни
- Я приехал в Тамбов в ноябре 2012 года учиться в магистратуре на экономическом факультете. Окончил ее с красным дипломом и поступил в аспирантуру. Сейчас учусь в аспирантуре ТГТУ на первом курсе. Практически сразу, как приехал в Россию, стал искать работу. Пробовал устроиться в автомобильную компанию, в магазины, но для иностранца это очень сложно. Единственная работа, на которую нас с удовольствием берут - кальянщик. Кальянщиком я проработал два года. Когда я получил разрешение на временное проживание, открыл свое кафе.
Белал Абд Албаки
- Сложно иностранцу открывать бизнес в Тамбове?
- Сложно. Пока я работаю в основном с иностранцами. Русские к нам мало ходят. Не все хотят пробовать непривычные блюда. Не то чтобы наша еда сильно отличалась от вашей, но мы добавляем больше специй. Я хотел открыть кафе ближе к медицинскому институту, где учатся много иностранцев, но там очень дорогая аренда. К нам в основном студенты ходят - из Марокко, Туниса, Египта, Ирака. Я здесь делаю в основном сандвичи и каждый день какое-то новое блюдо, что-то вроде бизнес-ланча. Вчера это была курица с овощами.
- Вы работаете один - и за повара, и за официанта?
- У меня есть помощники, но я не могу официально их устроить из-за сложностей с документами.
- Планируете возвращаться в Сирию после окончания учебы?
- Подумаю об этом после аспирантуры, а это еще три года. Чтобы делать карьеру в Сирии, мне мало магистерского диплома. Я хотел бы работать преподавателем в университете, в Сирии это очень престижно и хорошо оплачивается. А с дипломом магистра я могу быть только помощником преподавателя.
- Сталкивались с неприязненным отношением?
- Вы про расизм? Да, это есть, но совсем немного. Первое время было обидно. И я всерьез задумывался: «Почему я здесь?» В Сирии я не был простым работником и моя семья далеко не последняя в моем родном городе. Я работал администратором в Sony, потом уехал в Дамаск, был там директором конфетной фабрики. И здесь я хочу и должен работать. Но, вообще, Сирия и Россия - друзья, это без вопросов. Россия, Китай и Иран помогают нам, а Америка и Франция помогают террористам.
Ахмад Мо - медбрат, студент медицинского института ТГУ
- Я живу в Тамбове пятый год. Приехал из Дамаска. Я всегда жил в больших городах, но для учебы маленький спокойный город - лучше. Сначала я учился на подготовительном факультете, чтобы выучить русский язык, а потом у нас началась медицина. В медицинском институте очень много иностранцев. Большинство учатся на французском или на английском, но я учусь в русской группе. Честно говоря, не понимаю тех, кто не на русском учится. У нас же государственный экзамен на русском будет, и я не знаю, как они его собираются сдавать. Хотя, учить ваш язык очень трудно, я не буду врать. Например, в английском не надо менять окончания в словах, а у вас в каждом слове надо поменять по сто раз.
Ахмад Мо
- Медицина в Сирии отличается от российской?
- У нас два типа больниц - государственные и частные. В бесплатные лучше не ходить, если честно. В Дамаске очень престижный медицинский университет, но поступить туда трудно - для этого на школьном выпускном экзамене надо получить минимум 99,5 баллов. До войны, где-то до 2012 года, многие уезжали в Европу учиться, но сейчас это очень дорого. Когда я приехал сюда, доллар стоил 50 сирийских лир. Сейчас - 400 лир. Все наши сирийские ребята, которые сейчас живут в Тамбове, и учатся, и работают. Потому что родителям очень трудно студентов содержать.
- Вы где работаете?
- Я сдал экзамен, чтобы работать медбратом, но пока еще оформляю документы. Скорее всего, буду устраиваться во вторую больницу. До этого был на практике в областной больнице и кожном диспансере.
- Но ведь у медбрата очень маленькая зарплата?
- Да, но это моя специальность, и я получу опыт. Отец всегда хотел, чтобы я стал врачом. Я учусь на врача общей практики. Мне еще два года осталось.
- Потом вернетесь обратно в Дамаск?
- Да.
- Не страшно?
- А что может быть страшного, я не понял? Это моя страна, и я туда поеду. Я каждое лето на каникулы в Сирию езжу. Проблема в том, что сейчас наша страна в войне, и если мы, сирийцы, не будем ее восстанавливать, то кто будет? Если не наше поколение, то кто? Поэтому я не останусь. Я обязательно в Сирию вернусь.
- Вы чувствуете разницу культур?
- В целом, культура не сильно отличается, я не замечаю большой разницы. У меня есть друзья и из Сирии, и из России. Мне кажется, люди везде, во всем мире, примерно одинаковые. Например, о чем мы можем говорить, если собираемся одними ребятами? Это либо футбол, либо девушки.
Ямен Мухи-Альддин - работник «Макдональдса», студент медицинского института ТГУ
- Вообще, меня все Яшей зовут. Моя мама - русская, из Инжавинского района Тамбовской области. После школы она поехала учиться в Львов, там познакомилась с папой. Я родился в Инжавино, потом мы уехали в Сирию на родину отца, а сюда стали приезжать на лето.
Ямен Мухи-Альддин
- Вы больше чувствуете себя сирийцем или русским?
- Смотря по ситуации. Я учился в Сирии в русской школе при посольстве. У меня школьный диплом американского образца, который я получал в Ливане. После школы продолжил учебу в Дамаске по специальности «Лечебное дело». Когда должен был перейти на третий курс, меня хотели забрать в армию, и я решил уехать. Решил, что даже если мне придется начинать все заново - это не проблема. Я сейчас уже мог бы быть на шестом курсе, а я только на четвертом.
- А почему не пошли в армию?
- Я своего противника там не знаю, понимаете? Это гражданская война, и я не буду убивать своего. Вдруг он знает моего брата или он друг моего друга? Я решил, что лучше уехать. Тем более, у меня здесь родственники. Через год сюда приехала мама с братом и сестрой. Еще через год - мой второй брат. Они оба сейчас учатся в ТГТУ, а сестренка в школе. Потом отец тоже сюда переехал, устроился на работу инженером, к лету должен получить гражданство.
- Молодежь старается уехать из Сирии?
- Если честно, большинство уже уехали. Остались те, кто по каким-то причинам не могут выехать или те, кого уже забрали в армию. Если есть хоть какой-то шанс, люди уезжают. У меня сейчас друзья живут в Германии, Финляндии, Швейцарии. Большинство уезжают нелегально, будем реалистами. У меня родственник недавно уехал из Сирии в Германию примерно за три тысячи долларов. Такая маленькая надувная лодка, а в ней сидят 100 человек.
- Организованная переправа?
- Организованная, но нелегальная.
- Планируете оставаться в России?
- Пока учусь, да. Я по специальности офтальмолог, а в России это направление очень развито. Тамбовская клиника Святослава Федорова - одна из лучших в России. Возможно, потом продолжу учебу в Европе. Я уже узнавал насчет магистратуры в Германии.
- На немца вы похожи больше, чем на сирийца.
- Да, меня, как правило, воспринимают как немца или финна, а не как араба.
- С кем вам проще общаться - с иностранцами или с русскими?
- Везде есть хорошие и плохие люди. У меня есть друзья сирийцы, есть друзья из деревни из Инжавинского района, где лето проводил, есть из Африки. Я когда приехал сюда, был единственным иностранцем, который знает и арабский, и русский, и английский. И если какие-то проблемы, все сразу ко мне обращались. Так что я почти всех иностранных студентов, живущих в Тамбове, знаю. На медицинском у нас сейчас около 10 человек из Сирии учатся. Мы все общаемся - новичкам объясняем, где можно вкусно поесть, где купить продукты подешевле, какие автобусы нужны, показываем город, с учебой помогаем.
- Какой язык считаете родным - русский или арабский?
- Я научился сначала арабскому, потом приехал сюда на лето - научился русскому. А потом, в 5-6 лет, вернулся обратно в Сирию, и у меня язык как будто перевернулся - я не мог разговаривать ни на одном. Около полугода я молчал. Меня водили по разным докторам. И один из них сказал родителям, что я должен сначала один какой-то язык выучить хорошо, а потом уже можно учить второй, третий. И вот меня сначала научили арабскому, а потом уже русскому, английскому.
- Почему вы работаете в «Макдональдсе», а не по специальности?
- В Сирии у меня был свой маленький бизнес - продажа украшений. Когда приехал сюда, поначалу работал грузчиком. Потом мне предложили работать кальянщиком. Медбратом я не хочу идти - зарплата очень маленькая, да и что мне там делать? Брать кровь, делать анализы? Я все это с первого курса умею. А в «Макдональдсе» график удобный. Это, конечно, не та жизнь, которую я хотел, но все равно нормально. Я рад, что родители здесь.
- Когда вы последний раз были в Сирии?
- С тех пор как приехал в Тамбов, больше не был. Четвертый год уже. Съездить хочется, но что мне там делать? Родители здесь, друзей в Сирии больше нет - кто уехал, кто погиб. Да вы не стесняйтесь, задавайте вопросы, я отвечу.
- Вам было страшно?
- Очень страшно. Слышишь взрывы, но не знаешь, куда следующая бомба упадет. Мы, когда слышали взрыв, специально громко смеялись, чтобы сестра младшая не пугалась. Ей тогда было пять лет. Она видела такие вещи, какие в ее возрасте она не должна была видеть. Первое время боялись, а потом привыкли. Когда мой первый друг погиб, я очень переживал, плакал. Потом погиб второй, третий, пятнадцатый. Двадцать друзей ушли. Потом уже, когда друзья умирали, мы радовались за них, что для них это все уже кончилось. Потом мы уже сами хотели поскорей умереть. Потому что от всего этого нельзя отдохнуть.
- Вы поддерживаете какую-то сторону в этом конфликте?
- Я всегда всем говорил, что я за себя. Неважно, кто победит, кто выиграет, важно, чтобы у нас в Сирии было спокойно. В Сирии скажешь «я против Башара Асада», могут рассказать полиции, и тебя заберут в тюрьму. Скажешь «я за Башара Асада» - тоже будут проблемы. Только с близкими друзьями можно говорить откровенно. Мои знакомые воевали против Асада и умерли из-за этого. Но большинство друзей, которые погибли - это люди, которые не участвовали в военных действиях. Мой друг просто шел домой и погиб от взрыва. Видите, я рассказываю об этом и смеюсь. Но вы простите меня, это просто защитная реакция... А как все это остановить? Во-первых, наш народ должен понять, что это игрушка политиков больших стран - Америки, России, Великобритании, Китая. Это их игра. А многие сирийцы воспринимают это как внутренний конфликт. Когда люди это поймут, тогда у нас и война остановится. Тогда и ИГИЛ можно будет выгнать. А если воевать друг с другом, эта война будет продолжаться и сто лет. В ИГИЛе же не только сирийцы. Все мусульмане мира, которые понимают религию неправильно, приехали в Сирию, чтобы воевать, потому что они думают, что они правы.
- Вы мусульманин?
- Я мусульманин. Но, как я понимаю религию, как нас учили в школе, как написано в Коране? Когда пророк Мухаммед пошел на войну, он всем говорил, что старых людей, женщин и маленьких детей нельзя трогать. Даже дерево просто так отрубить нельзя. А у нас убивают и пожилых, и детей, и женщин. Это все ИГИЛ. Это неправильно. Ни в одной религии такого нет. Христианин ты, буддист или мусульманин - неважно. У тебя свои дела, у меня свои. Поздоровались и пошли по своим делам. Ты хочешь моей помощи, я тебе помогу и наоборот. Вот так мы должны жить. Мы когда только приехали сюда из Сирии, у нас были конфликты между собой. И мы, взрослые ребята, всех успокаивали, говорили: «Давайте не будем, мы здесь все-таки гости. Не надо позориться, мы и так уже опозорены, скандалов не надо». И конфликтов на эту тему больше нет. Хочешь разговаривать о политике - разговаривай дома со своими родителями, а с нами не надо.
Текст и фото: Екатерина Жмырова
«Русская планета», Тамбов, 11 февраля 2016
«Первое время мы боялись, потом привыкли»
Иностранцы, нашедшие дом в современной России
Как устроились и живут в Тамбове выходцы из Сирии, с какими сложностями столкнулись и планируют ли возвращаться обратно на Родину, узнавала «Русская планета». ©
Фото: Максим Блинов
Белал Абд Албаки - экономист, владелец кафе сирийской кухни
- Я приехал в Тамбов в ноябре 2012 года учиться в магистратуре на экономическом факультете. Окончил ее с красным дипломом и поступил в аспирантуру. Сейчас учусь в аспирантуре ТГТУ на первом курсе. Практически сразу, как приехал в Россию, стал искать работу. Пробовал устроиться в автомобильную компанию, в магазины, но для иностранца это очень сложно. Единственная работа, на которую нас с удовольствием берут - кальянщик. Кальянщиком я проработал два года. Когда я получил разрешение на временное проживание, открыл свое кафе.
Белал Абд Албаки
- Сложно иностранцу открывать бизнес в Тамбове?
- Сложно. Пока я работаю в основном с иностранцами. Русские к нам мало ходят. Не все хотят пробовать непривычные блюда. Не то чтобы наша еда сильно отличалась от вашей, но мы добавляем больше специй. Я хотел открыть кафе ближе к медицинскому институту, где учатся много иностранцев, но там очень дорогая аренда. К нам в основном студенты ходят - из Марокко, Туниса, Египта, Ирака. Я здесь делаю в основном сандвичи и каждый день какое-то новое блюдо, что-то вроде бизнес-ланча. Вчера это была курица с овощами.
- Вы работаете один - и за повара, и за официанта?
- У меня есть помощники, но я не могу официально их устроить из-за сложностей с документами.
- Планируете возвращаться в Сирию после окончания учебы?
- Подумаю об этом после аспирантуры, а это еще три года. Чтобы делать карьеру в Сирии, мне мало магистерского диплома. Я хотел бы работать преподавателем в университете, в Сирии это очень престижно и хорошо оплачивается. А с дипломом магистра я могу быть только помощником преподавателя.
- Сталкивались с неприязненным отношением?
- Вы про расизм? Да, это есть, но совсем немного. Первое время было обидно. И я всерьез задумывался: «Почему я здесь?» В Сирии я не был простым работником и моя семья далеко не последняя в моем родном городе. Я работал администратором в Sony, потом уехал в Дамаск, был там директором конфетной фабрики. И здесь я хочу и должен работать. Но, вообще, Сирия и Россия - друзья, это без вопросов. Россия, Китай и Иран помогают нам, а Америка и Франция помогают террористам.
Ахмад Мо - медбрат, студент медицинского института ТГУ
- Я живу в Тамбове пятый год. Приехал из Дамаска. Я всегда жил в больших городах, но для учебы маленький спокойный город - лучше. Сначала я учился на подготовительном факультете, чтобы выучить русский язык, а потом у нас началась медицина. В медицинском институте очень много иностранцев. Большинство учатся на французском или на английском, но я учусь в русской группе. Честно говоря, не понимаю тех, кто не на русском учится. У нас же государственный экзамен на русском будет, и я не знаю, как они его собираются сдавать. Хотя, учить ваш язык очень трудно, я не буду врать. Например, в английском не надо менять окончания в словах, а у вас в каждом слове надо поменять по сто раз.
Ахмад Мо
- Медицина в Сирии отличается от российской?
- У нас два типа больниц - государственные и частные. В бесплатные лучше не ходить, если честно. В Дамаске очень престижный медицинский университет, но поступить туда трудно - для этого на школьном выпускном экзамене надо получить минимум 99,5 баллов. До войны, где-то до 2012 года, многие уезжали в Европу учиться, но сейчас это очень дорого. Когда я приехал сюда, доллар стоил 50 сирийских лир. Сейчас - 400 лир. Все наши сирийские ребята, которые сейчас живут в Тамбове, и учатся, и работают. Потому что родителям очень трудно студентов содержать.
- Вы где работаете?
- Я сдал экзамен, чтобы работать медбратом, но пока еще оформляю документы. Скорее всего, буду устраиваться во вторую больницу. До этого был на практике в областной больнице и кожном диспансере.
- Но ведь у медбрата очень маленькая зарплата?
- Да, но это моя специальность, и я получу опыт. Отец всегда хотел, чтобы я стал врачом. Я учусь на врача общей практики. Мне еще два года осталось.
- Потом вернетесь обратно в Дамаск?
- Да.
- Не страшно?
- А что может быть страшного, я не понял? Это моя страна, и я туда поеду. Я каждое лето на каникулы в Сирию езжу. Проблема в том, что сейчас наша страна в войне, и если мы, сирийцы, не будем ее восстанавливать, то кто будет? Если не наше поколение, то кто? Поэтому я не останусь. Я обязательно в Сирию вернусь.
- Вы чувствуете разницу культур?
- В целом, культура не сильно отличается, я не замечаю большой разницы. У меня есть друзья и из Сирии, и из России. Мне кажется, люди везде, во всем мире, примерно одинаковые. Например, о чем мы можем говорить, если собираемся одними ребятами? Это либо футбол, либо девушки.
Ямен Мухи-Альддин - работник «Макдональдса», студент медицинского института ТГУ
- Вообще, меня все Яшей зовут. Моя мама - русская, из Инжавинского района Тамбовской области. После школы она поехала учиться в Львов, там познакомилась с папой. Я родился в Инжавино, потом мы уехали в Сирию на родину отца, а сюда стали приезжать на лето.
Ямен Мухи-Альддин
- Вы больше чувствуете себя сирийцем или русским?
- Смотря по ситуации. Я учился в Сирии в русской школе при посольстве. У меня школьный диплом американского образца, который я получал в Ливане. После школы продолжил учебу в Дамаске по специальности «Лечебное дело». Когда должен был перейти на третий курс, меня хотели забрать в армию, и я решил уехать. Решил, что даже если мне придется начинать все заново - это не проблема. Я сейчас уже мог бы быть на шестом курсе, а я только на четвертом.
- А почему не пошли в армию?
- Я своего противника там не знаю, понимаете? Это гражданская война, и я не буду убивать своего. Вдруг он знает моего брата или он друг моего друга? Я решил, что лучше уехать. Тем более, у меня здесь родственники. Через год сюда приехала мама с братом и сестрой. Еще через год - мой второй брат. Они оба сейчас учатся в ТГТУ, а сестренка в школе. Потом отец тоже сюда переехал, устроился на работу инженером, к лету должен получить гражданство.
- Молодежь старается уехать из Сирии?
- Если честно, большинство уже уехали. Остались те, кто по каким-то причинам не могут выехать или те, кого уже забрали в армию. Если есть хоть какой-то шанс, люди уезжают. У меня сейчас друзья живут в Германии, Финляндии, Швейцарии. Большинство уезжают нелегально, будем реалистами. У меня родственник недавно уехал из Сирии в Германию примерно за три тысячи долларов. Такая маленькая надувная лодка, а в ней сидят 100 человек.
- Организованная переправа?
- Организованная, но нелегальная.
- Планируете оставаться в России?
- Пока учусь, да. Я по специальности офтальмолог, а в России это направление очень развито. Тамбовская клиника Святослава Федорова - одна из лучших в России. Возможно, потом продолжу учебу в Европе. Я уже узнавал насчет магистратуры в Германии.
- На немца вы похожи больше, чем на сирийца.
- Да, меня, как правило, воспринимают как немца или финна, а не как араба.
- С кем вам проще общаться - с иностранцами или с русскими?
- Везде есть хорошие и плохие люди. У меня есть друзья сирийцы, есть друзья из деревни из Инжавинского района, где лето проводил, есть из Африки. Я когда приехал сюда, был единственным иностранцем, который знает и арабский, и русский, и английский. И если какие-то проблемы, все сразу ко мне обращались. Так что я почти всех иностранных студентов, живущих в Тамбове, знаю. На медицинском у нас сейчас около 10 человек из Сирии учатся. Мы все общаемся - новичкам объясняем, где можно вкусно поесть, где купить продукты подешевле, какие автобусы нужны, показываем город, с учебой помогаем.
- Какой язык считаете родным - русский или арабский?
- Я научился сначала арабскому, потом приехал сюда на лето - научился русскому. А потом, в 5-6 лет, вернулся обратно в Сирию, и у меня язык как будто перевернулся - я не мог разговаривать ни на одном. Около полугода я молчал. Меня водили по разным докторам. И один из них сказал родителям, что я должен сначала один какой-то язык выучить хорошо, а потом уже можно учить второй, третий. И вот меня сначала научили арабскому, а потом уже русскому, английскому.
- Почему вы работаете в «Макдональдсе», а не по специальности?
- В Сирии у меня был свой маленький бизнес - продажа украшений. Когда приехал сюда, поначалу работал грузчиком. Потом мне предложили работать кальянщиком. Медбратом я не хочу идти - зарплата очень маленькая, да и что мне там делать? Брать кровь, делать анализы? Я все это с первого курса умею. А в «Макдональдсе» график удобный. Это, конечно, не та жизнь, которую я хотел, но все равно нормально. Я рад, что родители здесь.
- Когда вы последний раз были в Сирии?
- С тех пор как приехал в Тамбов, больше не был. Четвертый год уже. Съездить хочется, но что мне там делать? Родители здесь, друзей в Сирии больше нет - кто уехал, кто погиб. Да вы не стесняйтесь, задавайте вопросы, я отвечу.
- Вам было страшно?
- Очень страшно. Слышишь взрывы, но не знаешь, куда следующая бомба упадет. Мы, когда слышали взрыв, специально громко смеялись, чтобы сестра младшая не пугалась. Ей тогда было пять лет. Она видела такие вещи, какие в ее возрасте она не должна была видеть. Первое время боялись, а потом привыкли. Когда мой первый друг погиб, я очень переживал, плакал. Потом погиб второй, третий, пятнадцатый. Двадцать друзей ушли. Потом уже, когда друзья умирали, мы радовались за них, что для них это все уже кончилось. Потом мы уже сами хотели поскорей умереть. Потому что от всего этого нельзя отдохнуть.
- Вы поддерживаете какую-то сторону в этом конфликте?
- Я всегда всем говорил, что я за себя. Неважно, кто победит, кто выиграет, важно, чтобы у нас в Сирии было спокойно. В Сирии скажешь «я против Башара Асада», могут рассказать полиции, и тебя заберут в тюрьму. Скажешь «я за Башара Асада» - тоже будут проблемы. Только с близкими друзьями можно говорить откровенно. Мои знакомые воевали против Асада и умерли из-за этого. Но большинство друзей, которые погибли - это люди, которые не участвовали в военных действиях. Мой друг просто шел домой и погиб от взрыва. Видите, я рассказываю об этом и смеюсь. Но вы простите меня, это просто защитная реакция... А как все это остановить? Во-первых, наш народ должен понять, что это игрушка политиков больших стран - Америки, России, Великобритании, Китая. Это их игра. А многие сирийцы воспринимают это как внутренний конфликт. Когда люди это поймут, тогда у нас и война остановится. Тогда и ИГИЛ можно будет выгнать. А если воевать друг с другом, эта война будет продолжаться и сто лет. В ИГИЛе же не только сирийцы. Все мусульмане мира, которые понимают религию неправильно, приехали в Сирию, чтобы воевать, потому что они думают, что они правы.
- Вы мусульманин?
- Я мусульманин. Но, как я понимаю религию, как нас учили в школе, как написано в Коране? Когда пророк Мухаммед пошел на войну, он всем говорил, что старых людей, женщин и маленьких детей нельзя трогать. Даже дерево просто так отрубить нельзя. А у нас убивают и пожилых, и детей, и женщин. Это все ИГИЛ. Это неправильно. Ни в одной религии такого нет. Христианин ты, буддист или мусульманин - неважно. У тебя свои дела, у меня свои. Поздоровались и пошли по своим делам. Ты хочешь моей помощи, я тебе помогу и наоборот. Вот так мы должны жить. Мы когда только приехали сюда из Сирии, у нас были конфликты между собой. И мы, взрослые ребята, всех успокаивали, говорили: «Давайте не будем, мы здесь все-таки гости. Не надо позориться, мы и так уже опозорены, скандалов не надо». И конфликтов на эту тему больше нет. Хочешь разговаривать о политике - разговаривай дома со своими родителями, а с нами не надо.
Текст и фото: Екатерина Жмырова
«Русская планета», Тамбов, 11 февраля 2016