Горячие каштаны по-пекински / Такие союзнички
Ещё о геополитике Китая
Протоколы пекинских хитрецов
Китай опасается, что его втянут в «зыбучие пески» Ближнего Востока, но надеется на прибыль после войны
В Пекине завершились переговоры министра иностранных дел Сирии Валида Муаллема, прибывшего в китайскую столицу по приглашению властей КНР, с главой МИД Китая Ваном И. По итогам встречи китайская сторона пообещала направить в Дамаск гуманитарную помощь на сумму 6 млн долларов. ©По теме: Уйгурский фактор
Встреча Валида Муаллема и Вана И
Кроме того, по словам сирийского дипломата, Китай способен сыграть «крайне важную роль» в политическом урегулировании сирийского кризиса и принять участие в борьбе с терроризмом.
Поддерживая на дипломатическом уровне позицию Москвы по этому вопросу (к примеру, Китай вместе с РФ наложил вето в Совете Безопасности ООН на проект резолюции, которая предусматривала передачу в Международный уголовный суд (МУС) досье по фактам возможных военных преступлений в Сирии), Пекин избегает оказания практической помощи сирийским властям, придерживаясь отстраненной тактики. Хотя в западной прессе неоднократно появлялась информация о тайных поставках китайского вооружения Башару Асаду, официального подтверждения подобные сведения пока не получили.
По мнению ряда экспертов, Пекин опасается, что его втянут в «зыбучие пески» Ближнего Востока, и не желает вмешиваться в клубок острых противоречий, существующих в регионе, опасаясь неизбежных издержек. Четко сформулировав свою стратегию по отношению к африканским странам и государствам Латинской Америки (соответствующие документы были изданы в 2006 и 2008 годах), китайское руководство не спешит артикулировать свою позицию относительно Ближневосточного региона.
Солдаты во время караула в Синьцзян-Уйгурском автономном районе Китая
И на Западе, и в России тем временем накопилось недоумение в связи с самоудалением Китая из «ближневосточной игры». Призывы к проявлению большей активности с китайской стороны нередко звучат в американской прессе, многие авторы выражают недоумение по поводу сдержанной позиции Пекина, особенно после казни боевиками ДАИШ китайского гражданина.
В России тоже ждут от Китая более решительных действий - слух о том, что китайское командование якобы направило военные суда в район Восточного Средиземноморья, прокатившийся недавно про российским СМИ, говорит о накопившихся с российской стороны ожиданиях в отношении Поднебесной.
Как бы ни хотелось Пекину сохранить удобное положение стороннего наблюдателя, сама логика событий толкает Китай к интенсификации на ближневосточном направлении. Хотя Сирия не является экспортером энергоносителей в Китай, падение Дамаска способно заметно поколебать положение Ирана, который обеспечивает существенную часть потребностей китайской экономики в нефтепродуктах. Что важно: сегодня китайский импорт диверсифицирован, примерно в сходных долях Пекин закупает топливо в Саудовской Аравии, Иране и России, что обеспечивает ему определенную независимость от каждого из поставщиков.
Кроме того, рост террористической угрозы и распространение радикальной идеологии ДАИШ должно тревожить китайские власти даже в большей степени, чем Москву или Вашингтон.
Синьцзян-Уйгурский автономный район Китая (именно он должен стать отправным пунктом для Шелкового пути), населенный суннитами-уйгурами, граничит с Афганистаном, Киргизией и Таджикистаном. «Исламское государство» уже распространило свое влияние в Афганистане, и среднеазиатские государства являются для радикальных исламистов целями «второй очереди». Уже есть данные о контактах уйгурских сепаратистов с террористами из ДАИШ, и борьба китайских властей с террористами на собственной территории может осложниться в разы после того, как уйгуры начнут получать поддержку от псевдохалифата.
Вероятно, в Пекине отдают себе отчет в необходимости присоединения к борьбе против ДАИШ на территории Сирии и Ирака, хотя подобная перспектива и не вызывает энтузиазма у китайского руководства. Небольшие шаги Китай уже предпринимает: в ноябре Пекин направил своих представителей на расширенную министерскую встречу по Сирии, чтобы «продвинуть политическое решение сирийской проблемы», а также неоднократно делал заявления, в которых поддерживал антитеррористическую операцию ВКС РФ против террористов.
Кроме того, в Китае учрежден пост комиссара по борьбе с терроризмом - очевидно, что власти страны отдают себе отчет в опасности распространения на территории страны радикальных исламистских течений. Проведенные на днях в Пекине переговоры с представителями Сирии и Ирака хотя и не увенчались сенсационными заявлениями, тем не менее свидетельствуют о большой заинтересованности китайской стороны в разрешении очередного ближневосточного кризиса.
Как бы Китай ни хотел придерживаться и далее удобной тактики военно-политического невмешательства в ситуацию на Ближнем Востоке, ограничиваясь дружественными визитами и оказанием дипломатической поддержки Дамаску и Москве, ряд факторов подталкивает Пекин к вступлению на ближневосточную арену. Политика стороннего выжидания может принести китайской стороне в перспективе бо́льшие издержки, нежели прямое участие в антитеррористической операции. Как верно отмечают в западной прессе, сегодня именно Китай является стороной, более всего заинтересованной в стабильности на Ближнем Востоке, так как за последние годы он стал основным мировым потребителем энергоносителей. Борьба с террористической угрозой важна для китайцев в не меньшей степени, чем для остальных стран, а может, и в большей - деятельность уйгурских террористов может приобрести новый размах после их смычки с ДАИШ.
Присоединение Китая к антитеррористической операции против «Исламского государства» России было бы на руку: очевидно, что, если Пекин примет решение принять участие в операции, он сделает это на стороне правительственных войск Сирии, а также российских и иранских сил.
Пока что Китай лишь наблюдает, как Россия прикладывает немалые усилия ради стабилизации ситуации в регионе, в котором есть и китайские экономические интересы. Однако 6 млн долларов, которые Пекин согласился выделить на оказание гуманитарной поддержки Дамаску, выглядят просто ничтожной суммой рядом с тратами Москвы на подавление террористической угрозы. Несправедливо, что лишь Россия вкладывается в «умиротворение» Ближнего Востока и восстановление стабильности, плоды которой будет пожинать в будущем Китай. Остается надеяться, что в Пекине все же решатся перейти от слов к действиям и присоединятся в обозримом будущем к российской операции против ДАИШ.
Надежда Алексеева
«Русская планета», 25 декабря 2015
Протоколы пекинских хитрецов
Китай опасается, что его втянут в «зыбучие пески» Ближнего Востока, но надеется на прибыль после войны
В Пекине завершились переговоры министра иностранных дел Сирии Валида Муаллема, прибывшего в китайскую столицу по приглашению властей КНР, с главой МИД Китая Ваном И. По итогам встречи китайская сторона пообещала направить в Дамаск гуманитарную помощь на сумму 6 млн долларов. ©По теме: Уйгурский фактор
Встреча Валида Муаллема и Вана И
Кроме того, по словам сирийского дипломата, Китай способен сыграть «крайне важную роль» в политическом урегулировании сирийского кризиса и принять участие в борьбе с терроризмом.
Поддерживая на дипломатическом уровне позицию Москвы по этому вопросу (к примеру, Китай вместе с РФ наложил вето в Совете Безопасности ООН на проект резолюции, которая предусматривала передачу в Международный уголовный суд (МУС) досье по фактам возможных военных преступлений в Сирии), Пекин избегает оказания практической помощи сирийским властям, придерживаясь отстраненной тактики. Хотя в западной прессе неоднократно появлялась информация о тайных поставках китайского вооружения Башару Асаду, официального подтверждения подобные сведения пока не получили.
По мнению ряда экспертов, Пекин опасается, что его втянут в «зыбучие пески» Ближнего Востока, и не желает вмешиваться в клубок острых противоречий, существующих в регионе, опасаясь неизбежных издержек. Четко сформулировав свою стратегию по отношению к африканским странам и государствам Латинской Америки (соответствующие документы были изданы в 2006 и 2008 годах), китайское руководство не спешит артикулировать свою позицию относительно Ближневосточного региона.
Солдаты во время караула в Синьцзян-Уйгурском автономном районе Китая
И на Западе, и в России тем временем накопилось недоумение в связи с самоудалением Китая из «ближневосточной игры». Призывы к проявлению большей активности с китайской стороны нередко звучат в американской прессе, многие авторы выражают недоумение по поводу сдержанной позиции Пекина, особенно после казни боевиками ДАИШ китайского гражданина.
В России тоже ждут от Китая более решительных действий - слух о том, что китайское командование якобы направило военные суда в район Восточного Средиземноморья, прокатившийся недавно про российским СМИ, говорит о накопившихся с российской стороны ожиданиях в отношении Поднебесной.
Как бы ни хотелось Пекину сохранить удобное положение стороннего наблюдателя, сама логика событий толкает Китай к интенсификации на ближневосточном направлении. Хотя Сирия не является экспортером энергоносителей в Китай, падение Дамаска способно заметно поколебать положение Ирана, который обеспечивает существенную часть потребностей китайской экономики в нефтепродуктах. Что важно: сегодня китайский импорт диверсифицирован, примерно в сходных долях Пекин закупает топливо в Саудовской Аравии, Иране и России, что обеспечивает ему определенную независимость от каждого из поставщиков.
Кроме того, рост террористической угрозы и распространение радикальной идеологии ДАИШ должно тревожить китайские власти даже в большей степени, чем Москву или Вашингтон.
Синьцзян-Уйгурский автономный район Китая (именно он должен стать отправным пунктом для Шелкового пути), населенный суннитами-уйгурами, граничит с Афганистаном, Киргизией и Таджикистаном. «Исламское государство» уже распространило свое влияние в Афганистане, и среднеазиатские государства являются для радикальных исламистов целями «второй очереди». Уже есть данные о контактах уйгурских сепаратистов с террористами из ДАИШ, и борьба китайских властей с террористами на собственной территории может осложниться в разы после того, как уйгуры начнут получать поддержку от псевдохалифата.
Вероятно, в Пекине отдают себе отчет в необходимости присоединения к борьбе против ДАИШ на территории Сирии и Ирака, хотя подобная перспектива и не вызывает энтузиазма у китайского руководства. Небольшие шаги Китай уже предпринимает: в ноябре Пекин направил своих представителей на расширенную министерскую встречу по Сирии, чтобы «продвинуть политическое решение сирийской проблемы», а также неоднократно делал заявления, в которых поддерживал антитеррористическую операцию ВКС РФ против террористов.
Кроме того, в Китае учрежден пост комиссара по борьбе с терроризмом - очевидно, что власти страны отдают себе отчет в опасности распространения на территории страны радикальных исламистских течений. Проведенные на днях в Пекине переговоры с представителями Сирии и Ирака хотя и не увенчались сенсационными заявлениями, тем не менее свидетельствуют о большой заинтересованности китайской стороны в разрешении очередного ближневосточного кризиса.
Как бы Китай ни хотел придерживаться и далее удобной тактики военно-политического невмешательства в ситуацию на Ближнем Востоке, ограничиваясь дружественными визитами и оказанием дипломатической поддержки Дамаску и Москве, ряд факторов подталкивает Пекин к вступлению на ближневосточную арену. Политика стороннего выжидания может принести китайской стороне в перспективе бо́льшие издержки, нежели прямое участие в антитеррористической операции. Как верно отмечают в западной прессе, сегодня именно Китай является стороной, более всего заинтересованной в стабильности на Ближнем Востоке, так как за последние годы он стал основным мировым потребителем энергоносителей. Борьба с террористической угрозой важна для китайцев в не меньшей степени, чем для остальных стран, а может, и в большей - деятельность уйгурских террористов может приобрести новый размах после их смычки с ДАИШ.
Присоединение Китая к антитеррористической операции против «Исламского государства» России было бы на руку: очевидно, что, если Пекин примет решение принять участие в операции, он сделает это на стороне правительственных войск Сирии, а также российских и иранских сил.
Пока что Китай лишь наблюдает, как Россия прикладывает немалые усилия ради стабилизации ситуации в регионе, в котором есть и китайские экономические интересы. Однако 6 млн долларов, которые Пекин согласился выделить на оказание гуманитарной поддержки Дамаску, выглядят просто ничтожной суммой рядом с тратами Москвы на подавление террористической угрозы. Несправедливо, что лишь Россия вкладывается в «умиротворение» Ближнего Востока и восстановление стабильности, плоды которой будет пожинать в будущем Китай. Остается надеяться, что в Пекине все же решатся перейти от слов к действиям и присоединятся в обозримом будущем к российской операции против ДАИШ.
Надежда Алексеева
«Русская планета», 25 декабря 2015