История ВМВ: факты и интерпретации. Александр Северный, Ч.1/2

[mamlas]

Оригинал взят у mamlas в История ВМВ: факты и интерпретации. Александр Северный, Ч.1/2
Ещё по теме мифов о ВОВ и ВМВ, а также о пакте Молотова-Риббентропа

Собирался ли СССР напасть на Германию?
Начало войны: о чем молчат фальсификаторы

В свое время много шума наделали сочинения В. Суворова (Виктора Резуна) «Ледокол» и «День-М», где он на основании каких-то косвенных источников утверждает, будто советское нападение на Германию было запланировано на 6 июля 1941 г., причем даже не в связи с германским планом «Барбаросса». ©
~~~~~~~~~~~Другие части проекта



Но прежде чем перейти к документальному подтверждению полной несостоятельности подобных утверждений, обратим внимание на общее состояние накануне гитлеровской агрессии советских Вооруженных сил, которые как раз тогда находились в стадии реформирования.

При общем значительном превосходстве в основных средствах вооруженной борьбы над Германией и ее сателлитами советские Вооруженные силы оказались в 1941 году не в лучшей ситуации: для полного укомплектования им катастрофически не хватало танков, самолетов и орудий. Одной из причин ошибок в реорганизации явился допущенный советским руководством фатальный просчет в определении сроков начала войны. Судя по тому, что завершение оснащения формируемых, полная штатная укомплектованность частей и соединений планировались в основном к 1942 году, советское военно-политическое руководство принимало за аксиому, что в 1941 году войны удастся избежать.

Такой вывод Сталин сделал потому, что не верил в способность Гитлера открыть войну сразу на два фронта, повторяя глобальную ошибку германского кайзера Вильгельма II в 1914 году, и был убежден, что не закончив военный спор с Англией и не покорив британцев, фюрер не отважится на крупномасштабную войну с СССР.
Убежденность в этом советского лидера (активно подпитывавшаяся энергичными мероприятиями гитлеровской разведки и пропаганды по дезинформации) привела к тому, что основная часть намеченных мероприятий по укреплению обороны оказалась к началу войны незавершенной. Реформы хоть и шли полным ходом, но все еще только шли, что сильно снижало боеспособность советских Вооруженных сил. Они оказались не полностью укомплектованными, особенно командным составом, современной военной техникой и оружием, имели низкую подвижность, обученность и слаженность, полностью неготовый к боевым действиям тыл.

Любой выпускник военной академии принимает за альфу и омегу, что в подготовке страны и вооруженных сил к отражению возможной агрессии, важнейшую роль играет оперативно-стратегическое планирование. То есть, разработка плана войны, предусматривающего порядок развертывания вооруженных сил, создание группировок войск для ведения военных действий и замыслы первых стратегических операций, а также план мобилизации, в том числе, промышленности.

Исходя из миролюбивой внешней политики

В процессе укрепления обороноспособности страны учитывались принципы внешней политики СССР, содержавшие два ключевых положения. Во-первых, Советский Союз не собирается нападать на кого-либо, стоит за мир и укрепление взаимовыгодных связей со всеми странами; если же наша страна подвергнется нападению, то враг будет сначала отброшен от ее границ, а затем наголову разгромлен решительным наступлением Красной армии. Второе положение было зафиксировано и в военной доктрине. В основополагающем плане «развертывания вооруженных сил Советского Союза на западе и на востоке на 1940 и 1941 гг.» от 18 сентября 1940 г. в отношении «основ нашего стратегического развертывания на западе» было записано: «Активной обороной прочно прикрывать наши границы в период сосредоточения войск. Во взаимодействии с левофланговой армией Западного фронта силами Юго-Западного фронта нанести решительное поражение люблин-сандомирской группировке противника и выйти на р. Висла. В дальнейшем нанести удар в общем направлении на Кельце, Краков и выйти к р. Пилица и верхнее течение р. Одер».

В последующих, уточненных вариантах плана основополагающее положение об активной обороне, предполагавшей стремительное наступление, неизменно сохранялось. Но надо иметь в виду, что на оборону советские военные специалисты тогда смотрели лишь как на кратковременный этап военных действий, в котором участвует только часть войск, выделенная для прикрытия границы, пока идет отмобилизование и развертывание главных сил для решительного наступления.

В отличие от наших намерений, в германской военной директиве по плану «Барбаросса» ни о какой обороне речь вообще не идет и прямо указывается: уничтожить силы Красной армии в западной части СССР и захватить территорию до рубежа Архангельск, Астрахань, то есть жизненно важные регионы страны.
Последующая разработка плана развертывания Советских Вооруженных сил касалась только изменения и распределения сил по стратегическим направлениям и уточнения их задач.

Вслед за изменениями внешнеполитической обстановки

К весне 1940 г. в результате присоединения к СССР новых территорий значительная часть советских войск вынужденно сменила дислокацию. Многие соединения оказались перемещены на большое расстояние от районов, где они должны были отмобилизоваться по прежнему плану на случай войны в Европе. Теперь Красная армия на многих участках оказалась лицом к лицу с армией Германии. Да и советские Вооруженные силы к этому времени значительно увеличились. План их действий, принятый в 1938-1939 гг., перестал соответствовать обстановке, которая стала угрожающей. Поэтому в Генеральном штабе под руководством его начальника Б.М. Шапошникова к лету 1940 года были разработаны основы нового плана.

В августе Б.М. Шапошников передал К. А. Мерецкову пост начальника Генерального штаба и дела, среди которых были и те, где излагались соображения по стратегическому развертыванию Вооруженных сил. Они-то и стали основой доклада, сделанного народным комиссаром обороны С.К. Тимошенко и начальником Генерального штаба К.А. Мерецковым Генеральному секретарю ЦК ВКП(б) И.В. Сталину в сентябре 1940 года.

Уже 14 октября «Соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных сил Советского Союза на Западе и Востоке на 1940-1941 гг.» были одобрены высшим политическим руководством страны, а в следующем месяце нарком обороны дал соответствующие указания разработать конкретные оперативные планы. В феврале 1941 года, после завершения в Генеральном штабе мобилизационной части плана войны, в округах приступили к разработке своих мобилизационных планов. Завершить все планирование намечалось в мае. Однако ввиду продолжавшегося вплоть до 21 июня формирования новых соединений и не прекращавшейся передислокации войск оперативное планирование все еще пребывало в рабочей стадии.

Согласно «Соображениям…», Советскому Союзу «необходимо быть готовым к борьбе на два фронта: на Западе - против Германии, поддержанной Италией, Венгрией, Румынией и Финляндией, и на Востоке - против Японии как открытого противника или противника, занимающего позиции вооруженного нейтралитета, всегда могущего перейти в открытое столкновение». Допускалось выступление на стороне фашистского блока еще и Турции. Основным театром военных действий считался Западный, а главным противником - Германия. В последние месяцы перед войной ожидалось, что вместе с союзниками она развернет против СССР на западе 230-240 дивизий, более 20,5 тыс. орудий, около 11 тыс. танков и свыше 11 тыс. самолетов всех типов, что было близко к истине. Предполагалось, что Япония против СССР выставит 50-60 дивизий, около 9000 орудий, более 1 тыс. танков и 3 тыс. самолетов. Таким образом, по оценке советского Генерального штаба, на Западе и Востоке наши вероятные противники по суммарным оценкам могли иметь против Советского Союза 280-300 дивизий, примерно 30 тыс. орудий, 12 тыс. танков и 14-15 тыс. самолетов.

Начальник Генерального штаба Б.М. Шапошников полагал, что «Германия вероятнее всего развернет свои главные силы к северу от устья р. Сан с тем, чтобы из Восточной Пруссии через Литовскую ССР нанести и развить главный удар в направлении на Ригу, Ковно (Каунас) и далее на Двинск (Даугавпилс), Полоцк или на Ковно, Вильно (Вильнюс) и далее на Минск». Считался возможным также удар со стороны Сувалок и Бреста на Волковыск и Барановичи. Основными целями этих ударов, логично считали в советском Генштабе, является окружение и уничтожение советских войск в Прибалтике и Белоруссии и последующее наступление на Ленинград и Москву. Кроме того, ожидались удары германских войск из района Люблина на Киев, румынских и немецких - из Северной Румынии в целях окружения и уничтожения советских войск на Правобережной Украине. На северо-западе СССР предполагалось, что финские войска при поддержке немецких соединений будут наступать на Ленинград, Петрозаводск и Кандалакшу, а немецкие - на Мурманск.

«Основным, наиболее политически выгодным для Германии, а следовательно, и наиболее вероятным является 1-й вариант ее действий, то есть с развертыванием главных сил немецкой армии к северу от устья р. Сан», - справедливо считал Б.М. Шалошников. Исходя из декларированной руководством страны политики ненападения и концепции мощного ответного удара, то есть перехода в наступление после отражения натиска агрессора, Шапошников предлагал: «Считая, что основной удар немцев будет направлен к северу от устья р. Сан, необходимо и главные силы Красной армии развернуть к северу от Полесья.

Однако с таким вариантом не согласилось новое руководство Наркомата обороны во главе с Тимошенко и Мерецковым.

Стратегический план ведения войны с Германией строился на неверном предположении, прежде всего, самого Сталина о том, что в случае нападения немецкое командование будет стремиться в первую очередь к захвату экономически развитых районов Украины и Кавказа, а не к прорыву к Москве.
В записке от 18 сентября 1940 г., написанной от руки будущим маршалом (а тогда генерал-майором, заместителем начальника Оперативного управления Генштаба) А.М. Василевским, утверждалось, что Германия нанесет главный удар севернее реки Припять. Основным вариантом развертывания советских войск должен был стать такой, при котором «главные силы сосредоточивались бы к югу от Брест-Литовска».

Однако остальные варианты соображений военного руководства по стратегическому развертыванию советских Вооруженных сил на случай войны, составлявшиеся в 1941 г. практически ежемесячно, коренным образом отличались от сентябрьского: в них развертывание главных сил противника ожидалось «на юго-востоке, от Седлец до Венгрии, с тем чтобы ударом на Бердичев, Киев захватить Украину». Это мнение усугубило исходившую из советских верхов ошибку в определении направления главного удара, и явилось одной из главных причин трагического исхода сражений лета 1941 г.

Советская военная доктрина, придававшая большое значение тылу страны, экономическому фактору в вооруженной борьбе, сделала теоретически верный вывод, что война коалиции буржуазных государств против СССР, в силу его колоссальных ресурсов и возможностей, ни при каких обстоятельствах не может быть молниеносной. Но и срыв целей вражеской коалиции потребует длительного напряжения всех сил советской страны, больше того, сама война растянется на несколько лет. Именно из этого исходил И.В. Сталин, определяя вероятное направление главного удара противника на западе: он считал, что Германия будет стремиться захватить сначала богатые сырьем, продовольствием и экономически наиболее развитые районы Советского Союза - Украину и Кавказ, с тем, чтобы поставить их ресурсы на службу себе. Это вроде бы подтверждалось и данными советской разведки, неоднократно сигнализировавшей о том значении, которое придавали немецкие политические и военные руководители захвату этих регионов. По их мнению (как это звучало в сообщениях агентуры), оккупация Украины должна была лишить СССР его основной производственной базы, от которой зависел в сильнейшей степени весь перевод народного хозяйства страны на военные рельсы.

Все это утвердило Сталина в мысли, что основные усилия германских войск будут сосредоточены не на западном (московском) стратегическом направлении, а на юго-западном украинском. В октябре 1940 г. он настоял, чтобы советский план войны исходил из того, что главный удар на западе противник нанесет южнее Припяти, из района между Седлецом и границей с Венгрией, на Киев в целях оккупации Украины.

О «превентивном» ударе

В 1941 году под руководством нового начальника Генерального штаба генерала Г.К. Жукова, сменившего Мерецкова, работа по уточнению документов оперативного планирования, естественно, продолжилась. Генштаб резонно был встревожен вопросом, как предотвратить завладение противником стратегической инициативы уже в приграничных сражениях. Поэтому в начале мая в Генштабе готовился документ, в котором указывалось на растущую концентрацию немецких войск у советских границ, также справедливо подчеркивалось, что уже отмобилизованная и полностью боеготовая немецкая армия с развернутыми тылами «имеет возможность предупредить нас в развертывании и нанести внезапный удар». Чтобы предотвратить внезапность нападения и захват противником стратегической инициативы, в проекте документа предлагалось «упредитъ» немецкую армию в развертывании и разгромить ее на территории Польши и Восточной Пруссии «в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие родов войск».

Вот на этот-то материал и ссылаются В. Резун и прочие апологеты превентивной войны, обосновывая якобы документально подтвержденные намерения советской стороны «вероломно напасть на гитлеровскую Германию».
Но следует сразу сказать, что этот документ представляет собой всего лишь черновики, испещренные многочисленными исправлениями, на которых отсутствуют подписи должностных лиц. Разумеется, они позволяют реконструировать представления советского военного руководства о характере действий Красной армии в будущей войне. Анализ этих документов подтверждает изложенный в мемуарах советских военачальников факт, что советское военное руководство исходило из ошибочных представлений о начальном периоде войны.

О начальном периоде войны

«При переработке оперативных планов весной 1941 года, -свидетельствовал Г.К. Жуков, - практически не были полностью учтены особенности ведения современной войны в ее начальном периоде. Нарком обороны и Генштаб считали, что война между такими крупными державами, как Германия и Советский Союз, должна начаться по ранее существовавшей схеме: главные силы вступают в сражение через несколько дней после приграничных сражений». О том же свидетельствует и А. М. Василевский: хотя руководство Генштаба и исходило «при разработке плана ... из правильного положения, что современные войны не объявляются, а они просто начинаются уже изготовившимся к боевым действиям противником...», тем не менее «план по старинке предусматривал так называемый начальный период войны продолжительностью 15-20 дней от начала военных действий до вступления в дело основных войск страны...».

Заметим, что в «Соображениях...» от 18 сентября 1940 года после постановки задачи войскам Западного фронта «ударом... нанести решительное поражение германским армиям, сосредотачивающимся на территории Восточной Пруссии», предписывалось: «В течение двадцати дней сосредоточения войск и до перехода их в наступление армии активной обороной, опираясь на укрепленные районы, обязаны прочно закрыть наши границы и не допустить вторжения немцев на нашу территорию». Таким образом, «нанесение решительного удара» планировалось лишь на двадцатый день от начала сосредоточения, прикрывать которое следовало «активной обороной».

Отданные Генштабом командованию западных приграничных округов в мае-июне 1941 года директивы, а также с планы прикрытия, разработанные в округах непосредственно перед нападением Германии, показывают, что устаревшие представления о начальном периоде войны сохранялись у командования РККА вплоть до трагических событий 22 июня.
Так, в директивах Генштаба, отданных в мае 1941 г. Киевскому и Западному особым военным округам, задачи на ведение обороны сформулированы недвусмысленно: «Упорной обороной укреплений по линии госграницы прочно прикрыть отмобилизование, сосредоточение и развертывание войск округа. Активными действиями авиации завоевать господство в воздухе и мощными ударами нарушить и задержать сосредоточение и развертывание войск противника». Далее определялось количество боеприпасов, которое разрешалось израсходовать до пятнадцатого дня мобилизации. Таким образом, составители директив исходили из устаревшего и вредоносного положения, что немецкие войска по примеру советских также почему-то будут заканчивать сосредоточение и развертывание уже после начала боевых действий. Так, в «Записке по плану действий войск в прикрытии», составленной в ЗапОВО, авиации ставилась заведомо невыполнимая задача: «нарушить и задержать сосредоточение войск противника» (который уже атаковал сосредоточенными и полностью боеспособными дивизиями). В свою очередь, командование Прибалтийского особого военного округа, говоря о задачах разведки, указывало: «Цель разведки - с первого дня войны вскрыть намерения противника, его группировку и сроки готовности к переходу в наступление».

Таким образом, советское военное руководство исходило из заведомо ложного представления о начальном периоде войны, в соответствии с которым начало войны и вступление в сражение главных сил противоборствующих сторон по времени не совпадают. Военные действия, по его мнению, в этот период должны были вестись ограниченными силами всего лишь с целью помешать развертыванию основных сил противника.

Окончание